1979 год
1 ФЕВРАЛЯ – аятолла Хомейни вернулся в Иран.
14 ФЕВРАЛЯ – американский посол в Афганистане похищен и убит в Кабуле.
22 МАРТА – британский посол в Голландии убит в Гааге.
26 МАРТА – Израиль и Египет подписали мирный договор в Вашингтоне.
27 МАРТА – в ответ на подписание мирного договора Египта с Израилем ОПЕК подняла цены на нефть.
7 АПРЕЛЯ – в Италии арестованы организаторы убийства Альдо Моро профессор Антонио Негри и его соратники Франко Пиперно, Орест Скалзони, Лучано Феррари-Браво – всего двадцать известных интеллектуалов – руководителей марксистского «Фронта новых левых». Как показал судебный процесс, Антонио Негри, профессор Падуйского и Сорбоннского университетов, автор книг «Маркс поверх Маркса», «Восстание» и цикла лекций о возрождении марксизма, исповедовал ленинские принципы – саботаж и развал существующего строя и вооруженный захват власти. Средства на закупку вооружения добывались с помощью похищения детей итальянских миллионеров и экспроприацией денег налетами на банки.
20 АПРЕЛЯ – в ответ на арест Антонио Негри и других руководителей «Фронта новых левых» в Риме во Дворце сенаторов взорвана бомба с зарядом 4 кг тротила. Ответственность взяли на себя «Вооруженные революционные отряды» и «Итальянское народное движение».
1 МАЯ – несколько бомб взорваны в Париже.
3 МАЯ – в Риме 15 террористов ворвались в штаб-квартиру правящей Христианско-демократической партии, нарисовали на стенах звезды «Красных бригад» и взорвали здание.
Всего в Италии насчитывалось в это время 215 левых групп и организаций («Красные бригады», «Передовая линия», «Организованные пролетарские коммунисты», «Вооруженные пролетарские отряды» и пр.), которыми в 1979 году было совершено 2750 террористических актов.
16 ОКТЯБРЯ – Тараки снят в Афганистане, Амин у власти.
27 ДЕКАБРЯ – Амин казнен. Советский Союз вторгся в Афганистан.
Этот период в Италии называли «Свинцовые годы».
Евреи встали во весь рост и неосторожно распахнулись, и все в России увидели и очень скоро увидели во всей Европе черное тело и черную душу еврейства. Суть в беспардонном эгоизме всего решительно в жертву своему единственному, родовому, национальному Я. Требуя от нас, от немцев, от французов космополитизма и общечеловечности, они даже не едят одной пищи с нами… вводя знаменитое «кошерное» мясо, строжайше запрещают всем своим даже есть из одной миски суп с христианами… Явно, что ни просвещение европейское, ни республики европейские, ни родное русское братство им не нужны. На самом донышке у самого образованного еврея лежит затаенное чувство: «Россия все-таки пройдет, а евреи останутся». Примеры Греции, Рима, Египта не могут не действовать.
Вас. Розанов
Что касается евреев, то… я как-то и почему-то «жида в пейсах» и физиологически (почти половым образом) и художественно люблю… Это вытекает из большой моей fall’ичности, то есть интереса к полу и отчасти восторга к полу – в отношении сильного самочного племени. Мне все евреи и еврейки инстинктивно милы… Еврей ругается, горячится, но смотрит в глаза всегда полным глазом, очень прямым… Это самая на свете человечная нация, с сердцем, открытым всякому добру, с сердцем, «запрещенным» ко всякому злу. И еще, верно, они спасут и Россию, спасут ее, замотавшуюся в Революции, пьянстве и денатурате. Вообще «спор» евреев и русских или «дружба» евреев и русских – вещь неоконченная и, я думаю, – бесконечная. Я думаю, русские евреев, а не евреи русских развратили политически, развратили революционно…
Вас. Розанов
33
– Знаете, Винсент, мы еще не можем отпустить вас домой…
Винсент изумленно взглянул на Иванова. Они сидели в полупустом ресторане «Седьмое небо» на Останкинской телебашне, за столиком у стеклянной стены, и внизу, за подмороженным стеклом стены вращающегося зала, медленно плыла занесенная снегами Москва. Но еда в ресторане была отвратительная – салат «Столичный» и резиновый эскалоп, а шампанское только советское. Иванов смущенно сказал:
– У нас последнее время некоторый дефицит с продуктами.
– Но я тут при чем? – по-английски спросил Винсент. Он и так был в плохом настроении, три недели в Москве весьма поколебали его романтический пыл, а отсутствие солнца и постоянные морозы, перемежающиеся слякотными метелями, угнетали его пылкую южную психику. А тут еще эти глупости – какое он имеет отношение к их дефициту с продуктами?
– Нет, это я так, по поводу эскалопа, – сказал Иванов. – А насчет вас… Понимаете, руководство считает, что мы не имеем права посылать этого Богула в Италию, не проверив его на деле…
– То есть?! – даже опешил Винсент. – Что вы имеете в виду?
– Ну посудите сами, Винсент! – как можно мягче сказал Иванов. – Что такое этот Богул? Образно говоря, это наш снаряд или пуля. А Елена – курок, который должен этим снарядом выстрелить. Правильно? Но что же получается? Мы с вами произвели такое уникальное орудие и отправляем его в Италию без проверки? А вдруг оно не выстрелит?
– То есть вы мне не доверяете?
– Мы вам доверяем, Винсент. – Иванов для убедительности даже коснулся рукой руки Винсента. – Но мы – серьезная организация. Мы обязаны проверить каждую деталь. Тем более в такой операции. Вы знаете, на какой риск мы идем?
– Нет никакого риска… – Винсент в досаде отвернулся.
– Не будьте ребенком, Винни! – укорил его Иванов. – Вы прекрасно понимаете, что Юрий Владимирович прав.
– Послушайте, вы! – вдруг резко повернулся к нему Винсент. – Вы даете Берлингуэру миллионы долларов – это не риск? Вы снабдили его подпольными радиостанциями – это не риск? А «Красные бригады»? А убийство Моро?..
– Тихо! – испуганно перебил Иванов. – Тише!
– Ерунда! – нервно отмахнулся Винсент. – Тут никто не понимает по-английски! Дайте мне сказать. Все, что вы делаете, имеет одну цель – создать у нас хаос, чтобы коммунисты взяли власть так, как вы это сделали здесь в семнадцатом году. Правильно?
Иванов, побледнев, в упор смотрел ему в глаза. Кажется, он впервые за три недели увидел в этом эксцентричном итальянце серьезного человека.
– Откуда вы знаете про деньги и радиостанции? – спросил он негромко.
Винсент мстительно усмехнулся:
– Знаю. Даже жены марксистов ходят к психиатру. Похищение Моро было сделано гениально – могу представить, как вы его репетировали! Но – толку нет! Хаоса не случилось! – Он широко развел руками. Теперь, разозлившись, он стал снова жестикулировать, как все итальянцы. – Вы тратите миллионы, вы тренируете боевиков здесь, в Болгарии, в Чехословакии и – что? Пшик, как говорят в России! Пукнули в лужу! А я один могу сделать то, что не могут сделать ни ваши шпионы, ни «Красные бригады»! А вы мне не доверяете…