— Так надо, наденьте! — крикнула я ему на ухо.
Он с тем же, как у Запарина, молчаливым презрением на морде натянул резиновые перчатки, я — тоже. «Стакан» остановился рядом с фонарем на высоте между третьим и четвертым этажами гостиницы «Пекин». Мне показалось, что здесь потише, чем внизу.
— Хорош! — крикнул электрик Запарину и повернулся ко мне: — Ну? Что теперь?
— Проверить, почему он мигает, — показала я на фонарь. Под узким металлическим абажуром этого фонаря висела большая, как дыня, матово-белая лампа.
Электрик презрительно стукнул по лампе ногтем в резиновой перчатке. Лампа скрипуче качнулась в патроне. Электрик усмехнулся и, опережая мой следующий приказ, тут же закрутил лампу в патрон еще чуть ли не на полный оборот.
— И всех делов! — сказал он. — Недокручено было, потому и мигал!..
— Выкручивайте! — приказала я. — Выкрутите ее!
— Зачем? Будет гореть.
— Выкрутите! Ну! — Я уже не скрывала злости.
Он пожал плечами, выкрутил лампу, подал мне. Я понимала, что прошедшей ночью дождь скорее всего смыл с лампы все отпечатки пальцев (если таковые были), но мало ли что может быть на ее цоколе? Поэтому я хотела попозже осмотреть эту лампу внимательней, через лупу. Но как только он выкрутил эту лампу, я даже и без лупы отчетливо увидела пятна ржавчины на ее металлическом цоколе. А это уже было интересно! — Вкрутите сюда новую лампу, а эту я заберу! — крикнула я электрику.
— Еще чё! — ответил он. — У меня такой нету.
— Ну какую-нибудь лампу сюда вкрутите, пожалуйста!
— Нет, это не мой район.
— О’кей, черт с ним! Будут без лампы! — сказала я и крикнула вниз: — Опускай!
Внизу я обшарила «бардачок» «неотложки», нашла какой-то гигиенический пакет и аккуратно уложила лампу в него. Теперь предстояло осмотреть с наружной стороны подоконник моего номера. Обругав себя за то, что не захватила с собой лупу, я посчитала на пятом этаже гостиницы «Пекин» шесть окон от угла, нашла окно своего номера и — снова криком, чтобы перекрыть шум толпы — спросила Запарина:
— Твой кран до пятого этажа дотянет?
Он пожал плечами и ответил, как обычно:
— А чё?
— Ладно, попробуем! — Я опять залезла в «стакан». — Ну, шевелись!
— А чё это я должен?.. — начал Запарин и сказал своему электрику: — Костя, чё мы тут уродуемся? У нас смена кончилась, домой пора, спать…
— Начинается, б… — психанула я, зная эту манеру наших работяг, что в Сибири, что в Полтаве, что в Москве: начав работу, стопорят ее и принимаются за вымогательство, тянут из тебя на пол-литра — а иначе, мол, работу бросят. Но денег на взятку Запарину у меня не было, и вообще — почему все вокруг занимаются, кто чем хочет: с любовницами на теплоходах катаются, демонстрации устраивают или от «Антимоли» балдеют, а я одна должна вкалывать на спасение перестройки и еще платить за это?!
Короче, я психанула. Выскочив из «стакана», я рывком распахнула дверцу кабины автокрана, но теперь кабина была пуста — ящика из-под водки, конечно, в ней уже не было. Но зря я, что ли, в Полтаве охотилась за самогонщиками и автомобильными ворами? Запрыгнув на подножку автокрана, я рванула вверх водительское сиденье.
Оно не поддавалось, словно было приварено. Черт возьми! Я огляделась в поисках какого-нибудь рычага, чтобы поддеть это сиденье. Но вокруг была только толпа — очередь за «Антимолью», а Запарин и электрик наблюдали за мной с насмешкой. И эта их насмешка разозлила меня еще больше. Я откинула дверцу «бардачка» и тут же высыпала оттуда все содержимое на пол: два граненых стакана, какие-то накладные, три коробки индийских презервативов и отвертку. Отвертка — это почти то, что я искала. Я зажала ее в правой руке и решительно занесла над дерматиновым водительским сиденьем, но тут Запарин, конечно, не выдержал.
— Эй! — закричал он. — Ты что! Офуела?
— А если я водку найду под сиденьем? — сказала я в запале.
— А если! А если! — передразнил он и сказал примирительно: — А чё те надо? Чё делать?
— То-то! — Я села на сиденье и презрительно пнула ногой коробки с презервативами, хотя каждая пачка в них стоит на черном рынке 25 рублей (индийские это не то что наши — ими можно пользоваться многократно). — Гондонами по ночам торгуете? Мало что водкой!..
— Так это ж от СПИДа, все лучшее — детям! — сказал электрик с усмешкой. — Ну, огонь-баба! Чё те от нас надо-то?
— Надо, чтоб не п…! Пошли! — И я опять полезла в «стакан». — Давай, Запарин, поднимай! До пятого этажа, вон то окно!
— Туда ж подъехать надо! — проворчал Запарин.
— Вот и ехай! — сказал ему электрик. — Гусар, бля!.. Его женщина просит, а он… — И когда «стакан» повез нас к стене гостиницы и стал поднимать к пятому этажу, электрик сказал мне: — Зря ты так. Психовать — только здоровье гробить. Такое слово — «аура» — знаешь? Поле вокруг нашего тела, как защита…
— Ну, слыхала… — сказала я.
— Так вот, я сам читал, что теперь в России мы без ауры этой самой. Как голые ходим. Чуть меня кто плечом заденет или еще как, я — ни «извините», ничего. Я сразу его или кулаком по морде, или локтем в ребро. Такие мы психи стали. От спички взрываемся. Хорошо еще у народа оружия нету. А то бы…
Тут Запарин показал класс работы: «стакан» поднял нас тютелька в тютельку к кирпичному подоконнику номера 512 на пятом этаже «Пекина». Через окно я увидела свою комнату: в ней все было убрано и кровать застелена. Я пригнулась поближе к подоконнику и стала искать на нем какие-нибудь выщербины или следы ударов — может быть, той ночью, когда похитители Стефании Грилл поднялись сюда в таком же «стакане», их «стакан» ткнулся в темноте о подоконник. Или Стефания Грилл сопротивлялась и ударила о подоконник каблуком?
А в том, что она была похищена именно таким образом — через окно и с помощью автокрана, — я уже не сомневалась. Все очень просто: похитители приехали сюда заранее, выкрутили лампу в фонаре — не до конца, а лишь бы не светила, а затем дожидались в темноте, когда Лариса уйдет из номера, а Стефания, расстелив постель и раздевшись, пойдет перед сном в душ или туалет. И, пока она принимала душ, они бесшумно открыли окно, проникли в ее номер и стояли за дверью ванной, держа наготове какой-нибудь баллончик с парализующим газом или хлороформную маску. Остальное — понятно… То есть были, конечно, у меня и неясные вопросы — как они узнали, что она будет именно в этом номере, или как удалось открыть снаружи окно — но это уже детали…
Однако сколько я ни разглядывала подоконник, никаких царапин, сколов или прочих следов я на нем не видела. Черт возьми, выругалась я мысленно; если бы я догадалась утром захватить с собой лупу! Идиотка! И главное, эта лупа так близко — за окном, в моем чемоданчике! Но зайти в гостиницу с парадного входа — это раскрыть себя гостиничным стукачам. В сердцах я непроизвольно стукнула рукой по створке оконной рамы и…