Внезапно хватка ослабла, запястья освободились. Маша резко откатилась и села, готовая дать бой. Над уткнувшимся лицом в траву охранником стоял Ларин, в руке он сжимал раскладной рыбацкий стульчик. К металлическому каркасу прилип клок волос. Охранник глухо застонал.
– Жив, – сухо констатировал Андрей.
Со стороны въездных ворот особняка уже мелькали фонари, слышались топот и встревоженные голоса.
– Я ж ему говорил…
– Надо своей головой думать…
Что, кто и кому говорил и о чем надо думать своей головой, узнать так и не довелось, следовало спешить.
– Чего расселась? Сваливать, дорогуша, надо!
Ларин схватил Машу за руку и поставил на ноги.
– В порядке?
– Кажется, да.
– Тогда побежали.
Они понеслись, с хрустом вломились в кусты. Сзади пару раз хлопнули выстрелы. Пока еще стреляли поверх голов.
– Стой!
– Ага, сейчас, разбежался, – на ходу проговорил Ларин, увлекая Машу на тропинку.
Впереди за тростниками уже переливалась в скупом ночном свете река.
– Перепрыгни! – Андрей подхватил Машу под локти и буквально перенес через что-то невидимое.
После чего они вдвоем ломанулись в сухой тростник. Под ногами зачавкала вода. Ларин остановил Машу, прислушался.
– Делай, как я! – он зажал уши руками, зажмурился и присел.
Молодая женщина не стала искушать судьбу и в точности все повторила. Над головами пули срезали несколько стеблей. А затем громыхнул взрыв, полыхнула ослепительная вспышка. Преследователи, конечно же, не заметили растянутой над тропинкой рыболовной лески. От растяжки сработала светошумовая граната.
Ларин помог Маше забраться в надувную моторку и запустил двигатель. Лодка, шлепая по воде дном, стремительно набирала скорость. Над тростником рассеивался дым.
– Хоть не зря все это? – поинтересовался Андрей.
– Что успела записать, то со мной, – отозвалась Маша.
– Опять сюрпризы? – прислушался Ларин.
За поворотом реки слышался нарастающий гул моторов.
– Похоже, что так. У них там частный причал есть.
На середину реки вырулили четыре водных мотоцикла, шли цепью, то и дело взлетая над поверхностью.
– К тому берегу никак не успеем, – прикинул Ларин.
Сомнений не оставалось в том, что на тихоходной надувной моторке от стремительных скутеров не уйти.
– Попробуй к мосту, – посоветовала Маша.
– Рискуем, – Андрей уже сменил курс и всматривался в приближающуюся к пролету баржу.
– Она нам и поможет разойтись.
– Надеюсь.
Водные мотоциклы стремительно приближались, теперь можно было даже рассмотреть лица людей. Их выражения ничего хорошего не предвещали. Кутерьма, которая поднялась у особняка, наверняка была не по душе хозяину. Он-то платил охране за конфиденциальность и спокойствие, а не за ночную стрельбу и гонки по реке.
– Канистру поджигай! – крикнул Ларин.
– Зачем?
– Еще один вопрос – и незачем будет поджигать.
Маша уже сообразила, что задумал ее напарник. Она подхватила канистру, затолкала в горловину тряпку, перевернула и подожгла. Полупустая пылающая канистра полетела за корму. Моментально вспыхнул разлившийся по поверхности бензин. Преследователи не рискнули рваться через огонь, ушли в сторону. Из-за чего явно не вписывались в пролет моста, куда Андрей вел моторку. Буксир, толкающий баржу, уже вплывал в него. Рулевого явно смутило внезапно возникшее огненное пятно прямо по курсу и летящая навстречу надувная моторка. И он то ли решил сбавить ход, то ли вообще дал полный назад. Вода за кормой вспенилась высоким белым валом. Сцепка не выдержала, разорвалась. Неуправляемая баржа с песком пошла вперед по инерции. Течение стало разворачивать ее поперек пролета и понесло на опору.
