— Вау, крутяк. В сериале снимут, да еще деньги за это получу. Потом по ящику покажут. Подружки от зависти усикаются…
…Макарский уже начинал терять терпение. Ведь сначала он протусовался пять минут на улице, дожидаясь, когда ему и его съемочной группе соизволят открыть дверь в подъезд. Теперь вот стоял под входной дверью Каменского и уже в пятый раз нажимал на кнопку звонка, однако в ответ не доносилось ни звука. Его нервозность передавалась и другим членам съемочной группы. Особо возмущался мелированный парень-оператор с пирсингом в носу:
— Это же форменное безобразие. Рафаэль Рудольфович. Элементарное неуважение к людям искусства. Он что о себе возомнил?
— Не кипятись. Ванюша, может, человек с серьезного бодуна, — с напускным спокойствием ответил маститый режиссер. — Вот сейчас еще разочек позвоню. И ежели не откроет — позвоню кому следует.
Проблема вмиг решится. Это я тебе гарантирую.
— Добрый и терпеливый вы человек. Рафаэль Рудольфович, — сподхалимничал оператор.
— Ваня, еще немного, и тебя на хлеб можно будет мазать, — прошептал ему на ухо его ассистент — рыжеволосый Артем.
— Да ну тебя, — отмахнулся оператор.
Сделав вид, что ничего не услышал, Макарский вновь вдавил кнопку звонка. Прошла секунда, две, пять, десять. Режиссер уже полез в карман за мобилой, чтобы набрать министра юстиции и спросить у того, что, черт побери, происходит, как по ту сторону двери раздались шаги, щелкнул сначала верхний, а потом и нижний замок. На пороге квартиры нарисовалась сексапильная грудастая женщина в не менее сексапильном наряде горничной. Она игриво накручивала на палец локон волос, стреляя глазками то в оператора, то в режиссера. Рафаэль Рудольфович, а вместе с ним и его команда даже растерялись, ведь ожидали увидеть обрюзгшего судью с пивным мамоном, но никак не такую сногсшибательную красавицу, да еще с объемными буферами.
— М-м-м… — не отрывая глаз от сисек, промямлил режиссер, — нам бы Алексея Ивановича… мы с ним договаривались на сегодня…
— Да-да, я в курсе, проходите, — промурлыкала проститутка, пропуская телевизионщиков в квартиру. И когда те вошли в прихожую, добавила: — Извините, что так долго не открывали. Я пылесосила, звонка не слышала. А хозяин душ принимал. Кстати, он так до сих пор из ванны и не вышел. Чистюля, знаете ли, — хихикнула она в кулачок, — но, думаю, через пять минут появится. Если хотите, могу его предупредить, что вы уже пришли.
— Нет-нет, не стоит, мы подождем, — вставил свои «пять копеек» оператор.
— Тогда прошу в гостиную, — переодетая в горничную шлюха препроводила гостей в просторную комнату и указала на длинный диван — Кофе, чай или чего-нибудь покрепче? — обвела она телевизионщиков вопросительным взглядом.
Оператор уже хотел было открыть рот — мол, не откажемся. Но Макарский его вовремя одернул.
— Благодарю, но не стоит, — вежливо отказался он.
— Ваше право, — развела руками проститутка. — Тогда я вас покидаю. У меня дел невпроворот. Я на работе.
— Спасибо за хлопоты, — Рафаэль Рудольфович плюхнулся на диван.
Как только «горничная» покинула гостиную, члены съемочной группы принялись расчехлять свои объемистые сумки. Иван достал громоздкую профессиональную видеокамеру, взвалил на плечо, принялся настраивать. Гример стал выкладывать на стол баллончики-аэрозоли с лаком, тени, тушь, пудру и прочую косметическую утварь. Сценарист же извлек стопку исписанных листов формата А4, вооружился ручкой и начал вносить какие-то правки в текст. И лишь рыжеволосый Артем бездействовал — лишь изредка, украдкой, поглядывая на режиссера. И когда они встречались взглядами, последний отрицательно качал головой, тыкая указательным пальцем в циферблат наручных часов — мол, подожди, еще не время.
