Потапов оценил сентенцию своего руководителя и кивнул в знак согласия. Затем спросил:
– Мне подключать аналитиков из других подразделений?
– Сделаем так, – решил директор, – уберите голос погибшего, чтобы он не фигурировал. Или измените его голос так, чтобы никто не мог узнать Кирилла Сергеевича. А с его собеседником нужно разобраться. Нужно выяснить, кто это мог быть. Психологов нашли?
– Я меня есть на примете эксперт, с которым мы раньше работали. Может, вы слышали? Он работал с нами в Сибири, над кражей ЯЗОРДов, помогал нам в расследовании нескольких громких уголовных дел. Я ему полностью доверяю. Он человек, обладающий исключительными способностями. Если вы разрешите, я дам ему послушать пленку.
– Вы можете за него поручиться? – быстро уточнил директор. – Учтите. Никто не должен знать о нашей находке. Никто, пока мы сами не разберемся, – быстро поправился он.
– Это один из лучших экспертов в мире. Если не самый лучший, – воодушевленно сообщил Потапов. – Может быть, вы слышали о нем. Это Дронго.
– Это тот загадочный эксперт, про которого ходит столько легенд, – усмехнулся директор, – я всегда думал, что это вымышленный персонаж. Наши сотрудники иногда говорят в сложных случаях – надо позвать Дронго. Я думал, это обычная шутка.
– Нет, это вполне реальный человек, – сказал Потапов. – Я него сложный характер, но в таких случаях он просто незаменим. Я думаю, что равных ему сегодня нет. Конечно, мы будем работать и с нашими экспертами, но они определяют голос с помощью приборов, а Дронго может уловить нюансы поведения человека по его разговору. Даже по такому короткому, как этот.
– Почему вы не оформляете его штатным экспертом?
– Он не хочет, – ответил Потапов, – ценит свою независимость. Кроме того, он иногда практикует и как частный детектив.
– Тоже мне, Шерлок Холмс, – пробормотал директор, – и почему у него такая странная кличка? Почему никто не называет его по имени?
– Он взял себе такую кличку очень давно, – пояснил Потапов, – дронго – это небольшая птица, которая обитает в юго-восточной Азии. Говорят, что эти птицы отличаются необычайной храбростью и не боятся никого в небе. Вот почему он взял себе такое имя. И с тех пор иначе его не называют. Если вы разрешите, я найду его и попрошу прослушать запись. Голос Кирилла Сергеевича мы уберем, а вместо него я наговорю на пленку слова. Важно, чтобы Дронго услышал весь текст разговора целиком.
– Хорошо. Но это всего лишь один из возможных вариантов. Главное, чтобы поработали наши эксперты. Пусть проверят модуляции голоса, его тембр, акцент, чистоту произношения. В общем, все как полагается. Пусть дадут конкретное заключение.
– Они работают только второй день, – напомнил Потапов.
– Пусть поторопятся. Я хотел бы знать, какой именно «счетчик» включен, – раздраженно заметил директор, – кому переводил деньги Кирилл Сергеевич. Откуда они вообще у него? Мне уже два раза звонил Генеральный прокурор, требует организовать тщательную проверку по тем деньгам, что нашли в машине. Хорошо еще, что они не знают о пленке. Откуда все-таки у генерала были такие деньги? С кем он был связан? Чье поручение он выполнял, встречаясь с этим человеком? Судя по разговору, они были знакомы. Что говорит водитель самосвала? Может, он намеренно устроил аварию, чтобы уничтожить генерала ФСБ?
– Парень в полной прострации. Типичный лимитчик. Я него семья, двое маленьких детей. Ютятся в одной комнате, какой-то коммуналке. От страха он чуть с ума не сошел. Я звонил в ГИБ... тьфу ты, черт, не могу выговаривать то слово… в общем, я звонил в бывшее ГАИ. Там абсолютно убеждены, что авария произошла в результате грубого нарушения правил самим погибшим. Водитель самосвала ни в чем не виноват. Это еще хорошо, что парень не растерялся. Иначе он мог врезаться в проходивший рядом троллейбус. Можно себе представить, сколько тогда было бы жертв. Да и вообще все могло обернуться гораздо хуже...
– Кто может знать, что лучше, что хуже. Никому из нас неведомо, что завтра с нами будет, – мрачно прокомментировал директор. – Что говорит прокурор?
– Трое суток завтра истекают. Он настроен освобождать парня.
– Он – понятно, а вы?
– Мы проверяем этого парня по всем линиям. Он никогда и нигде не мог встречаться с Кириллом Сергеевичем. Видимо, произошла роковая случайность. На дорогах были пробки, а покойный торопился на совещание...
– Только не говорите, что это я виноват в его смерти, – прервал директор, – проверьте всех знакомых погибшего. Всех до единого. Может, среди них появится человек, которому они перевели деньги. Хотел бы я знать, куда они их перевели. Проверяйте всех, даже соседей.
– Вы сами приказали не беспокоить семью погибшего несколько дней. С понедельника мы начнем оперативные мероприятия.
– С понедельника поздно. Из разговора ясно, что они с неизвестным были хорошо знакомы. И потом, вряд ли генерал ФСБ лично стал бы встречаться с каким-нибудь дворником. Судя по всему, это кто-то из «бывших». Проверьте по архивным материалам. Подумайте, кто это мог бы быть. Нам нужно найти этого сукина сына до того момента, когда он «выключит счетчик». Может, он планирует убийство Премьера? Или взрыв в людном месте? Или убийство какого-нибудь зарубежного гостя, прибывшего в Москву? Мы не можем гадать на кофейной гуще. Черт возьми! – Директор стукнул кулаком по столу. – Излишние политические пристрастия Кирилла Сергеевича всегда меня настораживали. Его принадлежность к определенной группировке всегда вызывала у меня некоторое неприятие. Вы же знаете о его близости с известным банкиром.
– Может быть, поговорить с этим банкиром? – предложил Потапов.
– Только этого не хватало! – испугался директор. – Не хватало, чтобы вы его уличили в связях с генералом ФСБ. Представляете, какой шум он поднимет в своих газетах.
– Я не это имел в виду, – пояснил Потапов. – Нам нужно довести до сведения банкира, что магнитофонная запись находится в ФСБ, и мы располагаем некоторыми сведениями о том, что погибший получил крупную сумму наличными и перевел на чей-то счет немалый гонорар за работу, которая должна быть сделана в течение двух месяцев. Банкир, о котором вы говорите, – умный человек. Он поймет, что исполнение этого заказа нужно остановить.
– Только в том случае, если он заказчик, – нервно ответил директор, – а если мы ошибаемся?
Потапов печально вздохнул. Собрал все бумаги и аккуратно сложил их в папку.
– В последние годы мы стали слишком часто ошибаться, – заметил он. – Мы ведь практически всегда знаем, кто конкретно стоит за тем или иным громким убийством, но доказать ничего не можем. Нет исполнителей – нет доказательств. Хотя нам точно известно, кому выгодно убрать известного журналиста или чиновника.