На берегу лежало несколько судов – две пироги, древний “Бостон Уэйлер” и четыре пинаса – полубаркасы – со свернутыми парусами.
Поначалу Мейнард не узнал Юстина. Он стоял у края воды, между Hay и Мануэлем. На нем была новая одежда – белая хлопчатобумажная рубашка, кожаные брюки до колен, как у Hay, и – в кобуре через плечо – “Вальтер ППК”.
Когда Бет и Мейнард вышли из кустов. Hay и Мануэль приняли властную стойку – ноги расставлены, руки на бедрах. Hay резко обратился к Юстину, который неловко попытался скопировать их позу.
Мейнард хотел подбежать к Юстину, но Бет удержала его цепью и медленно пошла по берегу.
Не дойдя до Hay нескольких шагов. Бет остановилась и дернула цепь вниз. Мейнард не знал, чего от него ожидают, так что он воспротивился. Она резко дернула вниз и заставила его опуститься на колени.
Он взглянул на их лица – на лицо Hay, на котором, казалось, отразилось убеждение его предка в том, что власть – это страх; на лицо Мануэля, сиявшее не по годам развитым высокомерием; и на лицо Юстина – с нервным, неловким и болезненным выражением при виде отца.
Всем им, казалось, нечего было сказать, поэтому Мейнард в конце концов произнес:
– Как дела, приятель?
– Нормально, – это слово чуть не застряло в горле Юстина. Он повторил громче: – Нормально. Как ты?
Мейнард кивнул. Он не мог отвести глаз от сына. Hay пихнул Юстина, и тот, с трудом подбирая слова, сказал:
– Где остальные патроны для этого? – Он похлопал по рукоятке “вальтера”.
– В нашем номере, как ты знаешь. – Юстин взглянул на Hay и, в ответ на очередной толчок, спросил:
– Где?
– В бюро. В верхнем ящике.
Юстин сказал Hay:
– Я и не думал, что он взял их с собой в лодку.
Hay ответил:
– Я скажу, чтобы их забрали. – Он обратился к Бет: – Это все.
Потянув за цепь, она подняла Мейнарда на ноги.
– Нет! – сказал Мейнард. – Дайте мне с ним поговорить.
– Поговорить о чем? – требовательно спросил Hay.
– Я его отец!
– Я говорил тебе...
Ни о чем не думая, Мейнард резко бросил:
– К черту вашу игру в слова! Он мой ребенок, и я хочу с ним поговорить!
Hay заколебался. Затем он напряженно проговорил, обращаясь к Бет:
– Держи его в руках, или я его убью. Клянусь. – Он повернулся к Юстину. – Тюэ-Барб?
Юстину потребовалось некоторое время, чтобы понять, что его спрашивают, согласен ли он поговорить с отцом. Он неловко кивнул.
Hay сказал Мейнарду:
– Ты читал Закон. Ты – мирской человек, которому нет здесь места. Он наш, мы его воспитаем, он не твой. Ты можешь с ним поговорить наедине на этот раз. Но больше никогда.
Hay пошел по берегу, Мануэль последовал за ним. Бет заколебалась, не будучи уверенной, остаться ей, или последовать за ними. Hay жестом приказал ей бросить цепь, и она пошла за ними.
Мейнард перекатился с колен назад и сел. Он похлопал рядом с собой по песку, приглашая Юстина сесть. Юстин взглянул на Hay, ожидая указаний. Нерешительно он сел напротив отца.
Мейнард тихо спросил:
– С тобой действительно все в порядке? Они тебя не трогают?
– Нет. Со мной все в порядке.
– Нам надо подчиняться, делать то, что скажут. Пока мы живы, у нас есть шанс. Что бы они ни заставляли тебя делать, это лучше, чем быть мертвым. Ты знаешь, кто они?
Юстин покачал головой.
– У них странная речь. Я имею в виду, что они, похоже, не из Америки.
Мейнард быстро пересказал Юстину то, что узнал. Закончив, он спросил:
– А что ты слышал?
– Они говорят, что я здесь останусь навсегда. Это так?
– Нет. Я найду способ, как нам обоим отсюда выбраться.
– Они говорят, что убьют тебя. Они действительно...?
– Убьют, если мы отсюда не выберемся. Все, что ты слышишь, рассматривай с точки зрения побега. Каждый факт – все. Думай про себя – сможем ли мы этим воспользоваться? Поможет ли это нам?
– Они мне говорили, что убежать невозможно.
– Что они тебе говорили?
– Что моторных судов нет. Они не держат – как они их называют? – длинноногих судов. – Юстин кивнул в сторону лежавших на песке лодок. – Это единственные лодки на острове.
Мейнард посмотрел на пинасы.
– Если бы мы смогли добраться на одном из них до морских путей...
– Их охраняют, даже ночью.
– Сколько времени мы здесь пробыли? – Мейнард заметил, что его вопрос озадачил Юстина. – Я спал. Не знаю, как долго.
– Это четвертый день.
– Ты ничего больше не слышал? Чего-нибудь, что могло бы нам помочь? Подумай.
– Ничего такого, что ты имеешь в виду. Только тренировка.
– Тренировка в чем?
– Они говорят – в том, чтобы стать мужчиной. – Юстин, глянув в сторону Hay, прошептал. – Как я могу быть мужчиной? Мне только двенадцать! Они, наверное, сумасшедшие!
Мейнард улыбнулся. Он похлопал Юстина по руке.
– Что это за тренировки?
– Они хотят, чтобы я стал хранителем оружия. Вот почему мне разрешили носить это, – он хлопнул по кобуре.
Глядя в глаза Юстину, Мейнард заметил искорку гордости, как будто бы мальчик, несмотря ни на что, был доволен тем, что ему поручено мужское дело. И в глазах Мейнарда, должно быть, появился упрек, так как Юстин отвел взгляд.
– Ты держишь его заряженным?
– Я должен. Л’Оллонуа говорит, что пустое оружие похоже на евнуха, – только внешний вид и никакой силы. Что такое евнух?
– Вытащи пару патронов из магазина и спрячь где-нибудь.
– Зачем?
– На всякий случай. Никогда не знаешь, что может пригодиться.
– Л’Оллонуа говорит, что нам нужно беречь каждую пулю.
– Юстин... если ты будешь его слушать, ты действительно останешься здесь навсеща. Он не друг тебе.
– Он говорит, что если кто-то не друг ему, то он его враг, и его следует убить. Я не хочу, чтобы меня убили.
– Тебя не убьют. Ты слишком важен для него.
– Я? Почему?
– Точно не знаю. Я думаю, что он беспокоится о будущем. Во всяком случае... скажи мне, где они держат оружие?
– Оно есть у каждого. Лишние – у Л’Оллонуа.