— Кушать съедено, бездельники! — гаркнул Дементьев, покрываясь багровыми пятнами. — В Овражном переулке найден обезображенный женский труп. Убедите меня, дуралеи, что это не наш маньяк снова вышел на тропу?
Овражный переулок — два шага от набережной, местного яхт-клуба и уютных гостевых домиков на Янтарном пляже. Аллея, заросшая магнолиями и молоденькими кипарисами. «Камерный» закуток в шаге от цивилизации. Несколько метров через кусты — и будут видны задворки популярного у отдыхающих кафе «Амброзия», специализирующегося отнюдь не на пище богов. Здесь уже стояли патрульные экипажи, любопытствующие зеваки за ленточками. В стороне от аллеи — густая трава, кусты. Растерзанный труп валялся вдали от человеческих глаз. Полицейские отворачивались, старались не подходить, кто-то усердно подавлял рвотные рефлексы. Дементьев тоже чувствовал дурноту. Найдите десять отличий, как говорится. Девушку в нарядной блузке и короткой клетчатой юбке били по лицу, насиловали, терзали колюще-режущим предметом с особой жестокостью и цинизмом. Почерк знакомый, маньяк подкараулил жертву на аллее, заволок в кусты, надругался. А чтобы не кричала, забил ей в рот скрученные трубочкой гигиенические пакеты из ее же сумочки. Женский ридикюль валялся рядом. Деньги злоумышленник не тронул, тем более четыреста рублей не деньги, в косметичку даже не заглядывал, демонстративно проигнорировал паспорт, в котором значилось, что жертва — Пятницкая Анна Владимировна, 22 года, прописана в Грушевом переулке, дом 16. На вид не красавица, конечно, но девочка с шармом, волосы красивые.
— Ну и духман… — морщился Шура Лапчик, отодвигаясь подальше. Макагон издал подозрительный звук, хватаясь за горло, и тоже поспешил ретироваться.
— Умертвили бедняжечку как минимум двенадцать часов назад, — поднялся с колен и отряхнулся пожилой врач-криминалист Ожогин. — То есть ориентировочно в час ночи. Плюс-минус два часа. Оттого и попахивает. Теплые ноченьки в наших краях. А дни-то какие теплые. Не приведи Господь такую смерть. — Медик манерно перекрестился. — Намучилась несчастная. Я не математик, конечно, господа, но здесь порядка сорока ножевых ранений.
— И ни одной улики, — буркнул ползающий на коленях оперативник Дегтярь. — Такое ощущение, что в резиновых перчатках работал. Хирург хренов…
Его коллега Муртазин выбрался из кустов такой удивленный, словно его в кустах медуза ужалила.
— Ага, товарищ капитан, и не только в резиновых перчатках, но и в бахилах. Ни одного следа, лишь какие-то потертости. Следов дамочки, кстати, тоже нет. Вероятно, он напал, когда она шла по аллее, отключил ударом, взвалил на горбушку и в кусты. А тут уж начал ее разделывать… Блин, теперь ей только в актрисы идти в анатомический театр…
— В какую сторону она шла? — буркнул Дементьев. — От моря или к морю?
— А хрен ее знает, товарищ майор… простите, капитан, — простодушно пожал плечами долговязый Муртазин. — Куда можно идти в час ночи с сумочкой и паспортом? Вряд ли собралась искупаться, хотя кто ее знает.
— В свободной стране живем, — проворчал приземистый Дегтярь, заползая за дерево. — Куда хотим, туда и ходим в час ночи. Это псих какой-то, товарищ капитан, ну разве можно так обращаться с женщиной?
