Гамзат выслушал этот явно отрепетированный монолог с каменным лицом – лишь его шрам на лице немного побледнел и сжался. Конечно, он подозревал, что Грищенко по своей ментовской привычке начнет с наезда, однако такая осведомленность явно ему не понравилась. А вот Аслан по своему обыкновению все время улыбался, и его полное сдобное лицо лучилось показной доброжелательностью.

– Так для чего же мы тебе понадобились, дорогой Михаил Павлович? – Аслан собственноручно подлил полицейскому полковнику водки в рюмку. – Чтобы нам о наших делах рассказать? Так мы о них лучше тебя знаем! Выйдем на пенсию – обязательно мемуары напишем и тебе книжку подарим, с автографами!

– У меня к вам конкретное предложение. Ту тему, по которой вы в Москве работали, можно и тут неплохо крутить. Подъем, конечно, поменьше будет, но все равно солидный, – без обиняков заявил Грищенко. – Я о недвижимости.

– Вай, как интересно, – лицо Аслана аж залоснилось от интереса. – И как же ты собрался здесь эту тему развивать? Строительную контору открывать? Или риелтерское агентство?

– Асланчик, не коси под идиота, – Михаил Павлович извлек из кейса, стоявшего рядом со стулом, объемную папку с грифом «МВД. Для служебного пользования». – Вот сводка за прошлый год. Москва, двухкомнатная квартира по адресу Ленинский проспект… дом номер… квартира номер… Прописаны двое стариков, одну комнату продали, затем загадочно умерли. Вот тоже Москва, улица Щукина, дом номер… квартира номер… Прописан инвалид с детства, обмен с доплатой через продажу… Хозяин скоропостижно скончался. Вот еще, вот еще одна… По данным МУРа, квартиры потом были законно проданы, затем еще раз, и даже в случае судебного иска новые владельцы проходили как законные, в смысле, добросовестные приобретатели. А ведь за всеми этими сделками стояли вы с Гамзатом, и это можно подтвердить. Вот, тут все есть… – Грищенко похлопал по папке мясистой ладонью.

– Так ты что – старушек с инвалидами оптом нам поставлять решил? – хладнокровно уточнил Гамзат. – Которые в хатах живут по сто метров и с евроремонтом?

– Зачем с евроремонтом? – искренне удивился Михаил Павлович. – Можно и без. Главное – общая площадь и хороший район.

– И что – много у тебя таких на примете? – осторожно поинтересовался Аслан.

– Я-то по долгу службы в этом городе немало знаю. Тут масса отличной жилплощади, в которой прописаны лица, за которых никто не станет заступаться. Ну, бывшие зэки, сумасшедшие, которые на учете в «дурке», маразматики-пенсионеры без детей и других близких родственников. Понимаешь, к чему веду?

– Информацию будешь сливать? – прищурился Гамзат.

– Буду.

– А остальное?

– А остальное делаете вы. Ну, по той же схеме, что и в Москве. А я буду на все закрывать глаза. И разумеется, помогать с оформлением: БТИ, документы, нотариат. Концы у меня имеются.

– И сколько же ты хочешь за свою информацию… и за помощь? – спросил Аслан.

– С половины. И это справедливо.

Аслан пристально посмотрел в глаза Михаила Павловича, перевел взгляд на компаньона и неожиданно захохотал.

– Нет, Гамзат, ты только посмотри на этого добровольного помощника из органов правопорядка, а? – Аслан хохотал так громко, что в кабинет вбежала перепуганная официантка. – Каков шутник, да? Нам, значит, весь этот геморрой с психами и стариками, а он нам будет эсэмэски слать с их адресами, и за это хочет половину?! Да кто так работает?

– Короче, я сказал, вы слышали, – проговорил, как отрезал, полковник Грищенко.

– А мы, дорогой, ничего еще толкового не слышали, – лучезарно заулыбался Аслан. – Мы и слушать такое совсем невыгодное предложение не хотим.

– А сколько для тебя выгодно? – не выдержал Михаил Павлович.

– Твоя четверть. Остальное нам на двоих, – веско молвил Гамзат. – А то с чего бы это информатор должен получать больше исполнителей?

– Давайте каждому по трети…. Это уже мое последнее слово. Идет? – Полицейский тяжело поднялся из-за стола и, неловко отодвинув тяжелый стул, определил движение к выходу. – Короче, я вас не тороплю. Подумайте и потом мне скажете… Договорились?

– Мы-то подумаем, – индифферентным голосом пообещал Аслан. – А толку?

– Толк для вас в этом деле есть прямой. Так что подумайте, а я домой поеду…

Едва за Грищенко закрылась дверь, Гамзат вопросительно взглянул на Аслана:

– А маза кусошная… Что скажешь?

– А скажу то, что не нравится мне этот мусор, – Аслан пригубил недопитую водку, решительно отставил, достал из кармана табакерку.

– Почему?

– Кинет… Как с «коксом».

– Почему ты так считаешь?

– А потому, что у него на нас много всего накопано. А то на хрена ему было этот компромат с собой брать? Мол, в случае чего, я вас московским ментам сдам.

– В случае, если не согласимся на предложение?

– Естественно.

– А если мы его кинем?

– Как ты его кинешь?

– Надо думать…

Аслан раскрыл табакерку – там оказался белый порошок.

– Попылесосим?

– Прямо тут?

– А чем тебе это место не нравится? Запах плохой или света мало? – Аслан любовно растер кокаин прямо на столе, привычным движением отделил две линии и протянул собеседнику длинную коктейльную трубочку.

– Давай, Гамзат! А то что-то ты слишком нервный сделался, расслабься.

Гамзат неторопливо взял трубочку, наклонился, вставил ее в ноздрю горбатого носа, медленно втянул немного в одну ноздрю, затем – в другую…

…В ресторане «Ракушка» кавказцы просидели до самого закрытия. Темп беседы явно замедлился. Компаньоны делали паузы между словами, и фразы все чаще и чаще выходили незавершенными.

– А я вот что подумал, – напоследок вяло произнес Аслан, пряча табакерку в карман. – Надо бы нам тем пацанчикам, которые крысеныша Магомеда вычислили, и Мишу заказать. Тогда и посмотрим, кидает он нас или нет.

– А ты меня с ними познакомь, – неожиданно предложил Гамзат.

– Зачем?

– Так надо…

7

Серое летнее небо низко раскинулось над областным центром. Где-то далеко за городом уже наверняка шел ливень. Это ощущалось по порывам свежего ветра, пробивавшегося на пыльные окраины города с запада, да по отдаленным глухим раскатам грома. Коробки неприглядных пятиэтажек однообразно громоздились внутри квартала. Их и без того незатейливые фасады обезображивали остекленные как кому вздумается балконы. Некоторые жильцы, умевшие работать с деревом, даже превратили их в некое подобие деревенских веранд.

Во дворе на веревках колыхалось белье, его сторожила, чтобы успеть снять с началом ливня, старушка со сморщенным, как печеное яблоко, лицом. Неподалеку голый до пояса мужик в спортивных штанах с вытянутыми коленями лениво выбивал ковер, то и дело косо посматривая на окно, из которого за ним наблюдала жена, строго следила, чтобы супруг вместо выполнения полезной работы по хозяйству не пристал к компании собутыльников. А те уже сбрасывались на спиртное и незамысловатую закусь, слюнявили мелкие купюры. Как и положено, между густо припаркованных машин во дворе сновали бездомные коты. В общем, жизнь в районе катилась своим чередом.