– Не проскочим! – крикнула Маша, когда моторка уже поравнялась с опорой, а впереди чернел борт старой баржи, груженной песком.
За другую сторону опоры уже залетали скутеры. Охрана Мясниковича намеревалась перехватить беглецов сразу за мостом.
– Сам вижу, – отозвался Ларин, выпустил ручку двигателя и, схватив Машу, свалился с ней за борт.
Темная, как битум, вода сошлась у них над головами…
Неуправляемая моторка врезалась в баржу. И тут же ржавая громада ткнулась бортом в опору железнодорожного моста, но столетняя кладка из каменных блоков удар выдержала – заскрежетал раздираемый металл. Вода хлынула в пробоину. Баржа еще держалась на плаву, но быстро кренилась. С нее посыпался песок. Нос вздыбился, корма ушла под воду, и баржа села на мель, перегородив собой фарватер. Вокруг нее неторопливо нарезали круги водные скутеры. На поверхности плавали масляные пятна, мусор, тряпье, вынесенные из трюма водой. Охранники, подсвечивая себе фонарями, изучали место крушения.
– Да их стопроцентно по опоре размазало, – прозвучал уверенный голос.
– Ты видел?
– Проскочить хотели, но не успели. Ты сам посмотри.
Лучи фонарей сошлись на том, что осталось от моторки. В прорванном резиновом корпусе еще сохранялись остатки воздуха, на кормовой доске одиноко торчала обломанная струбцина подвесного мотора.
– Металл даже не выдержал. А людей как пить дать размазало.
– Все равно искать надо.
– Да хрен в этой темноте чего найдешь. Течением стащит и к берегу прибьет. На пляж у поселка всех утопленников выносит. Даже тех, кто за десять километров выше утонул. Место там такое…
Больше всего Ларин боялся упустить Машу. Он крепко держал ее за руку. Грохот, скрежет металла над головой буквально оглушали, ведь звуки под водой разносятся куда лучше и быстрее, чем в воздухе. Ничего не было видно, сплошная темнота и муть. Андрей даже не сразу сообразил, где верх, а где низ. Он не успел толком вдохнуть, покидая моторку, и теперь нестерпимо хотелось глотнуть спасительного воздуха. Маша вроде бы двигалась сама. Но Ларин не был в этом до конца уверен. Ведь течение стало сильным, завихренным. Это происходило из-за опускающейся баржи, все меньшим и меньшим оставался просвет между ней и днищем. Только Андрей про это не успел подумать. Продолжая держать Машу, Ларин стал всплывать, но вместо того, чтобы оказаться на поверхности, врезался головой в металл. Маша тоже ударилась, она дернулась и выскользнула из его рук. Ларин метался, «ловил» руками воду, но все впустую. Кислородное голодание уже готово было отключить мозг. Андрей вынырнул, несколько раз глубоко вздохнул и снова ушел под воду. Он нырял и нырял в поисках Маши до тех пор, пока баржа не легла на дно.
Ларин притаился у самого борта. Неподалеку неторопливо плавали скутеры, вспыхивали фонари. По обрывкам разговоров Андрей догадался, что Машу не выловили: ни живой, ни мертвой. Он огляделся, но так и не сумел отыскать над водой голову своей напарницы. Ему не хотелось думать о худшем. Ларин прикинул, что лучше плыть не к ближайшему берегу, а к дальнему. Ведь все внимание охраны было приковано к месту возле затонувшей баржи. Он поднырнул, проплыл, сколько мог, под водой. Миновал полосу, в которой шарили фонари, и только тогда вынырнул и осмотрелся. Но Маша так и не появилась. Андрей сжал зубы и стал загребать к далекому высокому берегу. Он испытывал какое-то оцепенение. Было наплевать, пусть увидят, пусть подплывут, попытаются схватить. Ларин чувствовал, что способен сейчас порвать на «британский флаг» любого, притом сделать это голыми руками.