Они вопросительно оглянулись на своего вождя, но тот, по-видимому, и сам пребывал в нерешительности.

– Ты не можешь принадлежать к племени Козы, – неуверенно заметил обладатель более низкого голоса. – Кто твои мать и отец?

Не надо было знать психологию, чтобы разгадать ход их несложных мыслей. Либо ты – их соплеменник, либо чужак, а следовательно, враг. Возможно, иногда человек каменного века и мог взять себе жену из чужого племени, но судя по моим новым знакомым, они предпочитали своих невест. Очевидно, они еще не достигли того уровня, когда женщины стали товаром, предметом обмена и залогом мира.

– Вы правы, я не принадлежу к вашему племени, – согласился я. – Но человек не может жить один. Вот почему я хочу присоединиться к вам.

Юнцы снова оглянулись на своего вождя. Он все еще пребывал в нерешительности, задумчиво теребя свою рыжую бороду. Проблемы подобного рода, очевидно, в каменном веке приходилось решать не часто.

– Я буду полезен вам, – продолжал убеждать я. – Я хороший охотник. Мое имя Орион.

Очевидно, что-то в моих словах поразило их. Они уставились на меня, широко открыв рты. Не только юнцы, говорившие со мной, но и их вождь, и вся его шайка. Даже собаки и те встали в стойку.

– Да, – повторил я. – Орион означает „охотник“. А каковы ваши имена. Что означают они?

Что тут началось! Двое парнишек с копьями наперевес издали воинственный клич, не рискуя, однако, отважиться на атаку. Все остальные люди племени, не дожидаясь знака своего вождя, ринулись вниз по склону, угрожающе размахивая своими копьями. Дальнейшее промедление могло стоить мне жизни. Забыв о гордости, я развернулся и побежал в противоположном направлении. У меня не было ни малейшего желания сражаться. Тем более я не находил повода кого-то убивать. Они попытались остановить меня своими копьями, но делали это на редкость неумело. Воины из них были никудышные. При желании я мог бы без особых проблем свернуть шею парочке-другой наиболее настойчивых преследователей, но мне не хотелось без крайней нужды осложнять свою жизнь бессмысленным кровопролитием. Поэтому я бежал. Они попытались продолжить свое преследование. Но у них не было ни малейшего шанса догнать меня. В жизни я не встречал более неуклюжих людей. Я легко опередил их и, добежав до реки, бросился в воду.

Переправившись на противоположный берег, я отряхнулся и бросил взгляд на своих преследователей. Они стояли у кромки воды, размахивая копьями и выкрикивая проклятия, но не решаясь войти в воду. После короткого совещания они круто развернулись и двинулись вверх по склону холма, а я растянулся на траве, подставив свое тело горячим лучам утреннего солнца.

23

К исходу дня я, кажется, нашел причину столь странного поведения туземцев.

Мое имя!

Надо полагать, люди каменного века придавали именам особое значение. Да и что говорить о них, если даже монголы, стоявшие на куда более высокой стадии развития, не решались произносить вслух имени Чингисхана. Для дикаря сообщить свое имя первому встречному было столь же нелепо, сколь для современного гаитянина добровольно вручить обрезки своих ногтей или прядь волос жрецу вуду. Я по незнанию нарушил это простое правило, чем, вероятно, до смерти перепугал их.

Когда солнце опустилось за горизонт, окрасив небеса в багряные и пурпурные тона, я вскарабкался на высокое дерево и с грехом пополам устроился на развилке двух толстых веток. Отдаленное рычание льва делало такую меру предосторожности далеко не лишней.

Я уснул с мыслями об Агле. Но не она, а Ормузд явился ко мне во сне. Собственно, это даже трудно было назвать сном, настолько отчетливым и реальным было мое видение. Бог Света выглядел недовольным и обеспокоенным.

– Ты должен найти это племя, Орион, – объявил он, переходя сразу к делу.

– Я уже нашел его, – отозвался я, – но, очевидно, мое поведение испугало дикарей.

– Тебе придется завоевать их доверие. Это необходимо.

– Чего ради? Что у меня общего с ордой грязных туземцев?

Ормузд старался сохранить невозмутимость, но было очевидно, что мои вопросы раздражали его.

– Владыка Тьмы собирается уничтожить этих… грязных туземцев, как ты изволил выразиться, Орион. Твоя обязанность помешать ему.

Я собирался резко отказаться, заявить, что не пошевелю и пальцем, пока он не вернет мне женщину, которую я люблю, но вместо этого только неуверенно прошептал:

– Какая нужда Ариману истреблять маленькое племя, живущее в каменном веке. Каким образом судьба горстки жалких дикарей может повлиять на историю человечества?

– Какая тебе разница? – возразил Ормузд, бросая на меня недовольный взгляд. – Твое предназначение убить Аримана. Ты уже дважды потерпел неудачу, хотя и сумел расстроить его планы. Сейчас он собирается погубить этих людей, следовательно, твоя прямая обязанность помешать Ариману и сокрушить его. Неужели не ясно?

– Но почему вы выбрали меня? – настаивал я. – По какому праву вы втянули меня в эту игру? Вам прекрасно известно, что мне не хватит сил убить Аримана. Почему бы вам самому не заняться охотой на своего врага? Почему я должен умереть, когда даже не понимаю…

– Тебе не обязательно что-либо понимать. – Голос Ормузда прогремел словно раскат грома. – Ты избран для спасения человечества. Не задавай бессмысленных вопросов и делай, что тебе говорят.

– Я имею право знать, кто я такой и почему был создан для осуществления этой цели, – настаивал я, прикрывая глаза рукой, чтобы защититься от немыслимого сияния, испускаемого лицом разгневанного бога.

Глаза Ормузда сверкнули ярче, чем лучи лазеров, которым было суждено убить меня в далеком будущем.

– Ты осмеливаешься сомневаться в моих словах?

– Я доверяю вам. Но понимание – это совсем другое дело. Я имею право на жизнь. И если я должен умереть…

– Ты умрешь и возродишься столько раз, сколько потребуется.

– Нет!

– Да! Ты должен умереть, чтобы возродиться вновь. Для смертных нет иного пути, чтобы путешествовать во времени.

– Но эта женщина, Агла… Арета. Что произойдет с ней?

Несколько мгновений Ормузд молчал.

– Владыка Тьмы угрожает и ей, – произнес он более мягким голосом. – Собирается уничтожить ее, меня, континуум. Если ты хочешь спасти ее, тебе не остается ничего другого, как убить Аримана.

– Это правда, что вы и вам подобные, – спросил я нерешительно, – некогда уничтожили весь народ Аримана, кроме его самого?

– Он так сказал?

– Да.

– Тогда он еще и Князь Лжи.

Разумеется, заявление Ормузда могло быть пустой отговоркой. Но я понимал, что другого ответа не получу.