— Красивая бабенция, — вздохнул Иван и стал регулировать резкость изображения.
— Как и его квартира, — отозвался гример.
— Мне бы такую прислугу домой, — мечтательно протянул сценарист.
Артем вновь перевел взгляд на Макарского. Но тот снова покачал головой. Ассистент оператора прикусил губу и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику дивана.
Вскоре появился Каменский: чисто выбритый, с уложенными гелем волосами, благоухающий парфюмом, одетый в строгий костюм, при галстуке. В общем, выглядел так, словно на деловую встречу или на прием к послу собрался. Правда, режиссер настоял, чтобы тот переоделся в халат и домашние тапочки, справедливо заметив, что телезрители не поверят в то, что человек может расхаживать по собственной квартире в таком наряде. Что ж, пришлось подчиниться. Затем с судьей поработал гример, замазав на его лице все прыщики, придав его бледной коже здоровый светло-коричневый оттенок.
Ну, а потом начались и сами съемки.
Как и было прописано в сценарии. Алексей Иванович начал с того, что провел экскурсию по своей квартире. Показал и рассказал на камеру, для чего предназначена та или иная комната, что он любит делать по вечерам. С его слов выходило, что в спальне он практически не бывает — мол, такой трудоголик, так устаю после работы, что даже не доползаю до кровати, засыпаю прямо в гостиной перед телевизором или в кресле в рабочем кабинете. Не забыл похвастаться и небольшим тренажерным залом. Дескать, не только целыми днями документы перебираю, но и спортом по возможности стараюсь заниматься, форму поддерживаю. При этом каждый раз акцентировал внимание на том, что он хоть и обеспеченный человек, но в то же время деньги ему тратить некогда. Опять та же работа мешаетякобы из-за нее ни съездить на курорт времени нет, ни семьей обзавестись, ни хотя бы один денек в году отдохнуть. А потому он каждый месяц перечисляет ровно половину от кровно заработанного в различные благотворительные фонды. Одним словом, нагло врал и к тому же еще и не краснел.
Когда Каменский и следующие за ним по пятам оператор, его ассистент и режиссер переместились к вазонам и хозяин квартиры стал демонстрировать экзотические тропические деревца, Макарский толкнул в бок Артема и кивнул. Рыжеволосый понимающе ухмыльнулся, попятился назад и исчез в зелени огромных пальм и фикусов.
— Стоп-стоп, — взмахом руки остановил разглагольствующего судью Рафаэль Рудольфович.
— Что-то не так? — забеспокоился Алексей Иванович.
— Нет, вы прекрасный рассказчик и неплохо смотритесь в кадре. Но не об этом речь. Понимаете, тут вот какой момент… — режиссер взял Каменского под локоть и отвел в сторонку, — подавляющее большинство наших сограждан живут в обычных двушках, трешках, ну, максимум в четырехкомнатных квартирах. Им в жизни не снились ваши двухуровневые хоромы с висячими садами Семирамиды.
Представляете, какая у них возникнет ненависть к судьям, когда им это начнут показывать по телевизору каждый божий день? Это как быка красной тряпкой дразнить.
Каменский нахмурился, переваривая услышанное. И после недолгого раздумья изрек:
— Согласен.
— Поэтому я предлагаю следующее, — Макарский стал загибать пальцы. — Во-первых, сделаем из вашей квартиры не двухуровневую, а обычную. Второго этажа на картинке как бы не будет. Во-вторых, забудем об оранжерее в гостиной и тренажерном зале. Оставим лишь спальню, кабинет, кухню, туалет, ванную, прихожую. Короче, превратим квартиру в двухкомнатную, чтобы у рядового зрителя сложилось впечатление, что вы живете, почти как он. Вскользь упомянете, что квартира досталась вам по наследству от родителей. В-третьих, добавим некоторые милые детальки. Подстарим ваш новенький паркет, обои, мебель, повесим на стенах дешевые календари. Золотые и серебряные поделки, малахитовые шкатулки на полках заменим книгами, причем легкого детективного жанра. Это тоже сблизит вас с простым россиянином. В-четвертых, эту вашу горничную… — режиссер вдруг запнулся, — как ее, кстати, зовут?