Пафнутьев прошел мимо вахтера, и тот не сделал даже попытки остановить его. Поднявшись на второй этаж, следователь обратил внимание на небольшую толпу в конце коридора. Он подошел и, скорее механически, чем с любопытством, заглянул через спины. Увиденное потрясло его больше всего за последние дни. С портрета на него смотрел улыбающийся человек с несколько нагловатым выражением лица. Нижний угол портрета пересекала широкая черная лента. Пафнутьев поморгал глазами, перешел чуть правее и, поднявшись на цыпочки, снова глянул поверх спин – на портрете был изображен весело хохочущий Голдобов.
– Что случилось? – спросил он, ни к кому не обращаясь.
Несколько человек обернулись, но никто не произнес ни слова. Пафнутьев прошел в приемную. За столом сидела секретарша с зареванными глазами и сквозь рыдания пыталась что-то сказать по телефону. Пафнутьев молча взял трубку и положил ее. Секретарша не удивилась.
– Моя фамилия Пафнутьев. Что произошло?
– Ах, вы уже приехали… Я только что звонила прокурору… Представляете… Авария.
– Какая авария?
– Автомобильная. Илья Матвеевич ехал вчера на дачу, и произошло столкновение с грузовиком. И всю ночь, всю ночь он пролежал в разбитой машине. Дорога глухая, движения там почти нет, и он… Если бы помощь оказалась вовремя, то кто знает…
– А грузовик?
– И грузовик там же… Водитель сбежал.
– Так, – крякнул Пафнутьев. И подумал: «Четвертый». Набрал номер Анцыферова.
– Ты знаешь, что Голдобов убит?
– Он попал в аварию, – поправил его прокурор. – Подробностей пока немного. Мне позвонили дорожники… Кто-то угнал по пьянке грузовик, и… это… столкновение, – Анцыферов не выглядел уверенным, как обычно.
– После столкновения водитель, конечно, удрал?
– А, ты уже знаешь, – в голосе прокурора прозвучало облегчение.
– Да нет, предположил. Могу еще предположить… Хочешь? До сих пор тебя не интересовали мои предположения, а сейчас?
– Предположи.
– И этот не последний.
– Остановись, Паша! – чуть ли не в ужасе воскликнул Анцыферов.
– Кто будет заниматься Голдобовым?
– К тому идет, что опять же тебе придется, Паша. Бери в подмогу Дубовика. Цепочка одна тянется.
– Наконец, ты это понял, – ответил Пафнутьев и положил трубку. Посидел, молча наблюдая за секретаршей. Она взяла ключ и направилась к кабинету Голдобова. – Одну минутку, – Пафнутьев встал, остановил Жанну у самой двери. – Ключ изымаю. Кабинет опечатываю.
– Но у нас там документы!
– Потому и опечатываю. Ключи от сейфа у вас?
– Нет, они всегда были у Ильи Матвеевича.
– Хорошо, – Пафнутьев оторвал от листа узкую полоску, поставил на ней свою роспись и, взяв со стола клей, собственноручно наклеил бумажку на дверь. – Под вашу ответственность, – сказал он, глядя секретарше в глаза. – Вы меня поняли? До скорой встречи. Да, чуть не забыл… А как вам удалось так быстро найти портрет Голдобова? Вы что, заранее знали, что он попадет в аварию?
– Как вы можете так говорить, товарищ Пафнутьев! – укоризненно произнесла Жанна, и ее маленькая смуглая мордочка сморщилась. – У Ильи Матвеевича через неделю юбилей… Он двадцать лет руководит нашим управлением… Готовился вечер, поздравления…
– А с чем собирались поздравлять?
– Как вы можете, – опять скорбно произнесла секретарша, и столько неподдельного горя было в ее голосе, что следователь устыдился.
* * *
– Что же произошло? – не переставал задавать себе вопрос Пафнутьев. – То, что они перегрызлись, что наружу вылезли какие-то концы, это наверняка. Неужели я их так расшевелил? Но у меня не так много успехов, я не мог прижать к стене ни Заварзина, ни Голдобова… Уж не сам ли он избавился от своего подручного, а тот сумел предупредить своих… Нет, больно плотно пошли события. Если Голдобов убрал Заварзина, то его самого прибрали бы к рукам не сразу, его подоить было бы не грех, данью обложить… Тут другой механизм сработал…
Фырнин? Его появление, конечно, ускорило процессы. Но – только ускорило. Не более.
А может, в самом деле чистая автомобильная авария? Чего не бывает… Но как оказался угнанный грузовик на глухой трассе в блатном дачном поселке? А ведь он уже ехал оттуда! Грузовик ехал не из города! То есть, речь идет не о пьяной безрассудной гонке. Самый простой вывод может быть таким… Грузовик действительно угнали, уехали за город, затаились в уютной рощице и выжидали. С помощью нынешних радиосредств нетрудно предупредить о приближении цели… Водитель заводит мотор, выезжает на дорогу, а тут навстречу собственной персоной мчится Илья Матвеевич… Здравствуйте, Илья Матвеевич!
И все. После этого водитель протирает руль и рычаги, чтобы не оставить отпечатков пальцев, и спокойно идет на дорогу, где его поджидает другая машина. И вопрос заключается только в одном – оставят ли в живых этого удачливого исполнителя?
Войдя в кабинет, Пафнутьев попал на самое интересное – Дубовик допрашивал красивую подружку Заварзина. Молодой женщине было неуютно в этом маленьком помещении, заваленном следами прошлых преступлений, стул тоже для нее был маловат, он скрипел, шатался, зажатый между батареей и сейфом, но в глазах Дубовика, в его знаменитом носе, налитом какой-то таинственной силой, было столько искреннего сочувствия, что вряд ли бедная красавица замечала бытовые неудобства помещения. Замечательный психолог Дубовик перед важными допросами всегда на видном месте небрежно оставлял высохшую человеческую руку – он давно заметил, что глядя на нее, врать почти невозможно.
– Боже, – стонал Дубовик, заглядывая женщине в глаза снизу вверх, – неужели все произошло при вас? Как же вы вынесли?! – в этом месте женщина зарыдала, уже не сдерживаясь. – Тебя все время добивается какой-то молодой человек, – сказал Дубовик.
– Он не назвался?
– Нет… Но сдается мне… Не тот ли это парнишка, которого ищет вся милиция города.
– Да? – изумился Пафнутьев. – Обещал еще звонить?
– Не обещал, но, думаю, позвонит.
– Ну что ж, – Пафнутьев в задумчивости посмотрел на человеческую руку, от которой безуспешно пыталась отодвинуться заварзинская красотка. – Ну что ж, буду ждать.
Он снова попытался состыковать происшедшие события в какую-то связную цепочку… Убийство Пахомова… Тут все ясно. Человек вынес сор из избы, в которой сам долго жил и кормился. Он мешал. Его нужно было убрать. Все правильно, так и должно быть. Исход мог быть иным, но суть не менялась. Идем дальше – с перепугу прокалывается один жидковатый боевичок. Он называет фамилию, произносить которую вслух не стоило. И здесь смертельного исхода могло не быть. Посоветовали бы ему исчезнуть на годик – этого было бы вполне достаточно. Но, видимо, какая-то нервозность охватила банду… Нервозность? – Пафнутьев вскинул брови, склонил голову к одному плечу, к другому. – Из-за чего? Следователь, который ведет дело, то есть, я, Пафнутьев, можно сказать, выключен. У меня, правда, появились кое-какие подозрения… Но для них это не очень опасно. Мало ли какие мысли появляются у кого…