За столом сидел человек с бородой до глаз, который что-то писал. Обильная растительность на руках добавляла ему сходства с нашими далекими предками. Подняв голову на Щербака, бородатый сказал безо всяких эмоций:
— Опять в окно?.
— Ага.
Щербак обошел его стол, по пути положив перед бородатым двадцать долларов, и вылез в окно. Пригнувшись на всякий случай, он пробежал метров тридцать и относительно благополучно преодолел высокий забор — в основном благодаря тому, что делал это уже не раз. Бородатый администратор — это была его, Щербака, уловка, уже не раз выручавшая.
Оказавшись снова на Красной Пресне, он перешел дорогу в неположенном месте и через Пресненский переулок попал на улицу Заморенова. Там свернул налево и, обойдя замысловатое здание Киноцентра, вышел к станции метро «Краснопресненская».
Перестраховаться, пожалуй, стоило. После ужасных событий последнего времени, в самом деле, никто не мог поручиться, что за ними обоими не следили всеми возможными техническими способами. Щербак поглядел на часы: до встречи оставалась еще пара минут, но, учитывая, каким голосом говорила Анастасия, вполне можно было предположить, что она уже здесь. Не зря же, в конце концов, он рассказывал ей про приятеля, называющего по телефону другое время и место встречи. На другой стороне улицы по отношению ко входу в зоопарк — это было именно тут. Но Анастасии нигде не было!
Щербак подошел к ближайшему ларьку, взял пиво и чебурек, потом передумал и чебурек есть не стал. Запах сильный. Закрылся «Спорт-экспрессом». Что там еще случилось на зеленом газоне? «Челси» выиграл у «Манчестер Юнайтед». Круто. Это круто.
Он допил пиво, но женщины все не было. Да что же такое, черт возьми?! Всесильный супруг перехватил?
Щербак повращал головой. Ларьки, кафе, пивнушка, открытое кафе. Там он и увидел Анастасию. Она сидела за столиком и пила воду. Не совсем напротив кинотеатра, но зато лучше не придумаешь. Умница.
— Привет, — он опустился на скамейку напротив.
— Слава богу, я уже боялась, что вы не приедете.
— Смеетесь? Мой шеф в тюрьме сидит. Если я его оттуда не вытащу — останусь без работы. Рассказывайте, что случилось.
Оказалось, что Анастасию снова допрашивали. На этот раз другой следователь, не из ФСБ, как прошлый раз, а из прокуратуры. Какой-то противный Зюкин. Он так, мерзавец, на нее насел, что она запуталась и была вынуждена рассказать ему историю о проверке фальшивых камней — как ей позвонил какой-то человек и сообщил, что камни, служившие выкупом, были фальшивые, потому что Чегодаева одолела жадность, он быстро изготовил копии бриллиантов, и настолько грубые, что только совершенный дилетант мог заподозрить в них бриллианты. Ну и так далее.
Щербак вздохнул.
— Но то, что он назывался вашей фамилией, я не говорила! — прижала руки к груди Анастасия.
— И на том спасибо. — Щербак кивнул официантке, чтобы принесла пива. — Да не волнуйтесь вы так, все в порядке, чего в жизни не бывает.
Взгляд у молодой женщины был какой-то отстраненный.
— Эй, вы слышите меня?
— Понимаете, мне кажется, что меня тоже стали подозревать.
— Почему вы так решили?
— Не знаю точно… Но этот Зюкин, он странно себя вел, все время менялся, просто какой-то хамелеон. Понимаете, Коля, он намекнул, что я ведь тоже могла заменить настоящие камни на стекляшки. То есть что мне это было сделать легче, чем кому-нибудь другому. Вот…
— Ну да, — задумчиво сказал Щербак. — И что вы с Кондрашиным могли сговориться против Чегодаева.
— Да вы что?!
— Если следовать этой логике, то почему нет? Или, напротив, вы могли дружить с Чегодаевым против Кондрашина…
— О господи. — Она опустила голову. — Мне так стыдно… Вы правы. Зюкин так и сказал.
— Вот так-так, — присвистнул Щербак. — Что еще?
— Что только обилие и противоречивость возникших версий, а также то, что найденный у Дениса Грязнова камень — настоящий, мешают следствию посадить сейчас и меня. Представляете?!
Щербак молчал. Он не понимал, что происходит. Допрашивать вот так, раз за разом, жену могущественнейшего человека, намекая ей на серьезные проблемы? Да и что-то слишком много следователей занимается убийством Кондрашина: и менты, и ФСБ, они сами вот — частные детективы.
— Ваш муж в курсе?
— Он знает только, что меня вызывали на допрос в прокуратуру, и все.
— Вы были с адвокатом?
— Нет. Мне и в голову не могло прийти, что все так обернется, что я буду нуждаться в защите. Я привыкла совсем к другому.
— Ладно, Настя. Если это все, давайте расстанемся, пока нас никто не увидел вместе. Я обдумаю то, что вы мне рассказали, и…
— Это не все.
— Не все?
— Нет. Появились еще какие-то люди.
— Какие люди?!
— Представьте себе, в черном. Они приехали к нам домой. Двое в черных костюмах. Степана не было. Задали несколько вопросов из тех, на которые я отвечала и раньше.
— Документы показывали?
— Помахали какими-то корочками, но я в них ничего не поняла. Они были похожи на фээсбэшни-ков, я почему-то сразу так решила, едва их увидела.
— Фамилии запомнили?
Она покачала головой.
— А внешность?
— Пожалуй, да.
— Знаете что? Давайте попробуем составить фотороботы с ваших слов. У нас есть классный специалист, позвоните мне сегодня вечером, если я с ним договорюсь. Он может быть в отъезде. Ладно? Теперь скажите вот что: когда у вас появлялись эти люди в черном?
— Позавчера. До вызова в прокуратуру.
Щербак вытер пот со лба.
— Когда же вы мне собирались об этом сказать?
— Простите. Мне так стыдно.
— Почему?
— Я столько всего натворила…
— Настя, посмотрите на меня!
Она послушно подняла голову.
— Настя! Вы ничего не натворили. Знать бы, кто все натворил… — Щербак сжал кулаки. — А вы просто хороший человек, который попал в беду. Не волнуйтесь понапрасну и постарайтесь по-прежнему доверять мне. Все образуется. Теперь уходите.
Несмотря на то что дела были дрянь, Щербак не мог в очередной раз не обратить внимания, какое впечатление Анастасия производит на окружающих.
А специалист по фотороботам не был в отъезде, и Николай это отлично знал. Специалист по фотороботам был на службе, и договориться с ним о частной услуге было, во-первых, непросто, во-вторых, рискованно. Кто знает, что это за «люди в черном»? Специалиста звали Эммануил Степанович Сазонов, и это был совершенно уникальный человек, к услугам которого неоднократно прибегали Александр Борисович Турецкий и Грязнов-старший. Эммануил Степанович занимался своим ремеслом не один десяток лет и был настоящий художник, истинно творческий человек. Он умел входить с опрашиваемыми свидетелями в такой контакт, что в результате у него получались не страшные маски, которые все привыкли видеть на стендах с надписью «Разыскивается…», а живые, настоящие портреты.