— А вот ее туфелька, — продемонстрировал остроконечный и довольно изящный предмет Муртазин. — Вторая туфля, как видите, на ноге, а эта в стороне валялась. Посмотрите, товарищ капитан. — Все невольно потянулись. — Шпилька острая, как шило. На конце следы крови. Есть предположение: на аллее этот вурдалак вырубил свою жертву не очень качественно. Пока тащил, она очнулась, стала махать ногами и поранила его. Возможно, бедро проткнула. Ну он, конечно, рассвирепел еще больше…
— Кровь с него не текла, — добавил Дегтярь, — ранение так себе — царапина. Но штаны он точно подмочил. На ноге должна остаться отметина. И группу крови клятого злодея мы теперь можем определить.
— Так определяйте, — фыркнул Дементьев. — Считайте, полдела сделали. Осталось серийного маньяка найти.
Он покосился через плечо. Помощники в рот воды набрали, стояли с таким отсутствующим видом, словно находились в это время в другом месте.
— И чего молчим? — проворчал Дементьев.
— А что, товарищ капитан, мы должны смех за кадром изображать? — буркнул Шура.
— Хозяина «Амброзии» нужно допросить, — выдал ценную идею Макагон. — Единственное заведение в округе.
— Хозяйку, — поправил Шура. — Этой забегаловкой заведует пожилая гречка, в смысле, гречанка.
Хозяйку заведения, крупную пятидесятилетнюю особу по имени Афина Таниодис, доставили через пятнадцать минут. Мадам, естественно, была не в курсе, что происходит на задворках ее предприятия. Женщина сильно волновалась, встреча с таким числом полицейских в текущие планы не входила. А когда увидела труп, взялась за горло, позеленела, оступилась. Двое полицейских подхватили ее под локоть, но пришлось подхватывать и полицейских, чтобы вся эта группа людей не покатилась по земле. «Да уж, мадам, — ворчал сержант, знакомый с кухней «Амброзии», — это вам не котлеты из мяса старого птеродактиля продавать». Гречанка хваталась за сердце, упрятанное далеко-далеко под пышным бюстом, что-то мямлила, срывая голос, заикаясь. Дементьев поморщился, уж лучше соврать, чем расплывчато лопотать правду. «Такие формы — и ни капли содержания», — вполголоса острил Шура. Но некоторые обстоятельства тем не менее прояснялись. Потерпевшая работала официанткой в заведении госпожи Таниодис, вчера вечером была ее смена. Девушка отработала и в первом часу ночи в прекрасном расположении духа отправилась домой, чему свидетели лично госпожа Таниодис, смена поваров и прочие официантки. Ни с кем она вчера не конфликтовала, много смеялась, с посторонними, помимо клиентов, не общалась. Это ведь несложно проверить. Девочка хорошая, скромница, отличница, учится в столичном техническом вузе, в Кабаркуле на каникулах, устроилась на пару месяцев, чтобы поправить материальное положение в семье. А семья небольшая, лишь два человека, Аннушка и отец, завзятый трезвенник на инвалидности, обожающий свою дочь больше жизни…
Не любил Дементьев этих крокодиловых соплей. Примчавшийся на такси отец убитой девушки выглядел жалостливо, весь седой, с палочкой, ползал на коленях перед останками, заливался горючими слезами. А когда собрались его допросить, то и слова полезного не вытянули. «Кто обнаружил труп?» — хмуро спросил Дементьев, и через минуту под его угрюмые очи подвели крайне любопытную личность без определенного места жительства. На индивидуума стоило обратить внимание. Возможно, не старый, если хорошенько покопаться под бородой и сальным волосяным покровом на макушке. Неплохо сложенный, поджарый, одетый для бомжа очень даже стильно и оригинально: лоснящиеся облегающие джинсы, модные босоножки, рваная футболка с надписью, гласящей, что ее носитель больше жизни любит президента РФ и поддерживает его партию. У него были хитрые, обросшие кустистыми бровями глаза, бронзовая от загара кожа, в тех местах, где ее не закрывали слипшиеся волосы. За спиной болтался детский рюкзачок, вроде тех, с какими ученики младших классов посещают оплоты знаний.