Посетители кафе с интересом ждали продолжения. Но десантник не вернулся. Скорее всего, верх одержал сержант, о чем вскоре засвидетельствовал звук отъезжающей машины.
– Душновато здесь, – потянул воротник клетчатой рубашки Дугин. – Пройтись не желаешь?
– Можно.
Павел Игнатьевич положил на стол купюру, прижал недопитым бокалом пива.
Байкеры все еще лениво разъезжали по площади; светили фонари, вот только народу поубавилось.
Дугин шел, заложив руки за спину. Вскоре они с Лариным оказались на той самой улочке со старыми деревьями.
– А куда мы идем, Павел Игнатьевич? – немного тревожно спросил Андрей, хотя обычно не уточнял подобных вещей – раз Дугин куда-то шел, значит, знал куда.
– Проверить, выполнил ли ты мое задание.
– Какое? – насторожился Ларин.
– Букетик цветов к могиле безымянного солдата, – буднично проговорил руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией.
– Конечно же, положил. Вы что, мне на слово поверить не можете?
– Ты же знаешь мою пунктуальность, Андрей. Так что идем на кладбище. Не лучшее место для ночных прогулок, но все же. Я должен лично убедиться.
– А смысл-то какой?
– При желании смысл во всем найти можно, – и Павел Игнатьевич дальше зашагал молча.
Ларину ничего не оставалось, как последовать за ним.
Чем ближе подходили к кладбищу, тем неуютнее чувствовал себя Андрей. По большому счету, ему хотелось рассказать о своих видениях. В конце концов, они могли свидетельствовать о расстройстве психики, и Дугин был просто обязан знать об этом. Но все же Ларин не решился. По пути к кладбищу он несколько раз тревожно посматривал на низкие лохматые облака, в разрывах которых изредка блестели звезды.
Павел Игнатьевич шел уверенно, дорогу знал.
– Ну, что, вспомнил, как в детстве ребята один другого пугали всякими кладбищенскими историями? – ухмыльнулся он, минуя кирпичные ворота.
В перспективе кладбищенской аллейки темнела часовня. В вышине тревожно шумели листвой старые деревья. Павел Игнатьевич включил карманный фонарик, его луч хаотично плясал по надгробиям.
– Ну, вот и пришли. Все в порядке, – Дугин осветил букетик полевых цветов на могиле безымянного солдата.
Андрей буквально впал в ступор. Он смотрел в сторону, на тот самый топорщившийся над травой свежий бугорок с крестом.
– Разрешите? – Ларин протянул руку, Дугин вложил в нее фонарик.
– Что-то не так?
– Я сейчас.
Андрей миновал несколько могил и, оказавшись у свежего холмика, вновь почувствовал холодок и дрожь. Луч фонаря четко высветил табличку на кресте. Ларин не мог понять, что он испытывает: облегчение или же испуг. На табличке чернела надпись: «Калугин Иван Петрович». Даты рождения и смерти Андрей не успел прочитать. Рядом с ним уже стоял Павел Игнатьевич и укоризненно качал головой.
– За все годы ты, Андрей, первый раз не прошел мою проверку. Ведь положить букетик на могилу погибшего солдата – это хоть и благородное дело, но лишь повод для того, чтобы ты оказался ночью на кладбище. Ты должен был доложить мне о призраке и о собственной могиле, а ты этого не сделал, – взгляд Дугина сделался жестким.
– Я посчитал…
– Ты должен был мне доложить. А так я убедился, что ты хоть немного, но веришь в мистику, допускаешь существование призраков, полтергейста и прочей чуши.
– Странная у вас проверка. Не думал, что вы решитесь испытать меня с такой стороны.
– Агент нашей организации должен быть неуязвим со всех сторон, – Павел Игнатьевич уже по-кавалерийски рубил воздух рукой. – Здесь, в Никитиной Гриве, происходят очень странные вещи. Я рассчитывал на тебя, на твой здравый смысл. Считал, что ты сумеешь разобраться во всем. Но если и ты, как местные простачки и досужие журналисты, поверишь в мистику, грош тебе цена в базарный день.
– Так это вы подстроили… С могилой еще понятно. Но вот призрак… Как? – проговорил Андрей.
– Компьютерная голографическая проекция. 3D-технологии.
– Теперь я понял, что за микроавтобус стоял у кладбищенской ограды.
– Хоть это ты заметил. Заметил и не сопоставил. А это непростительно. Ладно, Андрей. Честно говоря, я и сам не знаю, как поступил бы на твоем месте. Так что впредь будь внимательней и ничего не принимай на веру. Вера, она слепа и уместна разве что в церкви. Завтра же познакомлю тебя с теми, с кем тебе придется вместе работать. Люди надежные, сто раз проверенные в деле.
– А вот так вот вы их проверяли? – Ларин кивнул на могилы.
– Не успел. Будет достаточно и одного тебя здравомыслящего в группе. Кто-то всегда должен подвергать информацию сомнению. И этим человеком будешь ты. А теперь возвращаемся.
Поселок Никитина Грива до последних событий был не очень большим. А теперь, после того, как его пересек таинственный бетонный забор со спиралью колючки поверху, так и вовсе уменьшился вдвое.
После двенадцати ночи исчезли и редкие прохожие с его улиц. Лишь заезжие байкеры неторопливо нарезали круги по его опустевшим улицам. Однако в любом месте, где есть люди, имеется и своя ночная жизнь.
Подростки – мальчишка с девчонкой лет четырнадцати – терпеливо дожидались кого-то, прячась возле старого развесистого вяза, нависшего над узкой улочкой. Одеты они были по-походному: в резиновые сапоги, джинсы и куртки-штормовки. За спинами – школьные рюкзаки, хотя, конечно же, на занятия они не собирались. Какие занятия, если на дворе лето, а все поступки и приключения у молодых людей соотносятся с одним-единственным словом – каникулы…
– Дашка, как ты думаешь, может, Витька и не придет? – Мальчишка щурился в темноту соседнего переулка.
– Что ты такое говоришь? – возмутилась Даша. – Витька всегда свое слово держит.
– Я не о том. Он пацан обязательный, если сказал – сделает. Но ведь родители могли не пустить. А снасти-то у него. Нам без них на озере делать нечего.
– Будто он у них спрашивать станет. Родители к родственникам в Питер поехали. Витька с бабушкой остался, а та глухая и слепая, в десять вечера спать ложится. Я-то уж знаю, – Даша говорила о своем отсутствующем друге так, будто и в мыслях не могла допустить, что тот подведет друзей.
– Я через окно вылез, – признался Денис. – Родители меня уже давно не проверяют. Я у них в полном доверии.
Девчонка блеснула глазами и прислушалась.
– Идет.
И в самом деле – из темноты переулка вынырнул их ровесник, тот самый Витька, о котором ребята только что говорили. Он тоже был одет в резиновые сапоги, джинсы, ветровку, за спиной – рюкзак, в руках держал полотняный мешок и целую связку бамбуковых удилищ.