– Какие суровые в Челябинске полицейские, – с карикатурным почтением заметил Зуев.
– Не тот случай, – фыркнула Евгения Дмитриевна. – Вы просто жалкое чмо, полковник. Вы затормозились в девяностых. Быдло – это вы. А также хам, самодур и убийца. Вы не заметили, что на дворе сменилась эпоха. Настало время чутких и воспитанных, кулаками работают только те, кому больше нечего предложить. Тех же результатов вы могли бы добиться и более цивилизованными методами. Подобными чудовищами только детей на ночь пугать. Фи, полковник. Ну, и что вы на меня так уставились? Уверяю вас, избить беззащитную женщину совсем несложно.
– Да баран он, – проворчала блондинка.
– Не совсем так, милочка, – поправила Евгения Дмитриевна. – Бараны и козлы – это совершенно разные люди, не стоит оскорблять баранов. Обратите внимание на господина Желтухина – он, конечно, не образец для подражания, но видно, что человек перестроился.
– Благодарю вас, Евгения Дмитриевна, – манерно поклонился Желтухин.
– Не повезло вам, полковник, – посочувствовал Вышинский. – Если все вылезет, то вы и до суда не доживете. У вас единственный шанс спасти свою жизнь – пробраться в Норвегию, замочить там человек семьдесят и сесть в комфортабельную тюрьму лет на двадцать, чтобы разгневанные сограждане не достали…
– Ладно, – проворчал полковник, мобилизуя остатки выдержки в кулак. – Хватит глумиться. Что случилось, то случилось. Насколько понимаю, ангелов здесь нет. Может, кто-нибудь объяснит, в конце концов, что за похабень тут происходит?
– Мы рады, полковник, что вы опять с нами, – кивнул Желтухин. – А по поводу похабени решайте сами, я уже замаялся ломать голову. Соображения имеются, но пока я помолчу. Хочется вас всех послушать.
– Зачем это? – насторожилась Статская.
– Да так…
– Черт вас побери… – прорычал полковник, выкарабкался из кресла и поволокся к бару. От него уже ощутимо разило спиртным.
– Вот-вот, – прокомментировала Евгения Дмитриевна. – Наш Федор Иванович прекращает пить, начинает бухать.
– Заткнитесь, – огрызнулся полковник, плеснув в бокал. Шумно вылакал золотисто-оранжевую жижу и начал поедать глазами собравшихся, словно выискивал, кем бы закусить. – Во-первых, эта бумага…
– «Светокопия», – подсказал Желтухин. – Нормальное качество, должны сохраниться отпечатки пальцев. Вот только как добраться до дактилоскопической лаборатории?
– Нет там никаких отпечатков, – отмахнулся полковник. – Уж если выкатывают такие предъявы, наверняка позаботились. Текст отпечатан на принтере, бумаги заранее доставлены на яхту. Их разнесли по каютам, пока мы спали, положили так, чтобы утром мы их заметили. Выходит, эти люди знали, в какой каюте спал каждый из нас…
– Да хрен-то там, – фыркнула Статская. – Могли не знать. Входили в каюты, освещали спящих фонарями, выискивали нужную бумагу. После вчерашнего мы были ни бе ни ме.
– Евгения Дмитриевна не пила, – вспомнил Желтухин.
– И что? – возмутилась женщина. – Я все равно была дико измотана, спала, как сурок, ничего не слышала.
– Другие тоже ничего не слышали? – проворчал полковник.
Люди помалкивали, только Аркадьев тяжело и жалобно вздохнул.
– Все заперли свои каюты? – задал новый вопрос полковник.
И снова ответом было тягостное молчание.
– Чертовы склеротики-алкоголики, – проворчал Костровой.
– И вас по тому же месту, Федор Иванович, – встрепенулся Вышинский. – Можно подумать, вы сами помните, запирали ли за собой каюту. Держу пари, вы сейчас и не вспомните, в какой каюте ночевали.
– Ладно, без наездов, – огрызнулся Костровой. – Будем считать, что кто-то заперся, а кто-то нет. Движение машинальное, не зависит от степени опьянения. Но ни за что не поверю, что все каюты оставались открытыми! Где ключи? – он цепко оглядел присутствующих. – Мы вчера отняли связку у капитана. Каждый ключ был пронумерован.
– Побойтесь бога, Федор Иванович, – изумился Желтухин. – Ведь вы и носились с этой чертовой связкой. У вас она была, любезный полковник.
Тут Полина Викторовна выразительно хмыкнула и уставилась на стену. Все проследили за ее взглядом. На декоративном штурвале, инкрустированном позолотой, болталась искомая связка ключей.
– Не нам, конечно, судить, товарищ полковник, – подал голос опухающий Глуховец, – но кому-то здесь надо меньше пить. Вы сами швырнули эту связку на штурвал, потому что она вам мешалась.
– Ладно, не путайте меня, – поморщился полковник. – Капитан Руденко уверял, что дубликатов нет, в это слабо верится, да и хрен с ними. Итак, что мы имеем? Некто, пользуясь нашим состоянием, разнес по каютам эти чертовы фиговые листки и на этом успокоился. Допустим, все, что тут написано, не лишено оснований, – полковник смутился. – Далеко не все, конечно, но допустим. Стало быть, о нас наводили справки, прежде чем обманом заманить на яхту и выбросить в открытое море. Но навести ТАКИЕ справки… Знаете ли, надо постараться. И что дальше? Нас не арестовывают, не требуют доказать свою невиновность – отсюда можно сделать вывод, что в планы злоумышленников это не входит. Мы находимся в подвешенном состоянии, посреди моря, не знаем, что будет дальше, и не имеем возможности что-то предпринять.
– Напротив, – возразил Желтухин. – На вашем месте я изолировал бы команду – один хрен ничего не делают. Даже завтрак принести не в состоянии…
– Команда в теме, это точно, – проворчал Бобрович, – пусть не все, но кто-то из них – наверняка.
– Быть в теме и быть организатором – две большие разницы, – возразил Вышинский. – Кого-то из команды злоумышленники могут использовать вслепую – скажем, разнести бумажки. Мы можем разделить экипаж, прижать этих людишек к ногтю – кто-то расколется, не сомневаюсь, что господин полковник знает методы. Но может выясниться, что людям просто заплатили за совершение тех или иных действий, а сами они не в курсе.
– Скорее всего, так и есть, – поморщился Желтухин.
– И что будем делать? – жалобно протянул Аркадьев. – Ждать у моря погоды? На горизонте нет никаких кораблей. И как-то не хочется ждать, когда появятся похитители.
– Вы все идиоты, – прошипела Статская. – Неужели вы еще не поняли, что никакие похитители здесь не появятся?
Все со страхом посмотрели на нее, женщина, похоже, сама испугалась своих слов, постную мордашку испещрили морщинки.
– Устами блондинки, как говорится… – крякнул Желтухин. – Признаться, и меня что-то такое посещает…
– Но это абсурд! – воскликнул Зуев. – В чем смысл? Нас похитили, собрали, раздали эти чертовы бумаги, предъявили обвинения. И что дальше? К чему все это? Что с нами собираются делать? Убить, напугать? Да мы уже напуганы!
– Но еще не убиты, – тоном чревовещательницы заметила Маргарита Юрьевна.
– Да типун вам на язык! – взревели хором полковник и Зуев, а последний продолжал. – Нас намеренно водят за нос, создавая абсурдные ситуации и мотая наши нервы. Господа полицейские, вы должны провести расследование, пока не случилось что-то действительно ужасное и необратимое.