Больше вопросов на эту тему Павел Игнатьевич задавать не стал и предложил неожиданно:
– Слушай, Саша, мы тут с ребятами собираемся у меня на яхте обсудить кое-какие вопросы. Ты тоже подгребай к половине третьего.
– Ладно, подъеду, но стоит ли светиться? – вздохнул Решетников. – Меня пасут парни из собственной безопасности, прокуратура и еще черт знает кто. Комиссия прикатила… Короче, была дана команда «фас». Тебя тоже решили убрать. И вот мы встречаемся, а назавтра все газеты кричат, что руководитель УВД города встречался с губернатором на яхте, и там они…
– Да ладно, не дрейфь, – прервал его Юхно. – Нас еще не сместили, и не сместят. Я, по-моему, нашел выход. Ты просто, когда будешь подъезжать, не рисуйся на причале, замаскируйся как-нибудь, и все будет путем. Мы еще повоюем, старина. И этого урода накажем, что убил моего сына, и остальных опустим, кто сейчас решил, что мы ослабели и можно свое поганое хлебало разевать.
– Хорошо бы, – с грустью заметил Решетников.
– Давай, до встречи, – попрощался Юхно, нажал сброс и, сверившись с часами, вновь набрал заветный номер.
– Мне неловко просить, однако мне нужна ваша помощь, очень нужна, вопрос жизни и смерти буквально, – произнес Юхно с надеждой. – Уверен, вы при ваших возможностях…
– Ладно, кончай базар, знаю я твои проблемы, – оборвал его собеседник. – Весь вопрос в том, насколько сильно ты их хочешь решить…
* * *
Из больницы Луганский заехал домой, чтобы переодеться, и столкнулся с женой. Вера Луганская вышла из гостиной с бокалом виски в руках и с пьяной улыбкой посмотрела на него:
– Пришел! И где шлялся?
Ее язык заплетался. Запахнув полы шелкового халата, она почти рухнула на диван и расплескала вокруг виски.
– Я был в больнице у нашей дочери, – зло ответил Луганский, с ненавистью глядя на жену. В последнее время она почти всегда находилась в подобном состоянии, все больше скатываясь в пропасть алкоголизма – растрепанная, вульгарная, с бокалом виски в руке и сигаретой. Другой он ее и не видел.
– Какая дочь, – захохотала Вера, совершенно не врубаясь в ситуацию. – У тебя что, есть внебрачная дочь, засранец? Да я знаешь, что с тобой за это сделаю!
– Наша дочь, наша с тобой Эля, мать твою, – заорал на нее Луганский, выходя из себя. – Твое воспитание! Видишь, до чего ее довела! Все позволяла!
– Она что, заболела? – удивленно поинтересовалась та, рассматривая стакан. – Ну и чего ты разорался?
– Да пошла ты, – бросил Луганский и быстро прошел в свой кабинет, кляня на все лады съехавшую с катушек жену.
Вся досада его была оттого, что он никак не мог повлиять на жену; напротив, она в любой момент могла лишить его всего. Бизнес создавал ее отец. У Веры были большие связи в криминальных кругах. Одно ее слово, и он из крупного бизнесмена превратится в бомжа или того хуже – сгинет где-нибудь незаметно.
Переодевшись, он вышел на террасу и увидел, как пьяная жена обжимается с мужиком, что выкладывал у них дорожку. Ей было на все плевать. Если бы у него имелся пистолет, он бы в одно мгновение расправился и с женой, и с козлом, обнимавшим ее. Но оружия под рукой не оказалось, и, может быть, это было к лучшему.
– Тварь, – прошипел Луганский, сжимая кулаки, и спешно ретировался, прошел через комнату в гараж, а из него во двор, сел в машину и погнал в порт, повторяя: – Доиграешься, сука! Я тебя достану! Богом клянусь, достану!
Тарасов после телефонного разговора с губернатором также заехал домой переодеться перед поездкой. Его встретила заплаканная жена и сообщила, что завтра приезжают родственники и надо бы их встретить.
