Наконец, она увидела знакомую высокую фигуру. Алексей шел ей навстречу, чуть наклонив вниз укутанное шарфом лицо… Видны были только напряженно поблескивающие темные глаза.
Он поравнялся с ней и прошел мимо. Таня с бешено колотящимся сердцем остановилась у подземного перехода на другую сторону улицы Горького и, не выдержав, оглянулась. Алексея нигде не было. «Наверное, за мной следят!» – ужаснулась Таня про себя. Но ведь она старалась быть такой осторожной! Из гостиницы выскочила, когда там было полно народу – все туристы возвращались после экскурсий к ужину. И когда по Горького поднималась, все время проверяла, нет ли «хвоста», и здесь у телеграфа… она растерянно перешла вместе с толпой по подземному переходу, поднялась наверх и остановилась, не соображая, что делать. Кто-то толкнул ее, кто-то незло бросил: «Уснула, что ли?! Проходи!». Таня поняла, что мешает общему движению, и отошла к витрине магазина «Подарки». Тупо уставилась на выставленные в ней старомодные сумки, зонты, перчатки…
Рядом в витрине возникло отражение Алексея.
– Идите за мной! – тихо сказал он.
– Подожди! – Таня хотела взять его за руку, но остановилась. – За нами следят?
– Нет. Я проверил.
– Где здесь ювелирный магазин? Ближайший?
– В двух кварталах. А что?
– Веди меня туда!
– Зачем? – удивился Алексей.
– Потом объясню. Пошли! Уже семь часов!
– Но я хотел вам сказать… У меня есть план…
– Бежать через границу? – нетерпеливо перебила она. – Я знаю. Поэтому – идем. Ну! Я за тобой…
Алексей недоуменно пожал плечами и пошел вверх по улице Горького. Таня, выждав несколько секунд, двинулась за ним.
Минут через пять торопливого хода через запруженные людьми и машинами Проезд Художественного театра и Пушкинскую улицу Алексей вывел ее на знакомый ей с детства Столешников переулок, полный, как и прежде, самыми различными магазинными вывесками – от комиссионного магазина «Меха» до «Кондитерской» и большого ювелирного магазина «Агат». Но, подойдя к «Агату», Таня увидела на его двери большую табличку «Закрыто», хотя за стеклом, в узком длинном помещении магазина горел свет. Там, за прилавком, две молоденькие продавщицы, оживленно болтая, натягивали меховые саможки, надевали шубки. У двери стоял невысокий старик, уже одетый в темное пальто с каракулевым воротником. Опустив уши меховой шапки, он неторопливо завязывал под подбородком тесемочки.
Таня решительно постучала в стекло двери. Старик повернулся и вопросительно посмотрел на нее. Таня знаками попросила его открыть дверь. Приоткрыв дверную створку, старик высунул наружу свой большой, с горбинкой нос явно семитского происхождения.
– Вы ювелир? – торопливо спросила Таня.
– А что? – сказал он с типично еврейской интонацией.
– Я хочу кое-что продать.
– Магазин закрыт. Приходите завтра, – он хотел закрыть дверь, но Таня поставила ногу в щель.
– Завтра не могу! – она умоляюще смотрела на старика. – Кто может купить эти кольца? – и Таня, поспешно стянув перчатку, протянула старику руку. Он бросил короткий взгляд на перстни, подняв глаза на Таню.
– Кто вы?? – спросил он уже с иной, явно обеспокоенной интонацией.
– Я… А зачем вам? Я… – Таня уже хотела придумать какую-нибудь фамилию, но испуганно осеклась: за спиной у старика выросла тучная фигура милиционера в темном полушубке.
– В чем дело, гражданка? – пробасил он. – Не задерживайте людей. Магазин уже закрыт.
– Это ко мне, Вася, – вдруг сказал ему старик, широко открыл дверь и поманил Таню внутрь. – Войдите.
Таня растерянно оглянулась. Алексей стоял на противоположном тротуаре, делая вид, что разглядывает витрину кондитерской. Но в этой витрине отражались двери «Агата». Таня отвернулась и решительно вошла в магазин.
После холода улицы ей показалось, что она попала в баню. В длинном, с тянущимися вдоль правой стороны прилавками, зале было жарко и душно. Старик, расстегнув на ходу пальто и сняв меховую шапку, прошел в самый конец магазина к отгороженной с трех сторон стеклянной будке, вошел внутрь и сел. Над окошком этой будки висела табличка «СКУПКА ЗОЛОТА У НАСЕЛЕНИЯ». Таня подошла к окошку.
– Покажите, – попросил ее старик, вставляя себе под левую бровь маленькую, в черной оправе лупу.
Таня, с опаской поглядывая на оставшегося у двери милиционера, стала снимать кольца. Наконец, протянула одно старику:
– Но это не все. Я хочу продать и это, и это… – она, выламывая пальцы, стала снимать все, что у нее было.
Старик медленно брал одно кольцо за другим и, приподняв к глазу, долго рассматривал в лупу. Затем уронил лупу в ладонь, поднял на Таню спокойный взгляд.
– Сколько вам нужно? – бесцветно спросил он.
– Я хочу вам сказать, – заторопилась Таня, – что вот это кольцо очень старинной работы. Его делал…
– Юрий Поляков, который одно время работал у Фаберже, – продолжил за нее старик. – Еще одно похожее кольцо с иранским сапфиром он сделал тогда для царицы. То было лучше. Но его конфисковали, и сейчас оно лежит в Кремле, в Грановитой палате. А это… Это принадлежало княгине Одалевской, – старик на секунду перевел дыхание и снова долго посмотрел на Таню. – Кто вы? Откуда у вас эти кольца?
– Я… Какая разница? Вы можете купить или нет? – Таня снова оглянулась на милиционера.
– А это… – старик взял другое кольцо. – Это уже более позднее. Его делал известный харьковский ювелир Исаак Копелевич, и, насколько я помню, он его сделал для невесты харьковского миллионера Николая Гура в… да, именно в 1890 году. Он даже эти небольшие бриллианты расположил, как цифры. Но увидеть это можно только в лупу. Боже мой, это такие были мастера!
Его лицо вдруг сморщилось, как будто он хотел расплакаться, но вместо этого узкий рот старика растянулся, и Таня с удивлением увидела, что он улыбается.
– Зачем вы хотите их продать? Зачем вам бумага вместо этих вечных вещей?…
– У меня их все равно отберут! – не выдержала Таня.
Старик снова посмотрел на нее и понимающе покачал головой.
– Сколько вам нужно? – тихо спросил он.
– Сколько они могут стоить? Я понятия не имею!
– Я спрашиваю, сколько вам нужно? А эти вещи… Они как души тех, ушедших… Они бесценны. Сколько?
– Сто тысяч! – выдохнула Таня.
Старик молча повернулся к небольшому металлическому сейфу и открыл его.
– До завтра, Борис Израйлевич! – громко крикнула одна из девушек из глубины магазина. Другая прощально махнула рукой, и они обе вышли. Милиционер вразвалочку подошел к двери и закрыл ее.
– Считайте, – старик вынимал из сейфа толстые пачки денег, обернутые бумажными лентами, и клал их на прилавок.