Что, что! Книжки читать надо, вот что! Меч, тот самый, который благородный рыцарь Тристан положил между собой и златокудрой Изольдой, и когда ревнивый король Марк увидел их спящими на одном ложе (а меч, как «Ленин с нами», лежал посредине), то сразу смекнул: клятвопреступления и адюльтера не произошло. Ну и дурак, потому что все уже имело, имело, имело место гораздо раньше!
Женя не глядя смела всю косметику со стеклянной полочки в ванной и так рванула «молнию» косметички, что отломился язычок. Да ладно, какая разница!
Запихала косметичку в сумку, окинула взглядом комнату: не забыла ли чего? В принципе черт с ним со всем, но не хочется, не хочется оставлять здесь на память ни-че-го!
Взор упал на картину над диваном: человек с ошалело-счастливым лицом рвется из зарослей к сверкающей реке.
Обманка все это! Блуждающий болотный огонек! А ведь вчера вечером она была уверена, что вышла, вышла наконец к той реке, куда стремилась всю жизнь…
Значит, не вышла. Ну что ж, не повезло. Бывает!
Вцепилась в сумку, поволокла, но вышел из кухни Олег, перехватил:
– Да ты что? Я сам. Спускайся, садись в машину, там Сашка ждет, я только сдам квартиру на сигнализацию.
«Ишь ты, о сигнализации вспомнил! Наверное, собирается поздно вернуться. Проводит меня – и закатится к какой-нибудь подружке детства или к этим… с серебряными шариками… Но зачем терять время, меня провожать? Что я, сама до аэропорта не доберусь? А, ну да! Товарищ Дима Грушин может отчета потребовать за особо ценный груз! Интересно, предупредит ли он меня на прощание, чтобы я не расстраивала дорогого шефа и не болтала о том, о чем лучше поскорее забыть и никогда не вспоминать?»
Саша Лю приглашающе махнул из окна самодовольного, как сытый бегемот, темно-синего «Чероки».
Женя забилась на заднее сиденье, в самый угол. Чтобы не выглядеть в этих узких глазах совершенным уж посмешищем, поскребла в сусеках вежливости, помела в амбарах человечности:
– Как там ваша красавица?
– Таечка? – Саша глядел с явной подковыркой. – Все в порядке, через неделю выйдет на работу.
Появился Олег – и у Жени в очередной раз упало сердце: в руках у него только ее сумка. А ведь еще была надежда, что появится со своими вещами, скажет: «Да нет, ты не поняла, мы едем вместе…»
Не скажет.
Олег мельком взглянул на Женю, бросил сумку на заднее сиденье, а сам сел рядом с Сашей.
Так… И это тоже еще надо переварить. Значит, даже такой малости у нее не будет, чтобы последние полчасика посидеть рядом с ним.
Но как же можно было вот так, сразу, обрубить?! Выбросил, будто… Ну, не первый же раз ее выбрасывают, пора бы привыкнуть. Только раньше лозунгом была чистая egalitй, а теперь мужское fraternitй [7] – из лозунгов Великой французской революции, в смысле – бескорыстная дружба мужская.
Клубилось в голове и душе такое, что Женя прикрыла глаза. Ничего, все терпимо, все можно пережить. Но что случилось? За что, почему?!
Открыла глаза.
Вчера по этой же самой трассе неслись три машины, как три стрелы. «Водитель автомашины 42-12, примите к обочине!»
Если тот молоденький Павка Корчагин и впрямь такой гончий пес, как подозревает Олег, он не сойдет со следа, будет упорно искать тех, кто выставил его дураком. Вопрос времени, когда он доберется до аварии на шоссе, а через нее и на Андрюхина и получит портрет разбойников, которые угнали «уазик». А ведь за этим обугленным «уазиком» может потянуться и ночная пальба. Зацепят, зацепят Олега, как пить дать! Ему бы самое время сейчас уехать из Хабаровска. Куда угодно! Во Владивосток, в Москву, в Нижний Новгород.
Да ну, чепуха какая. Никто его не найдет, никто ни с чем не свяжет. Видно же: Олег чувствует себя абсолютно спокойно, неуязвим, защищен от всего… от всего!
А вот и аэропорт. Знакомая сумятица автомобилей на площади, толкотня. Пузатый стеклянный ресторан за деревьями. «Аквариум», вот дурь-то!
Саша подрулил к самому входу:
– Ну вот, долетели с ветерком!
Женя выскочила, выдернула сумку – сама успела все-таки, потому что не сумка это была, а остатки собственного достоинства.
– Саша, спасибо вам, рада была познакомиться. Всего доброго, Таечке от меня привет, пусть не поминает лихом! Олег…
Повернулась к нему, улыбаясь так, словно к ушам были пришиты завязочки, за которые кто-то сейчас тянул изо всех сил.
Он стоял с непроницаемым лицом. Подбородок вздернут, руки в карманах.
Саша фыркнул, подошел к багажнику, достал еще одну сумку, шлепнул оземь. Хлопнул по плечу Олега, потом Женю – ее шатнуло:
– Ребята, видел я придурков, но таких… Мало-мало холосо! Чао, капитана! Чао, рюськи мадама!
Вскочил за руль – и «Чероки» растворился в вихре автомобилей.
Женя проводила его взглядом и уставилась на сумку – ту, другую, не свою.
– Это чье?
– Мое, – ледяным тоном отозвался Олег.
– Ты что, куда-то ехать собрался?
– Лететь, потом ехать, – уточнил Олег. – До Москвы, потом поездом в Нижний. Мы, кстати, опаздываем на регистрацию.
Женя уставилась на него:
– Нет, правда?
Он только дернул углом рта.
– А почему же?.. – пробормотала Женя жалким голосом. – Я же не знала… Ты же не сказал…
– Дар речи отшибло, вот и не сказал! – огрызнулся Олег. – Честное слово, если бы Сашка не уволок мою сумку из прихожей, я и в аэропорт не поехал бы!
– Но я же не знала!..
– Хорошо бы сообразить, – процедил Олег, – кто что с тобой сделал, что ты и меня заодно сукой считаешь? Или, может, я не понял чего-то? Может, это просто дымовая завеса, чтобы тебе отступить достойно? Может, тебя там будут встречать с цветами и духовым оркестром? Тогда лучше сразу скажи. Я вернусь без звука.
Женя, не отвечая, подхватила его сумку и ринулась вперед так резво, что Олег догнал ее только у стойки регистрации.
– Между прочим, я тебе самую главную новость не успел сообщить, – сказал, все еще отводя глаза и подрагивая ноздрями. – Грушин нашел ее, эту вашу фею Мелюзину!
– Кого-о?!
– Ну, как ее там… Глюкиаду!
– Глюкиаду? Аделаиду?! Она…
– Жива и здорова. В том и фокус!
* * *