– Ты что – быстрей не можешь? Чё мы плетемся-то как малохольные?
– А навищо поспишати?.. Машину поберегти треба… Вона ж едина… Вона ж у мене дуже дорога.
– Слушай, дядько, а ты давно в России? Лет двадцать, наверно, не меньше?
– Вже майже тридцять рокив, – с опаской тихо обронил Шепитько.
– Тридцать лет?! Да это же хрен знает сколько! Да это ж – целая жизнь!.. И что, нельзя было за это время язык выучить? Или ты, дядько, просто к москалям – не очень? А?.. Сознайся?.. Не любишь ты нашего брата? Вот чую, что не любишь…
– Нема за що, – оскалился Шепитько, но моментально сообразив, что ляпнул лишнее, с перепугу втянул голову в плечи и крепко зажмурился. Машина резко вильнула в сторону. Славкин едва успел ухватиться за руль и вернуть ее на дорогу:
– А ну тормози, давай… Вылазь… Дальше я поведу.
– Чому?
– Вылезай, говорю.
– Тильки з машиной обережно…
– Да ничего с твоим драбаданом не будет… Не скули. Верну его тебе в целости и сохранности.
Захлопнув водительскую дверцу, Славкин посмотрел на рычаг переключения скоростей, словно впервые его увидел, потом одновременно надавил на сцепление и газ и тут же тычком ладони воткнул вторую. Движок моментально завыл зверюгой. Густо сыпануло гравием из-под колес. А через пару мгновений машина сорвалась с места, быстро набрала ход и, не снижая скорости, с опасным боковым заносом ворвалась в резкий поворот.
– Ой, мати божа, що диется!!! – испуганно заверещал Шепитько, двумя руками изо всех сил упираясь в бардачок. – Що?! Що тепер буде?!!
До выезда на асфальт оставалось совсем немного, когда мимо просвистела встречная машина. Мелким камешком звонко тюкнуло в правый нижний угол бокового стекла. По нему мгновенно поползли длинные косые трещинки и Шепитько действительно тоненько жалобно заскулил, как отшлепанный щенок, но очень скоро ему пришлось заткнуться, чтобы ненароком не отхватить себе весомый шмат языка в сплошной зубодробилке: Санек воткнул четвертую, и двадцатилетняя машина, захлебываясь от избытка топлива, рискуя развалиться на части, понеслась вперед, как гоночный болид.
Мостовой оглянулся:
– Она остановилась… Вроде… разворачивается… То не по нашу душу?
– Вижу, – буркнул Славкин. – Может, и по нашу… Рожи-то явно нерусские. – А через мгновенье отпустил крутого матюга: в ста метрах впереди по курсу раскорячился поперек гравийки черный джип. Он почти полностью перекрывал дорогу. Между его массивным никелированным рылом и глубокой канавой оставалось не больше полутора метров.
– Що?! Що видбуваеться? – опять загнусил, заголосил Шепитько. – Що ты задумав?
– Собрались! – крикнул Саня и, не снижая хода, врубил пятую.
За пять метров до препятствия машина резко накренилась, встала на два колеса и смело шмыгнула в узкий просвет. Раздался глухой удар. Оторвало передний бампер, и он, громко шваркнув по крыше, вспорхнул в воздух и завертелся, как шальной волчок. Машина пролетела еще немного вперед и снова грузно брякнулась на все четыре колеса. Застонала, заскрежетала, цепляя днищем жесткий грунт. Пошла юзом. Но, похабно провихлявшись, как упитая шлюшка, все-таки оправилась. Пошла ровней. Потом совсем ровно, опять упорно набирая ход.
– Кажись, пронесло! – шумно выдохнул Семеныч. – Слава те господи!
– Нет, бать, не думаю, – откликнулся Санек. – На этой кляче вряд ли оторвемся…
И оказался прав. Как в воду глядел! Уже через несколько минут после выезда на трассу расстояние между ними и наседающей на пятки легковушкой стало быстро сокращаться. Славкин выжимал из автомобиля все возможное. Он как-то жалобно, жалко сипел, беспрестанно троя движком, но это уже ничего не могло изменить.
Очень скоро машина преследователей подобралась к ним вплотную, попыталась сразу же пойти на обгон, но встречный автомобильный поток пока еще был слишком плотным для подобного маневра. Сидящий за ее рулем абрек решил не рисковать. Он вернулся на место и цепко повис у них на хвосте.
Их теперь разделяли считаные метры. Славкину это совсем не понравилось. Он слегка притормозил, и вражеская легковуха, не удержавшись, клюнула носом в задний бампер «Тоётки». Урок, как видно, не прошел даром. Погоня слегка приотстала. Но все равно дистанция между машинами оставалась на грани фола – по-прежнему слишком маленькой.
– Что делать будем, Сань? – облизав пересохшие губы, спросил Мостовой. – Боюсь, нам от них все равно не уйти… И оружия как назло, никакого нет!
– Подожди, браток… еще мал-мал… Сейчас я им хитрую финтярку замастрячу… Подожди…
– Ой ти боже! – испуганно икнул Шепитько и звучно пукнул. На нем уже вообще лица не было.
Перед очередным отмеченным предупреждающим знаком поворотом налево Славкин снова начал притормаживать. Сзади идущая машина опять опасно приблизилась. И тут он, неожиданно отвернув вправо, ударил по тормозам. Легковуха абреков, чудом избежав столкновения, по инерции выскочила вперед на корпус. Санек газанул, выскочил на встречку и, резко крутанув руль, стукнул передком в левый подставленный бок машины преследователей. Раздался дикий визг колодок. Легковуха опрокинулась на крышу. С омерзительным скрипом, словно пенопластом по стеклу, протащилась по асфальту еще с десяток метров. Пробила стальное ограждение и, кувыркаясь, рухнула в обрыв.
Мостовой развернулся к заднему стеклу всем телом. Замер, ожидая взрыва. Но секунды текли, а его все не было. И только медленно убегающий назад, постепенно теряющийся из вида извилистый черный след от сожженной резины и покореженные, порванные трубы ограждения напоминали о произошедшем.
– О мати боже… Що? Що тепер буде? – всхлипнул Шепитько, и в салоне снова воцарилась тишина.
– А может, все-таки – заказ? – спросил Саша после скомканного оперативного совещания, практически спущенного Сазоновым на тормозах, оставшись с важняком с глазу на глаз.
– Да не пори ты глупостей, Сашок, – поморщился Сазонов. – Какие, к черту, киллеры? Его бы тупо кончили, и все. Чего напрасно воду-то мутить? Чего там изгаляться?.. И все. Не раздражай меня больше. Гони – чего нарыл…
– А попыхтеть пришлось, Андрей Степаныч… Пятнадцать лет прошло…
– От, блин. Опять ты за свое! Конкретно просто не умеешь, – перебил его Сазонов. – Да я же без тебя знаю, что у базы хранения тот же номер в/ч, что и у сокращенной дивизии. А значит, и архив – на месте. Как был – так и остался. И списки части – соответственно. Испокон веку… Так что давай уже – по делу и без всяких выкрутасов.
– Да так и есть, – картинно опустил плечи Комов. – С тобой совсем неинтересно… – И, тяжело вздохнув, раскрыл дорогую кожаную, с шиком, папку на добротной молнии. Достал из нее и протянул Сазонову стандартный лист бумаги: – Всего тридцать шесть фамилий…
– Вот так бы сразу, – пробубнил Сазонов, пробегая взглядом короткую распечатку с принтера. – Хорошо.