Он помолчал, изучающе оглядывая клиента, затем продолжил:
– Взгляните на себя со стороны. Ваше тело заключено в развитый мышечный панцирь. Так вы покрыли себя «броней характера», не допуская в свою жизнь любых изменений, потому что боитесь ответственности. Вы словно замораживаете в себе эмоции и чувства, не даете им течь свободно. Закрытость и недоверие – вот ваши основные принципы. Меняйте их на прямо противоположные – открытость и доверие. Не бойтесь неудач и ошибок, живите полной жизнью и, главное, принимайте жизнь вокруг вас и людей такими, какие они есть, не навязывая своей воли.
От кармапсихолога Захарян вышел в полном смятении чувств. Не описать, что творилось в его душе в тот момент. Словно завеса, скрывающая доселе истинную подоплеку всех деяний его жизни, вдруг спала, явив на свет мрачные и уродливые наросты, отравляющие жизнь, отпугивающие от него удачу и надежду хоть на какое-то счастье. Но теперь все должно быть иначе, все БУДЕТ иначе – в этом он себе поклялся.
* * *
Лыгин поручил старлеям Габидуллину и Пичугину отработать связи покойного с коллегами по работе, где тот в последнее время трудился. Капитан Лепоринский по его заданию внедрился в ряды коллекционеров с целью покрутиться среди них и присмотреться к возможным кандидатурам на роль подозреваемого, исходя из психологического портрета преступника.
Прикинувшись начинающим нумизматом и раздобыв кляссер с рядовыми монетами, Боря Лепоринский в ближайшую же субботу отправился в клуб. К новичку, словно на наживку, сразу же кинулись несколько мелких торговцев в надежде поживиться за счет лоха, раскрутить того на покупку или с выгодой для себя выменять его монеты на худшие. Серьезные же коллекционеры сами никогда ни к кому не подходили, наоборот, все обращались к ним.
В первую очередь капитана интересовали молодые люди в возрасте двадцати-тридцати лет – таких там было немало, и именно они охотнее всего шли на контакт, пытаясь обмишурить новенького. Среди них он выделил пятерых, наиболее подходящих под описание возможного убийцы. Общаясь с коллекционерами, которые собирались возле здания Дворца культуры, Лепоринский не догадывался, что за всеми ними со стороны наблюдает пара внимательных глаз.
Маугли припарковал машину неподалеку от места сборища коллекционеров так, чтобы растущие перед ДК ели не загораживали обзор. Как и Лепоринский, он определил для себя нескольких вероятных кандидатов на роль убийцы, решив проследить за каждым из них и выяснить как можно подробнее все об их личной жизни, занятиях и пристрастиях. Если этот след окажется ложным, он переключится на бывших сослуживцев последней жертвы. Но интуиция подсказывала ему, что искать подозреваемого, прежде всего, следует здесь.
Сидя за рулем в ожидании момента, когда намеченный им на сегодня объект слежки покинет клуб, он от нечего делать принялся смотреть по сторонам и заметил неподалеку в скверике сидящую на скамейке девушку с примостившейся у нее на коленях кошкой. Животное было белым и пушистым, а девушка – очень даже привлекательной, в короткой юбке, обнажавшей стройные, уже успевшие покрыться загаром ноги. Эта милая сценка навела его на мысли о Лене, о тех днях, когда они были счастливы вдвоем – влюбленные, здоровые, полные радужных надежд и планов.
Воспоминания Маугли вскоре были прерваны. Человек, которого он «пас», махнул на прощание рукой своим приятелям и быстрым шагом направился прочь. Роберт завел двигатель и неспешно поехал вслед за «объектом», сопроводив его вплоть до дома – тот жил неподалеку. Возле подъезда стояла группка старшеклассниц, куривших в открытую.
«Тоже мне, «лолитки» выискались…» – усмехнулся про себя Маугли.
Часа через два появился его «объект» и направился к остановке. Роберт вышел из машины, поставил ее на сигнализацию и потопал вслед за ни о чем не подозревающим парнем.
Несколько дней наблюдений, а также сведений, добытых Ришаром, хватило на то, чтобы понять бесперспективность разработки данного субъекта. По всей видимости, тот не имел никакого отношения к совершенным преступлениям. Недолго думая, Маугли переключился на следующего кандидата на роль серийного убийцы.
В то же самое время Лыгин, даже не подозревая, что его бывший приятель-киллер ведет собственное расследование, нанес очередной визит Ольховскому.
– Этот человек, маньяк, может быть коллекционером? – поинтересовался он у психиатра.
– Вполне, – ответил тот. – Как раз увлеченность коллекционированием как нельзя лучше вписывается в нашу схему.
– Я просмотрел все ваши книги – мудрено, ничего не скажешь, хотя и немало интересного. Такой вопрос: вы говорили, что в своей практике используете методы психоанализа Фрейда, тогда в чем его отличие от методов Юнга?
– Видите ли, Юнг создал свою, несколько отличную от классического психоанализа теорию. В пику Фрейду, объяснявшему все психические проявления лишь сексуальными и агрессивными импульсами, Юнг не был столь категоричен, полагая, что существуют и иные мотивы. Он ввел понятие коллективного Бессознательного, населенного универсальными первообразами – архетипами, присущими любой личности. У каждого человека есть Тень – внутрипсихический образ, в котором собрано все самое худшее и отвратительное, что отвергает личность в своем сознании. У любого мужчины имеется Анима – женская сущность его души, женский образ и идеал, к которому он должен стремиться в своей жизни. В общем, как вы уже сказали, все это слишком мудрено для непосвященного в азы глубинной психологии. Сам я больше придерживаюсь неофрейдизма, а вот мой ассистент – Женя Ростоцкий, убежденный последователь юнгианской школы.
– Ясно, – промолвил Лыгин и спустя какое-то время добавил: – В отношении маньяка одного я никак не пойму – неужели никто из окружающих до сих пор не заметил ничего странного в поведении своего знакомого, коллеги, родственника?
– Мы же ничего не знаем друг о друге, – пожал плечами его собеседник. – О том, какие демоны живут внутри каждого из нас, демоны, постоянно стремящиеся вырваться наружу. Воистину, чужая душа – потемки. За внешней благопристойностью, личиной, социальной маской, возможно, скрывается волчий оскал, о котором порою и сам обладатель может ничего не знать.
– Хулигана, дебошира, забияку сразу видно, – промолвил Лыгин, – они у всех на виду. Специфичную внешность и манеру поведения имеют наркоманы и братки. А вот маньяка различить в толпе невозможно.
– Воинственные и агрессивные люди – это те, кто так и не изжил в себе инфантильные переживания. Те, у кого детство довлеет над зрелостью и рассудительностью. Сознание их все еще пребывает в той поре, когда неразумное дитя откровенно эгоистично, жестоко и аморально по отношению к другим. Те, о ком мы говорим, они как дети, поэтому их поведение и бросается в глаза. Маньяки тоже подвержены неизжитым детским комплексам и психотравмам, но они тщательно скрывают свою ущербность, накапливая энергию агрессии, которую затем со всей силой и яростью выплескивают на свою жертву. Многие из серийных убийц сначала долго мучают и истязают свою жертву и, лишь вдоволь насладившись ее унижением и страданиями, убивают.