– У других людей цвет волос такой же, как у твоих соплеменников? – спросил я.

– Нет, ничего подобного, – отвечала она. – Некоторые черноволосые, как и ты.

– А цвет кожи? Они все светлокожие?

– Да. Конечно, летом кожа у них темнее, но зимой она снова принимает естественную окраску.

– Тебе когда-нибудь приходилось видеть мужчину, чей цвет кожи напоминал бы пепел костра? Он почти одного роста со мной, у него красные глаза и невероятно сильные руки.

Она невольно отпрянула от меня.

– Нет, – сказала она испуганно, – и надеюсь, что никогда его не увижу.

– Может быть, ты слышала о таком человеке, – настаивал я. – Иногда его зовут Ариманом, иногда Владыкой Тьмы.

Ава содрогнулась.

– Он похож на демона. Он мужчина, но у него дьявольская сущность.

Ава бросила на меня подозрительный взгляд.

– Мужчина? Ты тоже сказал мне, что ты просто мужчина.

Я предпочел перевести разговор на другую тему. Ава не возражала. Мы заговорили о долине, в которой находились. Случайно я упомянул, что здесь можно было бы обосноваться и на постоянное местожительство, если заблаговременно подготовиться к зиме. Эта мысль заинтересовала ее, и я рассказал ей, как можно сделать теплую зимнюю одежду из шкур и мехов убитых животных.

– Это мне уже известно, – прервала она меня. – Скажи лучше, чем мы будем питаться, когда земля покроется снегом. Все животные перебираются в теплые края. Мы следуем за ними.

– Вместо того чтобы убивать животных, – объяснил я, – вы можете поймать несколько пар и содержать их в специальных загонах. Они принесут приплод, и у вас круглый год не будет недостатка в мясе.

Ава рассмеялась.

– А что же будут есть зимой сами животные? – спросила она. – Травы-то не будет.

– Можно собрать траву и злаки, когда они созреют, сложить в хижины и кормить ими животных в течение зимы.

Смех прекратился. Ава не восприняла мою идею. Она оказалась слишком новой и фантастичной для дикарки, чтобы проглотить ее в один присест. Но она задумалась. Для меня это было важнее всего.

Когда мы подошли к линии утесов, составлявших основание вулкана, я решил, что настало время задать ей другой интересующий меня вопрос.

– У этой горы есть имя?

– Да, – отвечала она, поднимая глаза к заснеженным вершинам. – Но имя священной горы нельзя произносить вслух.

Она с уважением посмотрела на меня.

– Когда дух огненной горы гневается, земля начинает дрожать. Старейшины рассказывают, что много-много лет назад, еще до того как они родились, гора извергла огонь на обитателей долины и заставила их покинуть это место.

– Но они вернулись?

– Только спустя много лет. С тех пор они боялись этой горы и научили своих детей и детей своих детей относиться с почтением к духу горы.

Я бросил взгляд на заснеженные вершины. Кажется, впервые с того времени, как я увидел вулкан, над ним не поднималась струйка дыма.

– Похоже, сегодня дух отдыхает.

Ава улыбнулась:

– Да, иногда это случается. Но когда дух разгневается, он снова может выкинуть пламя.

– Неужели дух горы разгневается, если ты скажешь мне ее имя? – спросил я.

Ава нахмурилась:

– Почему ты хочешь его узнать?

– Как и ты, из любви к знанию, – ответил я, улыбаясь. – Я хочу знать ответы на все вопросы.

Кажется, мое объяснение удовлетворило ее. Подойдя ко мне вплотную, она еле слышно прошептала.

– Арарат.

27

Дал выглядел явно недовольным, когда Ава и я вернулись в лагерь после продолжительной прогулки. Соответственно его недовольство возрастало и в последующие дни, когда мы стали проводить еще больше времени вместе.

Иногда по вечерам я уводил Аву подальше от лагерных костров, чтобы дать очередной урок прикладной астрономии. Я рассказывал ей о звездах, объяснял, как по их положению на небосводе можно предсказывать время разлива рек или начало сезонной миграции животных. Ава была способной ученицей и уже после нескольких таких уроков обратила мое внимание на то, что одна из звезд слегка сдвинулась со своего места.

– Это Марс, – пояснил я. – Собственно, это даже не звезда, а мир, подобный нашему, но находящийся на невообразимо большом расстоянии от нас.

– А почему у него такой странный цвет? – спросила Ава. – Красный, как кровь.

– Все дело в том, – объяснил я, – что почва там красного цвета. Даже небо на этой планете имеет красноватый оттенок, почти такой же, как у твоих волос, из-за большого количества пыли, висящей в воздухе.

– Должно быть, там живут очень воинственные люди, – заметила она, – раз уж весь их мир окрашен в цвет крови.

Мое сердце упало при мысли, что помимо своего желания я помог ей изобрести астрологию. Но я быстро утешил себя соображением, что подобные идеи рождаются, как правило, многократно, в разное время и в разных странах. Идеи астрологии всегда были и будут популярны среди людей, вне зависимости от того, насколько соответствуют истине.

В эту ночь мы оставались вместе до самого утра, наблюдая величественное зрелище движения звезд. Когда на небосклоне взошла Венера, Ава восторженно схватила меня за руку.

– Как красиво, – прошептала она.

Утренняя звезда и правда казалась необыкновенно прекрасной. Я бросил быстрый взгляд на сидевшую рядом женщину, с трудом удержавшись от искушения немедленно обнять и расцеловать ее. Очевидно, она догадалась о моих мыслях, потому что тут же слегка отодвинулась от меня.

– Я женщина Дала, – прошептала она. – Мне бы хотелось, чтобы было иначе, но это так и уже ничего не поделаешь.

Я собрался было сказать ей, что люблю ее, но с ужасом обнаружил, что в ее языке даже не существовало такого понятия. Галантность еще не вошла в обиход людей каменного века. Ава была женщиной Даля, а в те далекие годы представительницы прекрасного пола еще не меняли своих супругов.

Мы вернулись в лагерь, когда женщины уже принялись за приготовление завтрака. Дал с недовольным лицом сидел на пороге своей хижины. Он выглядел несчастным, сердитым, обеспокоенным и полусонным одновременно. При виде нас он вскочил на ноги, но Ава тут же взяла его за руку и увела внутрь своей хижины, даже не кивнув мне на прощание.

Постояв несколько минут в одиночестве, я повернулся и поплелся в собственную конуру, которую по настоянию Дала его сородичи построили специально для меня, на расстоянии добрых ста ярдов от ближайшей хижины. Едва я нырнул в узкую щель, заменявшую дверь, и оказался внутри моей единственной комнаты, я почувствовал, что кроме меня в ней находится кто-то еще. В землянке не было окон, и тьма там стояла кромешная, но я знал, что не ошибся. Прислушавшись, я уловил тяжелое, глухое дыхание незваного гостя.