– Никита, побойся бога, наши не могут устроить такую гадость… – взмолился не на шутку обеспокоенный подельник. – Мы не предатели, клянусь тебе! Подумай сам, как в этой компании может возникнуть подставная фигура? Они – именно те, кто они есть! Реальные злодеи, повинные в должностных преступлениях и убийствах. Никита, ты точно не прикалываешься?
– Точно, – буркнул Никита.
– А это не вы там развлекаетесь? – осторожно намекнул Андрей.
– Не мы! – разозлился Никита. – Не убийцы мы, ты должен об этом знать!
– Да знаю я, прости… – Голос собеседника вибрировал от волнения. – Тогда что же получается, Никита, вся наша затея пошла прахом? Нам подъехать?
– Сидите, где сидели, – проворчал Никита. – Следите за дорогой и постоянно будьте на связи. Попробуем выпутаться. Возможно, не все еще потеряно, если сможем вычислить злодея. Появятся посторонние – немедленно докладывайте… ну, хотя бы дружным волчьим воем – мы смотаемся в лес, там нас подхватите.
– Ну, хорошо, – пробормотал Андрей. – Вы там осторожнее давайте – хрен его знает, откуда прилетит…
– И еще, Андрюха. Вы собрали ворох информации, за что вам почет и уважение. Но информация неполная – и вот за это вас надо пороть.
– Почему неполная? – обиделся подельник. – Информация достоверная.
– Но НЕПОЛНАЯ! – рассвирепел Никита. – Почему один из присутствующих после прослушивания записи о своем злодеянии решился на такой кардинальный шаг, как прикончить всех, находящихся в доме? Не слишком ли колоссальная задача? Не в полном ли он отчаянии, раз решился на такое? И при этом следует учитывать, что обвинения в убийствах, предъявленные этим людям, в принципе недоказуемы, и самое страшное, что им может грозить, – это теоретически какой-то срок. Но он задергался, испугался не на шутку. Почему? Я требую, Андрей, немедленно телефонируй нашим людям и пусть добывают информацию. Как хотят! Интуиция подсказывает, что собака зарыта в совершенных ими убийствах. Нужно все, что с ними связано – подробные сведения о жертвах, круг общения, родственники, друзья, были ли свидетели и тому подобное. ВСЯ компания – минус Буревич, Гусь и Аврамский. А мы попробуем поработать в этом приятном коллективе. Все, я отключаюсь. Следующий сеанс связи через два часа.
Он закапывал телефон в тайник, а Ксюша зачарованно следила за его руками. Никита словно чувствовал, что что-то должно произойти. И только придавил половицу и накрыл ее ковриком, как взорвалась вентиляционная шахта. Разразились вопли – далекие, отчаянные, беспорядочные…
– Пошли, дорогая, – взял он за руку побелевшую девушку. – Держу пари, в нашем полку опять убыло…
Они застыли, войдя в гостиную. На самом видном месте, посреди ковра, словно артистка, выступающая перед зрителями, билась в припадке Екатерина Семеновна Каледина – председатель областной избирательной комиссии. Она стояла на коленях, уперев ладони в ковер, лицо перекосилось до полной неузнаваемости, по нему плясали синие пятна, она задыхалась, хрипела, глаза вываливались из орбит. Говорить она не могла, хотя и пыталась что-то прохрипеть, сложилось ощущение, что у нее был обожжен пищевод и вся полость рта, включая голосовые связки, гортань и трахею. Губы были точно обожжены – они буквально горели. Женщина схватилась за горло, закашлялась, мучительно пыталась сглотнуть. Ее вырвало со сгустками крови. Руки не держали, она упала, перевернулась на спину, заколотилась в страшном припадке, брызгая кровью и содержимым желудка.
– Что тут у вас происходит?! – истошно вопила Ксюша. – Да когда вы, в конце концов, это прекратите?!
Но ее никто не слушал. Визжала, исполняя дикий танец, Валентина Максимовна – ее ноги окатило рвотой. На стуле сидела с библейской миной, сложив руки на коленях, Ольга Дмитриевна – вылитая святая в глубокой скорби – или просто в отупении. Завывал ошалевший Пискунов. Хватался за горло адвокат – словно, глядя на агонизирующую женщину, переживал катарсис. Хлопал глазами прокурор. Рычал, потрясая кулаками, полковник Вломов. Следователь Волостной стоял в сторонке, грыз ноготь и внимательно наблюдал за происходящим.
– Да помогите же ей, чего вы стоите!!! – завизжала Ксюша, подбежала и свалилась перед женщиной на колени.
Опомнились мужчины, пострадавшую схватили за конечности, переложили на диван. Ее трясло и выгибало, глаза закатывались. Она с трудом могла продохнуть, тянула к Ксюше трясущиеся руки.
– Да что с ней такое, вы можете объяснить?
Прокурор шлепнул Валентину Максимовну по затылку, и наступила тишина. Ее нарушали лишь скуление чиновника и предсмертные хрипы.
– Водички выпила, – хрипло объяснил прокурор, показав на закатившуюся под журнальный столик бутылочку от «Аква Минерале». – Сказала, что жажда мучает, со стола взяла, крышку отвинтила, присосалась… и вот.
– Хорошо хлебнула, – икнув, подтвердил адвокат.
Никита опустился на колени, дотянулся до бутылки – на дне еще что-то плескалось. Понюхал, хотя мог бы и не нюхать: по гостиной уже витал характерный аромат.
– Что там? – разлепила губы и попыталась усмехнуться Ольга Дмитриевна. – Кальций, йод и другие полезные микроэлементы?
– Уксус, – пробормотал Никита, – восьмидесятипроцентный раствор уксусной кислоты. Бутылочка с этикеткой стояла в шкафу, кто-то перелил в бутылку от воды…
– И поставил на самом видном месте, – крякнул полковник и тоже схватился за горло, видимо, представил, что «счастливым» утолителем жажды оказался он.
Никиту передернуло. Он с ужасом глядел на умирающую женщину. А та цеплялась за жизнь, брыкалась, мотала головой. Он не мог ей помочь, даже если бы захотел. Отхлебнула Екатерина Семеновна действительно от души, не успев почувствовать запах. Сразу почувствовалось резкое жжение и боль во рту и по всему проходу от пищевода до желудка. Получился химический ожог всех слизистых желудочно-кишечного тракта, проникновение кислоты в кровеносную систему с разрушительными последствиями. Сужение пищевода, прободение желудка, дыра, через которую его содержимое проваливается в брюшную полость. Взорвись в желудке граната – последствия были бы легче…
Она умерла, когда закрылся пищевод и полностью отказала печень. Прошло не больше минуты. Вновь завыла Валентина Максимовна. Люди опасливо приблизились, уставились на скрученное судорогой тело.
– Может, она… сама? – неуверенно предположил адвокат. – Ведь плакала, кричала тут, накручивала саму себя…
– Ага, и заранее припасла бутылку, перелив в нее уксус, – мрачно сказал Волостной. – Знала, что будет тут кричать, плакать, накручивать себя. Я так понимаю, господа, на месте Екатерины Семеновны мог оказаться любой из нас. Бутылка стояла на виду, рядом с остатками закуски. Эх, снять бы с нее отпечатки пальцев…
– Как? – проворчал полковник.
– Вот именно. Мы все тут шатались, друг на друга не смотрели, отлучались в туалет. А некто заранее подготовил орудие убийства, скажем, утром или даже с вечера, а сейчас лишь выставил на всеобщее обозрение… Где стоял уксус? – следователь вперился цепким взором в Никиту.