— О том, кто именовался у нас Вадюниным, — почти ласково пояснила я. — О том, с кем я когда-то сидела в общей камере в Свийске. Тебя туда подсадили, и ты одним ударом убила двух зайцев: во-первых, отдала мне «на сохранение» свой «сейф с драгоценностями», а во-вторых, спровоцировала вместе со своим сообщником драку в камере. Тебе нужно было, чтобы его увели оттуда под благовидным предлогом и перевели в камеру к офицерам, которые замышляли побег. В тюрьме слухи разносятся быстро: то, что Калитников пострадал от тюремного начальства, прибавило ему доблести, а к нему прибавило доверия. Хотела бы я знать, какова судьба тех офицеров, которые бежали вместе с ним! Далеко ли они успели уйти? Наверняка всех похватали еще по дороге! Но Калитников спустя какое-то время объявился здесь. Изменился он сильно, ничего не скажу. Я его не сразу узнала! Только когда он умирал, господь осенил меня догадкой. Что он здесь делал, Калитников? Вы вместе работали на Чеку, да? Вы были сообщниками, в этом нет никаких сомнений. Какое у него здесь было задание? Постепенно перетравить, поубивать наших раненых? Или свести в могилу врачей?
Последняя догадка пришла ко мне только что, в одно мгновение. И снова меня поразил блеск в глазах Малгожаты, и я поняла, что угадала, угадала…
— Ну и какая была нам уготована участь? — тихо спросила я. — Морфию у вас столько не было. Вы нас просто отравили бы? Заразили бы чем-то? Этот тиф…
— Ну, глупости, — фыркнула Малгожата, к которой моментально вернулось прежнее самообладание. — Глупости, говорю тебе! Когда вспыхнул тиф? Вот только что! А Калитников погиб месяц назад. Ты сама знаешь, каков инкубационный период у тифа: двадцать один день. Некому было тут заразу распространять! Я лежала раненая, Калитников погиб… Нет, в вашем тифе мы неповинны.
— А в чем повинны? — спросила я. — В чем, кроме смерти Девушкина и нежелания оперировать того есаула?.. Кстати, у него сделалась гангрена, он умер, но, если бы операция была сделана вовремя, выжил бы! В чем еще? В попытке предать мучительной смерти тех раненных в живот солдат? Наверное, там, в той поездке, вы с Калитниковым развернулись вовсю!
— Глупости какие, — сердито ответила Малгожата. — Ты сама была со мной. Ты видела, как я работала. Кроме есаула, умер кто-нибудь из тех, кого мы отправляли в тыл? Ну что?
— Несколько человек, — признала я.
— На то и война! Мы неповинны в их смерти. Они нам были не нужны. Калитникову надо было заслужить среди вас добрую репутацию, войти в доверие к доктору Сокольскому, а через него попасть к Деникину, который ему покровительствует, потому что некогда крестил его. Что, ты этого не знаешь о своем драгоценном Левушке? — хихикнула Малгожата. — Плохо… А как ты думаешь, почему Калитникову дали задание войти в доверие к Левушке? Потому что сначала такое задание получила я! Понятно тебе, каким образом я должна была его выполнить? Ну, подумай своей глупой, невинной головой! Правильно, я должна была залезть к нему в постель.
— И ты согласилась? — спросила я, сама себя не слыша.
— Конечно! А почему нет? Скажешь, это грех? Но кто не грешит, тот не кается! Цель оправдывает средства. Так еще до нас сказал умный человек, которого звали Никколо Макиавелли!
— Ну и какая же у тебя цель, которая оправдывает такие подлые средства? — холодно спросила я, вонзая ногти в ладони. Так это все же было? Было между ними?..
— Жизнь, — просто ответила Малгожата. — Жизнь, моя жизнь — вот какова цель! Возможность выжить в России и рано или поздно сбежать отсюда. Не думаешь ли ты, что я намерена всю жизнь служить красным панам? Я хочу жить в Париже. Я хочу иметь деньги для того, чтобы жить в Париже! Глядишь, я тебе еще пригожусь там. Да и тут тоже. Поэтому, Зоя, не смотри на меня с таким презрением.
— Да я раньше умру, чем попрошу у тебя помощи, — с презрением сказала я.
— А почему? — обиженно спросила Малгожата. — Ведь я не сделала того, что мне было приказано, — я не спала с Сокольским, потому что не могла перешагнуть через тебя! Потому что ты моя подруга! Тогда здесь и появился Калитников.., но этот идиот провалил задание, потому что у него не хватило сил скрыть свою ненависть к вашим солдатам. Он убийца, а не дипломат, в нем нет никакой хитрости…
— А ты — дипломат, верно? — спросила я. — В тебе море хитрости! Куда ни поглядишь, всюду твои хитрости! Но, пожалуйста, открой мне одну. Зачем я тебе была нужна? Зачем ты меня вытащила из тюрьмы? Что, тяжело было самой камизэльку тащить?
И снова в глазах Малгожаты что-то дрогнуло…
— Я.., хотела тебя спасти, — сказала она неуверенно. — Я хотела.., ты моя подруга, ты была ко мне добра…
— Я знаю, чего ты хотела, — усмехнулась я. — Ты хотела спрятаться за меня. У меня есть знакомые в армии, у меня среди своих хорошая репутация. Моя дружба была для тебя хорошей рекомендацией! Ты прикрывалась мной. Ты использовала меня…
— Я много чего могу тебе сказать на это, но не стану, — высокомерно заговорила Малгожата, и лицо ее исказилось гневом. — Можешь думать что хочешь! Только скажи.., ты меня выдашь?
— Нет. Но при одном условии. Как только ты почувствуешь себя получше, ты уедешь отсюда. Куда угодно, земля большая! Даю тебе неделю. Этого хватит.
— Очень щедро! — недовольно пробурчала Малгожата.
— Скажи спасибо и на том. Чтобы через неделю тебя тут не было! Прощай!
И я пошла к выходу.
— Зоя… — дрогнувшим голосом позвала Малгожата. — Ты уходишь? Мы больше не увидимся? Никогда?
— Нет, — сказала я и вышла, не оглянувшись.
Есть такая пословица…
* * *
У Алены вдруг заломило лоб до того, что пришлось прижать к нему кулаки и нажать изо всех сил. После этого боль немного отошла.
В общем-то, ей не было страшно. Ей было как-то.., удивительно. Вообще казалось, что она в этой сцене не участвует, а всего лишь присутствует. И в любую минуту может зажмуриться — и все исчезнет. Или выйдет из комнаты. Или просто скомкает в кулаке эту страницу своей жизни, как испорченный черновик, и напишет другую. Только очень замерзли руки…
— А! — громко, отрывисто выкрикнула Марго и зажала рот ладонью. — Селин, ты… Не убивай меня! — пробормотала она невнятно. — Ты решила меня ограбить? У тебя не хватит духу меня убить, я всегда была так добра к тебе, ты моя наследница…
— А вот этого, — быстро сказала Алена, — говорить как раз не следует, иначе она захочет вступить в права наследства как можно скорей!