– А что вы так на меня смотрите, Владимир Рудольфович? – Зампредседателя по связям с общественностью нервно повел плечами. – Уж не хотите ли вы сказать…
– Захочу – скажу что угодно. Никто мне рот заткнуть не сумеет, – пьяно проговорил режиссер.
– Вы не обижайтесь, но дело в том, что у моего заместителя, – вкрадчиво принялся объяснять Пефтиев, – есть одна навязчивая идея, ничего не имеющая с реальностью…
Мандрыкин расхохотался.
– Так уж и не имеющая, – но, встретившись с суровым взглядом хозяина дорожно-строительного холдинга, тут же приложил палец к губам и с идиотской ухмылкой несколько раз повторил: – Все, молчу-молчу…
– Ну, так и молчи, – посоветовал Владлен Николаевич.
– А у вас секреты какие-то от меня? – замурлыкала Ася.
В пьяный разговор решил встрять и Ларин. Спиртное развязывает язык, и потому имелась надежда узнать что-нибудь, о чем на трезвую голову никто из фигурантов дела и слова не скажет.
– Если звезды зажигают, то это кому-нибудь нужно, – процитировал Андрей Владимира Маяковского.
– Что вы хотели этим сказать? – удивился Пефтиев.
– Если в кого-то стреляют, значит, это кому-нибудь тоже нужно.
– Абсолютно согласен с тобой, Андрюша, – кивнул Карпов и налил сам себе. – А поскольку стреляли во всех нас, то остается только догадываться… – Произнеся эту многозначительную фразу, он решительно выпил.
– Я, конечно, не сценарист и не режиссер, – продолжил Андрей, не спеша притронуться к своему стакану, – но все конфликты в этом мире возникают или из-за власти, или из-за денег, или из-за… – Ларин сделал паузу.
– Женщин, – произнес, глядя себе под ноги, Владимир Рудольфович. – И ты хочешь меня убедить, что я чуть не поплатился жизнью из-за бабы?
– Все может быть, – произнес Ларин.
– Полная ерунда, – покрутил головой Пефтиев, – и мой заместитель это охотно подтвердит. Ведь правда, Роман?
Мандрыкин задумчиво тер щеку и явно имел другое мнение.
– Владлен Николаевич, бабы – это полная ерунда.
– Для тебя – конечно, кто бы сомневался, – хихикнула Ася.
– Не в том смысле, что они совсем лишние в этом мире, – убежденно проговорил нетрадиционный Мандрыкин, – а в том, что все решают деньги.
– Знаю я твою теорию, – ухмыльнулся Пефтиев. – Будут деньги – все остальное можно купить, в том числе и баб.
– Вы не поняли, Владлен Николаевич. Я точно знаю, кто стрелял, и стреляли в меня. – Мандрыкин ткнул большим пальцем себя в грудь.
– Ну, так и держи свои предположения при себе. – Пефтиев явно забеспокоился, что сейчас наружу выйдет то, что не предназначено для чужих ушей. – Лучше поговорим о чем-нибудь более приятном. Я тут, Владимир Рудольфович, поразмыслил и, кажется, не прочь вложиться в киноиндустрию; как говорится, помочь отечественным творцам.
– Скучные вы какие-то, – легкомысленно тряхнула головой Ася, поняв, что Пефтиеву сейчас не до нее.
Вообще, она как-то странно временами вела себя с Владленом Николаевичем, многое себе позволяла, а тот вроде даже побаивался ее. Ася подхватила бокал с мартини и, игриво покачивая бедрами, сошла с террасы, устроилась на лавочке и, посматривая на гигантский костер, возле которого расслаблялись второсортные члены съемочной группы, достала пачку сигарет.
Языки пламени составленных шатром дров подымались высоко в небо. Еще выше взлетали искры. Публика у костра собралась веселая, привыкшая подолгу жить и развлекаться вдали от дома. Весельем заправляли две артистки областного театра, приглашенные режиссером Карповым для эпизодических ролей. Таким актрисам много платить не надо – сущие копейки. Их легко соблазнить просто предложением сняться в кино, мелькнуть на экране – и они уже уверены, что перед ними открылась дорога в большое кино. Хотя обычно этим их кинематографическая карьера и заканчивается.
Две молодые особы, скинув майки и оставшись в бикини, лихо выплясывали на площадке. Отблески живого огня рельефно проявляли достоинства и недостатки молодых тел. Мужская часть компании дружно хлопала в ладоши и подбадривала их выкриками:
– А топлес слабо?
– Бедрами энергичней крути.
Девицы прижались друг к другу спинами и синхронно завращали бедрами, при этом соблазнительно облизывались. Ася скептически щурилась, наверняка сравнивая себя и артисток областного театра. Незажженную тонкую сигарету она держала в пальцах. Зажигалка осталась на столе, а возвращаться не хотелось, поэтому Мокрицкая с благодарностью посмотрела на Ларина, когда он, приблизившись к ней, щелкнул зажигалкой. Потянуло ароматным дымом.
– Спасибо. Приятно видеть рядом настоящего мужчину, – манерно произнесла та, которую иногда называли невестой Пефтиева. – А вы? – Молодая женщина затянулась и протянула пачку сигарет. – Угощайтесь. Они, конечно, женские, ароматизированные…
– Я не курю, – признался Андрей.
– Здоровье бережете?
– Не только. Можно присесть?
Ася подвинулась, уступая место. Она даже и не скрывала, что Ларин ей симпатичен, во всяком случае, интересен. Мокрицкая чувствовала, что этот человек сделан из другого теста, чем все ее прежние кавалеры. Было в Андрее что-то настоящее и основательное. Он всегда оставался самим собой и не старался лебезить перед теми, кто богаче и влиятельнее его.
Ларин присел с наветренной стороны. Дым через плечо Мокрицкой летел к террасе, где о чем-то ожесточенно спорили Пефтиев и Мандрыкин. В разговоре участвовал и Карпов, но он уже перебрал лишнего, потому говорил невпопад, постоянно поминая появившуюся у него депрессию.
– У меня много странностей. – Андрей заложил руки за голову и посмотрел в горящий неподалеку костер.
Там веселье было в полном разгаре. Провинциальные актрисы все-таки поддались уговорам и теперь уже танцевали топлес, при этом поливали себя минеральной водой, отчего их тела таинственно поблескивали в огненных сполохах.
– Кажется, вы совсем не пьете, – молвила Ася, косясь на Ларина, сидевшего от нее на «пионерском» расстоянии.
– Сегодня нет настроения. А так могу и выпить. Обычно предпочитаю хорошую русскую водку, но запиваю ее морковным соком.
– Упс, как прикольно. Последний раз морковный сок я пила в глубоком детстве, отец заставлял.
Андрей не стал поправлять Асю. Ведь глубокой может быть только старость, если говорить о возрасте. Но подобные нюансы наверняка были выше понимания смазливой и самоуверенной бабенки. Хотя что-то симпатичное, не в смысле внешности, а души, в ней все же имелось.
– Хотите попробовать? – Ларин жестом фокусника вытащил пластиковую бутылку с морковным соком и предложил Мокрицкой.
Та недоверчиво взяла предложенное и первым делом понюхала горлышко.
– Я понимаю, что непривычно. А потому лучше закройте глаза, сделайте небольшой глоток мартини и потом запейте морковным соком.