Ларин пропустил это замечание мимо ушей.
– Нет, определенно с ней надо познакомиться. Если не подойду прямо сейчас, потом жалеть буду. Ведь уведут же прямо из стойла.
Рубинову не хотелось отпускать Андрея в самостоятельное плавание, но поделать он ничего не мог.
Хлопнула дверца «УАЗа», и Ларин под пристальным взглядом подполковника Слижевского приблизился к Маше.
– Ты с ума сошел, – прошептала напарница. – На глазах у всех… Так и спалиться недолго!
– Делай вид, что я просто подошел к тебе познакомиться, – шепотом посоветовал Ларин.
И Маша, и Андрей, отойдя в сторону, пантомимой искусно изображали первое знакомство. При этом Ларин успел коротко пересказать случившееся на полигоне и перспективы, которые светят ему в отношениях с генералами, затеявшими строительную аферу.
– Возможно, среди военных тоже существует организация, подобная нашей, – предположил Андрей. – Ведь подобные идеи просто витают в воздухе. Вот и объединились честные офицеры, чтобы противостоять коррупции.
– Дугин бы знал об их существовании. Но я еще раз попытаюсь через него уточнить это, – пообещала Маша.
– Надеюсь, мне сегодня или завтра удастся окончательно раскусить Рубинова с Васьковым. Они круто попались, и все благодаря таинственному танкисту. Хотя охотился он на меня сегодня всерьез, чуть жив остался. И даже не знаю, в порядке ли звуко– и видеозаписывающая аппаратура, заложенная в гипс на моей руке. Вода – вещь коварная.
– Чтобы это выяснить со стопроцентной точностью, пришлось бы вскрыть часть гипса и подключиться к USB-порту ноутбука. А я сейчас без компьютера.
– Уединяться нам не стоит, будет слишком подозрительно, – проговорил Ларин, при этом он жизнерадостно улыбался и жестикулировал, а Маша смеялась. Выглядели они издалека как флиртующая парочка.
– Погоди. Сейчас попробуем, – Маша вытащила айфон, несколько раз прикоснулась длинным накрашенным ногтем к экрану. – Попробую зайти через блютус… Кажется, получается, – прошептала она, почти не шевеля губами. – Так, и что нам покажет твоя флеш-карта? Электроника отвечает. Аудио– и видеопапки продолжают существовать. А время последнего их изменения свидетельствует, что камеры и микрофон работают. Просмотреть или перегнать их прямо сейчас у меня нет времени.
– Будем надеяться, что все в порядке, – проговорил Ларин. – А теперь дай мне на прощание свою визитку и улыбнись поприветлевее. Можешь даже мечтательно посмотреть мне вслед – мол, какой красавец мужчина, мечта всей жизни… Ведь нам нужен повод еще пару раз встретиться, прежде чем свалить отсюда с компроматом на генералов.
– Держи, мечта моей жизни, – с издевкой произнесла Маша, вручая Андрею визитку.
Ларин картинно поцеловал руку молодой женщине и вернулся в машину. Слижевский тут же уступил ему место рядом с Рубиновым и вновь принялся дефилировать, преграждая путь любопытным.
– Ну, как? – поинтересовался генерал-лейтенант. – Не зря время потратили?
– Надеюсь. Амбиций у нее, конечно, выше крыши. И это неудивительно: журналисты популярных изданий постоянно встречаются со всякими знаменитостями. Но телефончик свой она мне сама дала, – Андрей помахал визиткой, зажав ее между пальцами загипсованной руки. – Однако это все лирика. Вернемся на грешную землю. Время идет, моя жизнь по-прежнему под угрозой, а ясности не прибавилось…
– Терпение, Курт Карлович, – посоветовал Рубинов. – Скоро только кошки родятся, потому и родятся слепыми. Сегодня же все и образуется.
– Очень бы хотелось. Я ведь человек нетерпеливый.
Васькову таки удалось успокоить народ. Женщины расходились.
Маша шла и о чем-то беседовала с женой капитана Кошкина. Она не преминула издалека игриво махнуть Ларину рукой, как бы давая знать, что они еще встретятся. И знак этот был предназначен не Андрею, хоть речь шла о нем, а в первую очередь Рубинову, чтобы поддержать версию флирта с немцем.
– Вот видите, клюнула, – Ларин изобразил самодовольную улыбку.
А Рубинов подумал: «Может, оно и хорошо. Завяжется у них кратковременный роман, столичной журналистке станет меньше дела до происходящего в гарнизоне, а у немца притупится бдительность».
Наконец-то вернулся и Васьков. Он плюхнулся на переднее сиденье, вытер вспотевший лоб носовым платком.
– Ох, нелегкая это работа из болота тащить бегемота, – произнес Ларин.
– Чего? – недопонял генерал-майор.
– Стишок такой детский есть. Я думал, его все знают. Или вы бездетный? – не слишком тактично поинтересовался Андрей.
– Сам в Суворовском рос, – недовольно пояснил Васьков. – А своих детей воспитывать времени не было. Служба. Так что детских стихов не знаю.
Генерал-лейтенант тяжело вздохнул и подозвал к машине Слижевского.
– Ну, как? Все готово? – заговорщицки поинтересовался он.
– Скоро можно выдвигаться, – почти ничего не прояснив для Ларина, ответил подполковник.
– Вы это о чем? – спросил Андрей.
– Должны же мы дать ответы на ваши «во-первых» и «во-вторых» и при этом гарантировать вам полную безопасность. Вот и идут приготовления.
– Надеюсь, вы все просчитали, – Ларин смотрел сквозь стекло «УАЗа» на то, как расходится последняя митингующая публика.
Площадка перед штабом вновь выглядела мирно. Ничто не напоминало о недавно бушевавших здесь страстях, которые Васькову с большим усилием, но удалось-таки усмирить добрым словом и обещанием золотых гор.
Маша еще раз оглянулась на «УАЗ», в котором сидел ее напарник, открыла дверцу своего гламурного «Фольксвагена», села за руль и запустила двигатель. И тут у нее за спиной раздался хриплый, явно намеренно измененный мужской голос:
– Только не кричите и не оборачивайтесь. Я вам не сделаю ничего плохого. Поехали.
Щелкнула кнопка блокировки дверцы.
Маша, не ожидавшая такого поворота событий, глянула в зеркальце заднего вида, укрепленное над ветровым стеклом, но никого за собой не увидела. Тот, кто тайком забрался в ее машину, прятался за спинками передних сидений.
– Вы хоть знаете, что я журналистка?
– Именно поэтому я и здесь. Поезжайте и не волнуйтесь.
Маша плавно тронула машину с места. В голосе неизвестного не чувствовалось агрессии – скорее даже ощущались интонации вины за то, что доводится прибегать к таким вот методам.
«Жук» неторопливо катил по одному из внутренних проездов широко раскинувшегося военного городка.
– Не вздумайте останавливаться, – предупредил неизвестный, когда «Фольксваген» поравнялся с колонной военнослужащих, идущих по обочине.
Взвод возвращался с полевых занятий.
– Вам же там неудобно. Мой «жучок» – машина тесная. Может, покажетесь хрупкой женщине?