— Вы не наркоманы? — с надеждой спросил он.
— А что? — напрягся Юрий. Ехать ночью с водителем-наркоманом довольно далеко — не самая приятная перспектива.
— Я люблю подвозить наркоманов. С ними никогда не знаешь, чем дело закончится.
— Ты приключений хочешь? — не поняла Лена.
— Я куража хочу. Мне в этом городе скучно, мне в этом городе тесно.
— Нам тоже, — оборвал его речь Гордеев. — И поэтому мы едем за город.
— А что так срочно? — через некоторое время все же спросил любопытный водитель.
— Сестра у меня там. В аварию попала, — коротко сказал Гордеев.
— Нормально все будет с вашей сестричкой, если она до больницы доковыляла. Я бы на ее месте постарался доковылять. Правда, я бы и не оказался на ее месте. Я внимателен на дороге.
— Пока что-то незаметно, — поморщилась Лена. — Болтаешь без умолку.
— А я как Гай Юлий Цезарь, — похвалился водитель, — могу одновременно водить, курить и говорить.
Однако после замечания Лены он замолчал и только попыхивал беломориной, доставая папиросы из пачки одну за одной.
Около больницы Гордеев щедро рассчитался с водителем, который оказался знатоком своего дела и довез их до Бобруевки в общей сложности за полтора часа.
— Мне нет смысла ехать в город, все равно на работу к двенадцати, — сказал неожиданно он. — Может, меня тут где-нибудь на диванчике положат, я вас потом обратно подвезу?
— А ведь действительно, незачем тебе порожняком ехать. Я сейчас поговорю с главврачом, — кивнул Гордеев.
— На какую тебе работу? А сейчас ты что делал? — удивилась Лена.
— Сейчас я развлекался. А вообще-то я администратор в одной скучной компьютерной конторе.
Медсестра Надя встретила Лену и Гордеева на крыльце и провела их по темным коридорам к кабинету главврача.
Зигмунд Федорович при виде Лены заметно оживился и заиграл кустистыми бровями.
— Это вы и есть — Леночка? — уточнил он.
— Нет, это я, — пресек его шалости Гордеев. — Доложите оперативную обстановку.
Главврач приуныл, но обстановку доложил.
— Мы должны пойти к ней, — сказала Лена. — Неспроста все это. Может быть, она вышла на след похитителей профессора?
— Какого профессора, Синюгина? — оживился Хухеев.
— Кто это? — сдвинул брови Гордеев. В режиме бессонной ночи его мозг отказывался работать оперативно.
— Это мой приятель, мы с ним в картишки любим переброситься, — безмятежно сообщил Хухеев.
— Еще один картежник, — бросила через плечо Лена, — возьмем под наблюдение.
— Что вы, что вы, барышня! — всполошился главврач и ретировался.
Павел Владимирович снабдил гостей медицинскими халатами и провел их в закуток, который здесь гордо именовали «отдельной палатой». Кроме нее в больнице была только «общая палата», в которой обычно ютились остальные двадцать пациентов, но летом было затишье, больница пустовала, вот Ирину и определили в «отдельную палату», комфорт одиночества компенсировался тем, что в это помещение не было еще проведено электричество.
Ирина впала в забытье и не реагировала на вошедших.
— Можно как-нибудь привести ее в чувство? — спросил у врача Гордеев. — Что-нибудь вколоть, например?
— Можно. Но я не позволю вам этого делать, даже если эта женщина совершила тяжкое преступление, — твердо сказал Павел Владимирович. — Ей нужен абсолютный покой и сон, а вы растревожите ее своими вопросами и сделаете только хуже.
— Да в том-то и дело, что она не совершала никаких преступлений. Но она, возможно, единственный свидетель очень важного события.
— Возможно? То есть вы не уверены, но на всякий случай хотите причинить пострадавшей дополнительные неудобства? — переспросил врач, приобнимая посетителей за плечи и выводя их из палаты Ирины.
— Единственное, что вы можете сделать для нее, если вам действительно поскорее хочется получить свидетельские показания, снять ей палату в платной больнице, там ее быстрее поставят на ноги. У нас такой возможности нет. Но мы готовы сделать все, что в наших силах.
— Хорошо, — кивнул Гордеев уже в коридоре. — Тогда назовите больницу, в которую, по вашему мнению, нам стоит обратиться.
— Если вы говорите, что эта женщина была единственным свидетелем какого-то преступления, мне лучше не знать, куда она отправится после. Для собственного спокойствия и чистой совести.
Под утро водителя, спавшего в рекреации на клеенчатой кушетке, растолкала Лена.
— Ты хорошо знаешь платные больницы в округе?
— Я все хорошо знаю! — тут же проснулся водитель.
— Тогда назови мне лучшую и ближайшую.
Он сел на кушетке, почесал в затылке, что-то посчитал на пальцах.
минут через десять автомобиль уже мчался по шоссе. А через час от частной клиники «Берокка» в сторону сельской больницы направилась карета «скорой помощи», на которой Ирину Галковскую перевезли в клинику.
Лена с Гордеевым решили, что Лене стоит возвращаться в Питер, а вот Гордеев будет сопровождать Ирину, договорится с врачами и, если появится возможность, попробует выудить из нее хоть что-нибудь.
Принимал Ирину Семен Тихонович Пустовалов, он вкратце оговорил с Гордеевым сумму, в которую обойдется лечение, и попросил подождать в приемной.
Гордеев сел в удобное кожаное кресло. Полюбовался на приемный покой клиники, где каждый предмет обстановки кричал о больших деньгах и напоминал интерьеры зарубежных сериалов. Взялся почитать какой-то журнал о здоровье и материнстве, который валялся на журнальном столике. Потом переключился на брошюру о СПИДе и неожиданно для самого себя уснул.
Разбудила его медсестра:
— Вас Пустовалов к себе просит.
Гордеев постучался в кабинет лечащего врача, который взялся поставить Ирину на ноги, и вошел.
— Здравствуйте, меня зовут Юрий Петрович, это я сейчас привез пациентку.
— Да-да, автомобильная авария, сотрясение мозга, переломы. Я смотрел. Сейчас чайку попью и сделаю более тщательный осмотр. А вы пока продиктуйте сестре все данные на вашу знакомую.
— Видите ли, дело в том, что эта женщина — свидетель, возможно, единственный, похищения профессора…
— Синюгина, что ли? — поднял глаза врач.
— Да почему вы все про Синюгина спрашиваете?
— А, это довольно известный персонаж. Кроме того, у него кличка — Профессор.
— А он что, пропал? — спросил Гордеев.
— А у него как зарплата — он всегда пропадает.
— Бог с ним, с вашим Синюгиным. Дело в том, что мне не хотелось бы сообщать вам имя и фамилию вашей больной. Это же частная клиника, как я понимаю. Пусть она у вас инкогнито побудет, так и вам спокойнее, и мне.