Аким и Джон молча смотрели друг на друга. Хозяин, первым почувствовавший что-то неладное, торопливо переводил взгляд с одного на другого.
– Вы че, мужики, а?! Вы че?! – хрипло спрашивал он. Ответом ему было гробовое молчание...
Звонок последовал поздно вечером.
– Василий Арсеньевич?.. – спросил все тот же механический неживой голос.
– Да, это я, – сказал Василий.
– Спуститесь, пожалуйста, вниз к почтовому ящику. Там для вас пакет.
– Слушай, что все это значит?.. – Скопцов попытался втянуть незнакомца в разговор, но тот просто повесил трубку. Василий хмыкнул, покачал головой, отключил телефон и вышел из квартиры.
Действительно, в его почтовом ящике лежал довольно объемистый бумажный пакет. Василий повертел его в руках, огляделся по сторонам. Никого...
"Чертовщина какая-то..." Скопцов вернулся в квартиру, где сразу же открыл пакет. Бумаги... Документы... Копии каких-то договоров, приказов и распоряжений администрации губернатора, схемы... Даже пробежавшись по строкам глазами, Василий сразу понял – здесь речь также идет о северном завозе.
"Ну-ка, ну-ка..." – заинтригованный журналист взял одну из схем в руки. Аккуратно обведенные прямоугольничками названия фирм и фамилии, прямоугольнички тонкими линиями-паутинками соединялись друг с другом, образуя схему деловых (и не только, надо полагать) связей...
Ни названия предприятий, ни фамилии, указанные в схеме, Василию ни о чем не говорили. Кроме разве что одной-единственной. Вся эта паучья сеть сходилась в одно вокруг фамилий "Мезенцев"...
"Так вот, значит..." Скопцов аккуратно сложил полученные таким странным путем документы стопкой. Взял пачку сигарет, не спеша закурил... Ему предстояло многое обдумать.
Когда-то, еще на заре своей карьеры, Скопцов мечтал заниматься расследовательской журналистикой. Вскрывать, разоблачать, выводить на чистую воду... И не только мечтал – даже попробовал. Но... Свойственные молодости самонадеянность, торопливость, нежелание просчитывать возможные последствия... Короче говоря, Василия просто-напросто подставили. Подсунули компромат, солидно и добротно сделанный, но не соответствующий действительности.
Разумеется, разразился скандал, после которого Скопцов вообще подумывал о том, чтобы окончательно распрощаться с журналистикой. Но после кое-каких событий пустился в собственный "крестовый поход" и приобрел статус "независимого журналиста".
Теперь, как ему казалось, история повторялась. Некто, пожелавший остаться неизвестным, подсунул ему материалы, несомненно, компрометирующие, в отношении спикера областной Думы...
Наверное, их и не стоило бы даже читать, а просто сразу выбросить. Мезенцев был широко известен как сутяга, постоянно отстаивающий то, чего у него не было и быть не могло, – собственные честь и достоинство. И хотя все об этом знали, со спикером старались не связываться лишний раз. А если и связывались, то с людьми, осмелившимися на такое, частенько случались разного рода неприятности... То машина сгорит, то дача, а то, глядишь, квартиру "обнесут" до последней ложки. То есть, начиная войну с "народным избранником", Василий сам себе искал неприятностей на "пятую точку"...
В то же время Скопцову, как и многим другим в области, были прекрасно известны пока еще тайные устремления спикера – завладеть губернаторским креслом и как следствие областью в целом. И если уж журналисту подвернулась возможность хоть немного помешать ему в этом... Василий готов был рискнуть. И уж никак не потому, что питал к красавцу-спикеру какую-то личную неприязнь...
Просто в процессе работы Скопцову не раз приходилось слышать какие-то мутные, неясные слухи о другой, теневой жизни Мезенцева. О недвижимости в центре города, приобретенной на подставных лиц и оценивающейся в миллионы долларов... О сверхдорогих машинах, записанных на брата и жену... О тесных связях с представителями отнюдь не деловых, а криминальных кругов... Многое, очень многое приходилось слышать Скопцову... И по всем этим слухам получалось так, что посадить Мезенцева в губернаторское кресло – все равно что пустить козла в огород. И без него хватало желающих пограбить Красногорскую область.
Так что, немного поразмыслив, Василий тщательно протер кухонный стол, перенес туда полученные таким странным путем бумаги, поставил поближе банку с растворимым кофе, пепельницу и положил сигареты. Он собирался работать до тех пор, пока не разберется с документами и не примет окончательное решение – "подписываться" ему в эту "тему" или не стоит...
Наверное, это была первая ночь за последние несколько лет, которую Татьяне Суминой пришлось провести вне родительского дома. Как-то так получилось, что к тридцати годам, прожитым на этом свете, ее личная жизнь не складывалась...
Не то чтобы она была ходячим страшилищем, на которое мужики внимания не обращают. Скорее наоборот – высокая (не в отца), стройная женщина с хорошей фигурой. Где надо – выпукло, где надо – подтянуто... После родов, конечно, появился кое-какой подкожный жирок, но он равномерно разбежался по всему телу, придав очертаниям пикантную округлость, завершенность женских форм. Плюс длинные русые волосы, которые обычно Татьяна заплетала в косу, и большие серые глаза в обрамлении пушистых ресниц. Вполне достаточно для того, чтобы мужики вокруг если и не валились штабелями к ее ногам, то хотя бы с интересом поглядывали вслед на улице.
И не то чтобы она была холодна как камень и, в свою очередь, не обращала внимания на симпатичных мужиков, которых много вокруг... Наверное, в каждой женщине заложено стремление каким-то образом устроить свою личную жизнь, приобрести опору и поддержку в лице сильного любящего мужчины... Но, во-первых, Татьяна была изрядно напугана своим неудачным замужеством. Когда на ее глазах здоровый трезвомыслящий мужчина медленно превращался во вздорного и склочного, истеричного алкоголика, променявшего семью на водку, а она билась, как рыба об лед, но ничего не могла с этим сделать.
Во-вторых, круг общения человека во многом, если не во всем, определяется его работой. А с кем приходится общаться милицейскому следователю? Либо с коллегами, либо с различными отбросами общества. И те, и другие Татьяне были неинтересны.
Коллеги – это понятно... Ничего хорошего Татьяна от них не ждала. Практически все мужчины-милиционеры неравнодушны к водке. "Стресс снимают..." Ее бывший муж тоже... Доснимался в свое время... Кроме того, менты стремились к легким, необременительным отношениям... Чтобы их поили, кормили и любили, а они, время от времени навещая "боевую подругу", расслаблялись, отдыхая от трудов праведных и "не понимающих" жены с тещей.
Про "контингент" и говорить нечего. Поют, конечно, сладко. Глазки строят, многозначительные намеки делают... Вот, дескать, раньше не встретилась... такая... удивительная... Глядишь, и жизнь бы по-другому сложилась...