– Так вы думаете, они связаны?
Турецкий усмехнулся:
– Ну что ты, Гордеев, как дитя малое. У нас все связано. В Калининграде свистнешь – во Владивостоке отзовется. Тем более, девяносто девять процентов, вас преследуют люди Теребилова. Я уверен.
Надо сказать, интуиция редко подводит Александра Борисовича…
– Тут важно даже не то, что придется делать с тетрадью. Как выяснить истину? Как доказать возможную невиновность Михайлова в измене Родине? Здесь, Юра, без конкретных свидетелей не обойтись. Придется тебе побегать с высунутым языком, чтобы произвести оживляж этого дневника. Ясно?
– Где же мне найти свидетелей?
– У меня на этот счет мыслишка имеется…
Наутро мы поехали к Меркулову. Лена осталась спать у Турецкого. Меркулов тут же вошел в курс дела, спрятал объемистый пакет в свой личный сейф.
– Я согласен с Александром, – сказал он, пролистав дневник, – тебе, Юра, нужно отыскать людей, которые работали с Михайловым. Они могут дать ценные показания.
– Где же я их найду?
Турецкий выразительно посмотрел на Меркулова.
– Ну хорошо, хорошо, – сказал Меркулов, – я помогу. Есть у меня человечек на Лубянке…
К концу дня я получил бумажку с адресом некоей Зинаиды Аркадьевны Высоковской, которая, по словам «человечка с Лубянки», работала с Михайловым. Трудность состояла в том, что Зинаида Аркадьевна проживала в городе Париже…
Из записок Алексея Михайлова:
"11 июля 1966 года.
В Гонконге убит Нгуен Ли, которого я оставил управляющим головной фирмой. Его машину расстреляли, когда он возвращался из офиса домой. Нгуену повезло – он скончался на месте, не мучился. А вот я попал в настоящее дерьмо.
Оказывается, я так и не понял этого человека до конца. Чего ему не хватало в жизни? У него появился шанс сойти со скользкого пути и стать порядочным преуспевающим бизнесменом. Неужели второе "я", необходимость острых ощущений, получаемых от занятия контрабандой, было настолько сильно в нем, что одерживало верх над здравым смыслом?! Или он сам этого хотел?
У меня две версии его гибели. Первая: с корейцем свели счеты бывшие компаньоны по старым делам (мало ли что он там успел натворить?). Вторая: убийство связано с нынешней аферой, которую он собирался провернуть (само собой, без моего ведома и согласия).
В любом случае это связано с контрабандой. А с прошлой или настоящей – уже не столь важно.
В результате последних событий два моих южноамериканских филиала в Боготе и Рио-де-Жанейро практически разорены. На банковском счету в Гонконге остались ничтожные крохи. Нгуен Ли успел перед смертью вложить практически все деньги в товар, а сам товар благодаря его стараниям исчез в неизвестном направлении. Секрет пункта назначения и конечного результата кореец унес с собой в могилу. И нет никакого смысла что-то проследить и отыскать: в этих делах он был большой мастер.
Итак, посмотрим правде в глаза: я банкрот. В полном смысле этого слова. Фирма «Золотой Китай» прекращает свое существование.
Катя сильно расстроена. Ее можно понять. Сколько времени и сил потрачено, и все в один миг полетело коту под хвост. Мальчики еще ничего особо не понимают. Костя, правда, чувствует, что случилось что-то очень для нас неприятное. А Слава еще слишком мал.
В данной ситуации у меня один выход – срочно покинуть с семьей Бразилию, где за полгода меня еще недостаточно широко узнали и слава обо мне как о банкроте и неудачнике не распространилась в деловых кругах страны.
Я выбрал Буэнос-Айрес, самый крупный город и порт Аргентины. В нем предстояло все начинать сначала. Оставшихся на счетах в Боготе и Рио-де-Жанейро денег хватало нам на перелет и первое время приличной жизни.
23 июля 1966 года.
«Боинг-727» компании «Эролайнс Аргентинос» приземлился наконец в аэропорту Буэнос-Айреса. Полет был не долгим, но мне он показался необычайно утомительным. Наверное, сказалось нервное напряжение последних дней, связанное с выездом из Бразилии. Дети едва не визжали от восторга, когда, заходя на посадку, пересекали залив Ла-Плата. А я, лишь когда колеса самолета коснулись бетонки, вздохнул с облегчением.
Катя весь перелет проспала. Старательно делает вид, что ничего смертельного не произошло, все образуется. Я понимаю, своим внешним спокойствием она пытается ободрить меня, поддержать. Спасибо ей за это. Она у меня большой молодец. Но я-то знаю, что на самом деле творится у нее внутри, как она беспокоится, нервничает… Она тоже, не меньше, чем я, вымоталась за эти дни. Потому, наверное, едва прикоснувшись к креслу, провалилась в глубокий сон.
Взяв такси, мы направились в город. Я с любопытством рассматривал надписи, украшавшие (если можно так выразиться) стены домов. «Militares asesinos» («Военные – убийцы»). «Plebiscito las pelotaa» («К черту плебисцит»). «Tenemos hambre» («Мы хотим есть»). «Juicio y castigo a los culpables» («Судить и наказать виновных»). «Marihuana libre, droca sexo y mucho rock» («Наркотики, секс и рок-н-ролл»).
Да, веселенькое место, ничего не скажешь.
На улицах было полно народу – закончилась сиеста. Такси остановилось возле отеля «Эль Конкистадор» в центре фешенебельного района Баррис Норте, и я расплатился с водителем банкнотой в миллион песо. В принципе это была приличная плата с хорошими чаевыми.
В огромном вестибюле отеля я сразу же купил газеты «Ла Пренса» и «Буэнос-Айрес геральд», а помощник управляющего лично проводил нас в номер. Восемьдесят долларов в сутки за две спальни, гостиную, кухню, кондиционер и телевизор – вполне приемлемая цена.
Но задерживаться мы здесь не собирались. Это было временное пристанище, пока не найдем подходящую квартиру и я не разберусь с работой.
Но получилось так, что мы прожили в «Эль Конкистадор» больше трех месяцев.
Я стал играть на столичной бирже, самой крупной и едва ли не единственной в стране. Покупал и перепродавал кофе, цитрусовые, табак, мясо, спиртное. И возможно, благодаря необъяснимому русскому духу и чутью именно на спиртном я сделал первые приличные деньги.
Зная неравнодушие местного населения к крепким напиткам, особенно к рому и виски, я приобрел крупную партию американского виски и придержал ее. В сентябре самый большой наплыв отдыхающих и туристов: нестерпимая летняя жара сменяется мягкой теплой погодой, и спиртное поглощается с космической скоростью (не только в России, но и в Аргентине любят и могут много пить). Я все правильно рассчитал: цены на крепкие напитки выросли, благодаря мне создался своеобразный дефицит – вот тогда и пришло время действовать. Я выбросил на рынок свое виски и быстро продал его, заработав на разнице в цене колоссальные проценты.
Мы все еще продолжали жить в «Эль Конкистадор» – для поддержания имиджа и расширения круга полезных знакомств (в отеле останавливались крупные промышленники, финансисты, политические лидеры да и просто богатые бездельники). После моей удачной сделки мы отказались от прокатного автомобиля и приобрели подержанный, но очень приличный «ситроен». К тому же одна крупная компания, занимающаяся биржевыми операциями, сделала мне заманчивое предложение – возглавить у них аналитический отдел. Я дал свое согласие.