– А что такое? – поинтересовался Андрей.

– Приятель мой из дежурной части звонил. Говорит, уже задолбались они там население успокаивать. Звонят им и звонят, о стрельбе и взрывах сигнализируют. Надо было вам в местной газетке объявление поместить с предупреждением, что съемки фильма о войне идут. Или на местном телеканале вместо рекламы объявление пустить. Теперь вот ребята расхлебывают.

– Учтем недоработку, – пообещал Ларин. – В следующий раз обязательно население предупредим.

Мокрицкая окинула взглядом непрезентабельный внедорожник российского производства.

– Давненько я на таких машинах не ездила.

– Не нравится?

– Почему же, очень прикольно, – с восхищением произнесла Ася, забираясь на сиденье.

Несколько раз она попыталась закрыть дверку, но это ей так и не удалось.

– Отечественная машина – не холодильник, – усмехнулся Андрей, – дверка сама не присосется. Тут с русским размахом действовать нужно. – И он действительно с размахом хлопнул дверцей, и защелка встала на место.

По дороге к гостинице Ася еще немного повспоминала о своем детском желании стать артисткой. Воспоминания были в чем-то милыми, а в чем-то и вульгарными. Странным образом в этой особе уживалось и доброе, и злое. Возможно, доброй она была от рождения, а злость пришла вместе с воспитанием.

Возле гостиницы в райцентре Ларин остановил машину.

– Ну, вот мы и приехали.

Ася открыла дверку, но выходить не спешила.

– Мои окна вон те, на третьем этаже, – указала она рукой. – Я не затем показываю, чтобы предложить вам подняться. Чувствую, это бесполезно. И в этом вся прелесть. Но, может быть, как-нибудь заедете по дороге вечерком.

– Может, даже в кино сходим, – засмеялся Ларин.

– Хотелось бы… – Мокрицкая неожиданно для Андрея и даже для себя быстро чмокнула его в щеку, выскочила из машины и сильно хлопнула дверцей. – Видите, и у меня получилось, – крикнула она уже с крыльца.

Ларин покатил улицами небольшого города. Чувствовал он себя неуютно. Работа на организацию, созданную Дугиным, не раз преподносила подобные сюрпризы. Андрею, искреннему от природы, приходилось общаться не с теми, с кем хотелось бы. Приходилось притворяться, на время расставаясь со своим истинным «я».

Так было и на этот раз. Возможно, первый раз в жизни Ася Мокрицкая повела себя так непосредственно и искренне. Многое, что могло понадобиться Ларину в дальнейшем, она ему открыла. И теперь перед ним стоял выбор – воспользоваться этой искренностью в интересах дела или остаться честным перед самим собой.

«Обычно Дугин говорит, что все это самые обыкновенные заморочки и судить нужно по результату. Мол, все средства хороши для достижения благородной цели», – рассуждал Андрей, уже выезжая за город.

Ночная дорога всегда кажется короче, чем та, по которой едешь днем. До дома отдыха и агроусадьбы, где расположились киношники, оставалось уже совсем немного. Этой машиной пользовался не только Ларин, а потому на зеркальце, укрепленном над ветровым стеклом, покачивался дурацкий хвойный ароматизатор в виде пластиковой елочки, в котором плескалась ярко-зеленая, как тархун, жидкость. Одним из пунктиков Андрея, а их у него хватало, являлось отвращение ко всяким искусственным запахам, повторяющим натуральные. А прогревшаяся машина уже заполнилась приторным, якобы хвойным ароматом. И это при том, что вокруг хватало живых хвойных и еловых лесов.

Ларин на ходу опустил стекло. Вместе с ветром в салон занесло и звуки стрельбы.

– То пьют день и ночь, то потом день и ночь работают… Вот уж точно, кино – это сумасшедший дом, – беспечно произнес Андрей.

Но что-то его насторожило. Как-то странно раздавались звуки выстрелов. Вроде бы одновременно звучали с разных сторон.

– Может, эхо?

И все же привычка все перепроверять сработала. Ларин затормозил, выключил двигатель и распахнул дверцы. Да, он не ошибся – выстрелы слышались с двух направлений. Причем оттуда, откуда он еще недавно уехал, доносились, как и положено, холостые. А вот с направления, где располагался дачный поселок, звучали боевые. Благодаря чуткому слуху и богатому опыту Андрей умел различать такие нюансы безошибочно.

Глава 10

Таинственно шумел в ночи лес. Отливала серебром река. В темноте гора неподалеку от дачного кооператива «Ветеран» казалась еще более величественной и грозной.

Старый «Мерседес», прошуршав по асфальту протекторами последние метры, неторопливо свернул на гравийку, доехал до лесочка, свернул между деревьями и замер. Фары погасли.

– Все, Комар, дальше пешком. Машина моя, светить не будем, – предупредил Юра Граеров, вынимая ключи из замка зажигания.

Комар всматривался в мрак между деревьями.

– Ты бы хоть подфарники включил, а то не найдет нас.

– Найдет, – отозвался Юра.

Наконец между деревьев замаячило светлое пятно, и к машине вышел настороженный Пепс. Разбитую щеку украшал наклеенный крест-накрест пластырь.

– Наконец-то вы, братва, – воровато оглядываясь, произнес уголовник, – а то я уже ждать устал. Раньше приехать не могли?

– Приехали, как и планировали, – нервно отозвался Граеров. – Чего там?

– Во всем поселке на ночь только дед и бабка остались. Все соседи разъехались, – обрисовал обстановку в кооперативе «Ветеран» Пепс.

– Это хорошо, – проговорил Граеров. – Нам только дед и нужен, а бабке придется бесплатным приложением к нему пойти. Ее тоже кончить надо. Свидетели нам не нужны.

– А ведь говорил, что мокрухи не будет, – напомнил Комар.

– Раньше говорил, но так получилось. Тебе-то какая разница? Деньги сполна получите.

– Аванса-то до сих пор не дал, – подозрительно прищурившись, произнес Пепс.

– Аванс не дал, потому что знаю вас – получите лавешки и напьетесь, как скотины. А вы мне трезвые нужны. Сегодня же и заплачу все, что обещал. Или тебе прямо сейчас деньги нужны?

– Ладно, Юра, уговорил. Но статья за мокруху серьезная, особенно если учесть, что ветеран войны. Тут уж от народных заседателей смягчения приговора не дождешься.

– Если все чисто сделать, никто на нас и не подумает. – Юра ухмыльнулся, заслышав звуки далеких выстрелов. – Все, как я обещал.

Граеров поднял багажник и, отвернув коврик, достал пистолет и автомат.

– «Стволы»-то не засвеченные? – с видом знатока спросил Пепс.

– Тебе-то какая разница, засвеченные или не засвеченные? Оружие после дела, как домой возвращаться будем, все равно в речке утопим. Даже если менты потом и найдут, через «стволы» на нас не выйдут. – Граеров вручил пистолет Пепсу, автомат повесил себе на плечо. – А ты, Комар, канистру бери. Лучше всего дом потом и спалить, меньше следов останется. Поселок сейчас заброшенный, тут даже днем всякие бомжи и мародеры крутятся. Менты скорей на них подумают, чем на нас.