– Бери и встречай, – рявкнул он в ответ, взвинченный до предела.
С каменным лицом бизнесмен достал из сейфа незарегистрированный нигде «парабеллум», который приобрел как-то по случаю для самозащиты. Пистолет пылился в сейфе уже второй год, и вот, похоже, настало время пустить его в ход. Тарасов рассудил так, что если этот псих покушался на Юхно и не смог завершить начатое, то он захочет исправить это, дабы не пострадал созданный в СМИ образ безжалостного убийцы, неотвратимого, как судьба. Убить губернатора маньяк постарается в ближайшее время, и если он, Тарасов, будет рядом с Юхно, то может встретиться с убийцей лицом к лицу. Этот придурок не ожидает, что у бизнесмена имеется огнестрельное оружие, а также – что он сможет им воспользоваться. В своих мечтах Тарасов представлял, как он выхватывает «парабеллум» и вышибает мозги убийце. Тот удивленно хлопает глазами и валится на землю. А он все стреляет и стреляет в него, пока не кончится обойма. Это был его единственный шанс отомстить за смерть дочери. Нанимать кого-то бессмысленно. Парни из службы безопасности Юхно профессионалы высокого класса, все прошли спецслужбы – и все равно не смогли справиться с киллером. О милиции и говорить нечего. Они себя-то защитить не могли. У Гурама тоже работали профи, и что с ними стало… Маньяк с легкостью убрал всех, а сам словно в воздухе растворился. Вот и приходилось вызывать огонь на себя. Плевать, даже если он сам погибнет, – главное, успеть отомстить. Он не сможет дальше жить, если не сделает этого.
– Что ты собираешься делать? – испуганно спросила жена, глядя на оружие в его руках.
– Иди отсюда, – зарычал Тарасов в ответ. – Че лезешь, когда не надо! Лучше за дочерью следила бы! Она шлялась черт знает где, вот и дошлялась!
– Ты во всем меня обвиняешь? – всхлипнула женщина.
– А кого еще! – заорал он, брызгая слюной. – Сидишь дома, ни хрена не делаешь! Мотаешься по салонам да бутикам! От тебя требовалось совсем немного – заниматься ребенком!
– Не смей так говорить!
– Я смею, мать твою, – заорал Тарасов, распаляясь все больше. – Можешь паковать вещи! После похорон ты переезжаешь обратно к своей мамашке в свинарник!
Жена в слезах убежала наверх в спальню, а он надел кобуру под пиджак, сунул в карман запасную обойму. В памяти промелькнули фрагменты воспоминаний, как он несколько раз побеждал на соревнованиях по стендовой стрельбе, как ему вешали на шею медали, обещали большое будущее, а потом в девяностые все накрылось. Спорт развалился, а он ринулся в бизнес. Теперь и умение стрелять пригодится… Он не промахнется в эту падаль, это точно. Если, конечно, убийца не грохнет губернатора из снайперской винтовки.
Тяжелой походкой грузный Тарасов пересек пустой холл и вышел на улицу к своей машине. Его жена в этот момент, растирая по щекам слезы, читала статью о ядах и о том, как отравить человека, чтобы выглядело это как смерть от естественных причин, – например, от инфаркта, инсульта или от цирроза печени, либо как несчастный случай. Она давно просматривала статьи на подобные темы и теперь поняла, что настало время переходить от теории к практике.
* * *
Степан пришел в себя и почувствовал запах травы, прелой листвы, открыл глаза и понял, что он лежит на земле в лесу. Воспоминания медленно возвращались к нему. Все тело ныло, как будто его долго били палками. Собрав волю в кулак, он со стоном приподнялся, стиснул зубы от острой боли, пронзавшей все тело, сел, огляделся и увидел рядом джип с открытой дверцей. Это породило череду картинок из памяти: бой на съемной квартире с отморозками, затем поездка, он буквально отключался за рулем, машину водило… После он доехал до лесополосы у промзоны, вышел в понравившемся месте и упал лицом вниз. Чем понравилось ему это место, Степан вспомнить не мог, но твердо знал, что стремился именно сюда.