На экране плазменного телевизора сменяли друг друга незамысловатые рекламные ролики. Грудастая модель-блондинка в стрингах, сексуально облизывающая с пухлых губ остатки клубничного йогурта. Улыбающийся во все тридцать два зуба офисный работник, наматывающий на пластмассовую вилку вермишель быстрого приготовления. Розовощекая домохозяйка в фартуке, с осторожностью наркокурьера передающая на пробу своей подружке прозрачный пакетик с «голимо-обычным» стиральным порошком. Но помимо примелькавшихся отечественному телезрителю рекламных персонажей по ту сторону экрана то и дело появлялись практически никому не известные солидные дядьки в строгих деловых костюмах. Кто-то из них от имени своей партии обещал раз и навсегда покончить с коррупцией и бюрократией. Кто-то клялся и божился, что российские граждане будут ездить в Европу без виз. Кто-то бил себя в грудь и с пеной у рта доказывал, что именно его партия наведет порядок в стране. В общем, агитационная кампания по выборам в Государственную думу только-только начинала набирать обороты.
Ларин выключил телик, краешком глаза глянул на перебинтованное плечо и сосредоточил взгляд на объемном бумажном пакете с гостинцами, который полчаса назад принес ему Стариканов. Сам факт того, что VIP пришел сам, а не отправил одного из своих помощников, уже говорил о многом. Да и сказанные на прощание политтехнологом слова «быстрее выздоравливай, богатырь, разговор к тебе серьезный есть» вселяли в Андрея надежду, что не зря он ввязался в это дело.
Что ж, похоже, многоходовой план Дугина сработал. И не последнюю роль в нем сыграл владелец булей – сосед Нила Константиновича по «депутатскому дому». Дело в том, что месяц назад люди Павла Игнатьевича устроили партийцу-собачнику настоящую засаду. Пронюхав о его необычных сексуальных предпочтениях, они вышли на съемную квартиру, где тот предавался своим плотским утехам, и напичкали ее скрытыми видеокамерами. А через несколько дней собаковод-извращенец получил по электронной почте забавный видеоролик с пикантной постельной сценой с трансвеститом. Попади это в Интернет – депутат мог бы поставить крест на своей карьере. Да и жена бы бросила, отсудив часть бабок. А потому он и сделал все, что от него требовали шантажисты.
Сначала ему пришлось на пару недель расстаться со своими псами. Этого вполне хватило, чтобы кинологи тайной организации по борьбе с коррупцией привили булям ненависть и злобу к конкретному индивидууму, а именно – к Стариканову. Собак сутками не кормили, держали на цепи, а все это время над ними нарочито измывался, дразнив их сырым мясом, человек, удивительно похожий на политтехнолога: та же борода, только накладная; очки-велосипед… даже надушен любимой туалетной водой Нила Константиновича. Естественно, животные возненавидели, и это еще мягко сказано, своего обидчика и при случае были готовы разрвать его в клочья.
Затем воссоединившийся со своими булями депутат получил от шантажистов конкретное задание. Выйти во двор со своими зверюгами в назначенный день и время, прихватив с собой пистолет-травматик, и сделать все в точности так, как было прописано в заранее подготовленном для него «сценарии»…
«Да уж, извращенец свою роль сыграл убедительно. Ничего тут не скажешь. Даже рука у него не дрогнула, когда в меня из своей волыны пальнул. А ведь мог и переиграть», – Ларин осторожно пошевелил забинтованным плечом и тут же скривился от боли.
– А вот тебе, Андрей, как всегда, больше других досталось. Надо будет поговорить с Дугиным на досуге, чтобы в качестве компенсации за причиненный физический ущерб лишнюю недельку к предстоящему отпуску накинул, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
* * *
Итак, Ларину удалось сблизиться с таким осторожным и подозрительным человеком, как Стариканов. Но почивать на лаврах и откупоривать бутылку шампанского было преждевременно. Достигнутый успех был лишь прелюдией, необходимым условием, своеобразным бонусом, получив который Андрей мог переходить на следующий уровень.
Вот только что ему уготовил этот новый уровень? Кресло мелкого чиновника и поступательный карьерный рост в старикановской партии? Или же политтехнолог сразу вознесет Ларина на «олимп», сделав его своей «правой рукой», функцию которой до недавнего времени выполнял отошедший в мир иной Петр Янчевский? Вот в чем был вопрос. И ответ на него мог дать лишь сам Нил Константинович.
Образовавшаяся на Садовом кольце автомобильная пробка словно тромб закупорила одну из главных транспортных артерий столицы, парализовав дорожное движение в центре мегаполиса. Тысячи людей опаздывали в офисы, на важные встречи, на презентации бизнес-планов, под угрозой срыва стояли многомиллионные контракты. Но никто из водителей не возмущался, не сигналил, не высовывался в окно и не кричал матом на соседа по затору, чтобы сорвать на нем накопившуюся злость и агрессию. Оно и неудивительно. Ведь пробки уже давно стали для москвичей неотъемлемой частью городской жизни, повседневностью, от которой никуда не деться.
И вот в преддверии выборов в Государственную думу на федеральных каналах зазвучали клятвенные обещания высокопоставленных чиновников из мэрии раз и навсегда избавить Москву от этой напасти. Мол, и деньги из городского бюджета уже выделены, и все на самом верху согласовано, вот только за партию правильную проголосуйте. Однако сколько ни говори «халва», слаще от этого во рту все равно не станет.
Подобных обещаний народ наслушался за свою жизнь вдоволь. А потому никто и не строил иллюзий, что, проснувшись одним прекрасным утром и сев за руль своего авто, вовремя доберется до работы.
И все же среди застрявших в пробке автолюбителей нашлись недовольные. Вот только было их немного. А если по правде, так и вовсе один: таксист, сидевший за рулем «Пассата»-дизелечка. На вид ему было лет шестьдесят с хвостиком. Хотя на самом деле не стукнуло еще и полтинника. Просто его старили густые прокуренные усы и мешки под глазами – результат частых ночных разъездов.
– …лучше бы эти чинуши областные центры с малыми городами да селами развивали, новые рабочие места там открывали, чтобы люди в Москву за длинным рублем не перлись, так нет же, все наоборот делают. А потом еще удивляются, почему это столица перегружена, в пробках задыхается, – обращался он к расположившейся на заднем сиденье коротко стриженной женщине в солнцезащитных очках с зеркальным напылением. – Нет, конечно, и я не коренной москвич. Но это же не моя вина, что я здесь, а не у себя на родине таксую…
Но пассажирка молчала, не желая вступать в бессмысленный разговор. А таксист все не унимался – бубнил да бубнил.
И когда он уже перешел на личности, добравшись до кремлевской верхушки, у женщины в ушах загудело. Она тут же сглотнула. Не помогло. Гул лишь только усилился.
– …достали, суки. Я бы их вот этими ру… – таксист вдруг смолк и принялся ковыряться указательным пальцем в ухе. – Да что это такое гудит?..
Из-за небоскреба-стекляшки буквально вынырнул гражданский вертолет и, рассекая лопастями грязно-сероватый смог, поплыл над Садовым кольцом.
– …мало того что в этой Госдуме штаны протирают, так еще и летают, гудят над самым ухом, как мухи навозные. Хорошо, что еще не гадят на головы, – проводил взглядом таксист винтокрылую машину.