Но беспокойство кололо меня, как шило в заднице. Я оглядывался и видел одно и то же: метрах в пятидесяти от машины, на невидимой границе, за которой туман уже не позволял рассмотреть никаких подробностей очертаний, за нами неотступно следовал мотоциклист. Порой между нами вклинивались другие автомобили, скрывая его из виду, но как только я оборачивался в следующий раз – картина принимала прежний вид. Черное шоссе со слабо люминесцирующей пунктирной линией разделительной полосы уходит в туман, и на границе видимости за нами неотрывно следует мотоциклист, как железная гончая.
– Мне кажется, он вас преследует, – очень кстати заметил водитель.
Надо же, какой наблюдательный!
– А как-нибудь уйти от него можно? Свернуть на проселочную дорогу, спрятаться? Можете попробовать?
– Вообще-то мне не хотелось бы влезать в неприятности, – вполне по-британски заметил водитель, и я понял, что уговаривать его или материально заинтересовывать бесполезно.
Я его понимал. Из-за меня он может потерять лицензию, а такое не компенсируешь парой сотен фунтов – всем, чем я располагал на данный момент.
– Послушайте, остановитесь здесь на минуточку, – прокричал я на ухо шоферу, соревнуясь с Бобом Марли.
– Что? Подождите, скоро будет автосервис, там есть туалет, – посоветовал водитель.
– Мне не нужен туалет. Просто притормозите у обочины. Я хочу поговорить с тем человеком.
Ямаец пожал плечами и свернул к обочине, но не успел я вылезти из машины, как следовавший за нами мотоциклист прибавил газу и демонстративно промчался мимо меня, совершенно не желая вступать ни в какие переговоры. Чертыхнувшись, я залез обратно в машину.
– В чем дело? – спросил водитель.
– Пока не знаю.
Мотоциклист ждал нас за поворотом дороги. Мы проехали мимо, и он пристроился за нами хвостом, держась на расстоянии метров тридцать, но не выпуская нас из виду. О том, чтобы оторваться от него, не могло быть и речи. Если бы я сам вел машину, тогда еще может быть, но и то – соревноваться в скорости со спортивным мотоциклом… Затея сомнительная.
– Вы можете как-то посигналить этому мотоциклисту, дать знак, чтобы он остановился?
– Как? – в свою очередь спросил водитель.
– Как? Да я не знаю, как сигналят у вас в Англии. У нас в России обычно мигают фарами или орут в форточку.
– Так вы из России? – оживился водитель и старательно произнес: – Отвали, козьол! Пожалюйста, привеэт, Ельсин!
От неожиданности я не сразу понял, что он говорит по-русски, а когда до меня дошло…
– У меня есть знакомый русский, тоже таксист, – очень довольный эффектом, пояснил водитель.
Хорошо, что он не угостил меня всей лексикой русских таксистов. М-да, вот уж воистину распространенье наше по планете особенно заметно вдалеке… Прав был Высоцкий.
– Очень хорошо. Можете подать тому парню на мотоцикле знак, чтобы он остановился?
Водитель мотнул огромной вязаной шапкой. Несколько минут он старательно мигал противотуманными фарами и задними огнями, несколько раз сворачивал на обочину, но мотоциклист упорно избегал всякого прямого контакта и уходил вперед, как только замечал, что машина останавливается, чтобы пристроиться за нами в хвост при первой же возможности.
Впереди на шоссе я заметил рекламный щит автосервиса.
– Остановитесь возле заправочной, я должен позвонить.
– Это пожалуйста.
Я решил позвонить Мартову.
Старик сидел дома и ждал меня. Я вкратце обрисовал ситуацию.
– Кто-нибудь из людей, которые вас охраняют, могут таким образом сопровождать меня в Крайстчерч?
– Думаю, что нет, – растягивая слова, ответил старый шпион. – Постарайтесь от него избавиться. Если он последует за вами в Крайстчерч, я буду вынужден отказаться от встречи с вами. Вы видите его сейчас?
Я огляделся по сторонам:
– Да.
– Он видит, что вы разговариваете по телефону?
– Кажется, нет. Я звоню из закусочной на автосервисе, а он остановился возле бензоколонки. Я вижу его через окно.
– Он один, вы уверены?
– По крайней мере, больше я никого не видел, а этот человек следует за мной от аэропорта.
Мартов помолчал, я даже подумал, что он повесил трубку, и кашлянул, чтобы удостовериться, что старик еще на связи.
– Где вы находитесь? – нарушил наконец молчание Мартов.
– Сейчас сориентируюсь. Я на шоссе, ведущем на Бирмингем, звоню из закусочной автосервиса.
– Как называется закусочная?
Как? Я и не посмотрел на вывеску, когда заходил. Огляделся по сторонам, ища какую-нибудь характерную примету.
– Не знаю, как называется, но внутри над стойкой бара висит морда лося с рогами и гербовые щиты…
– Знаю, – коротко отрезал Мартов. – «Лис и гончая». Выходите через заднюю дверь, постарайтесь незаметно улизнуть. Идите через поле на север, вдоль железнодорожной ветки. Ориентируйтесь на колокольню церкви. Там рядом старое деревенское кладбище. Идите мимо него. В полумиле от автосервиса будет станция. Садитесь в первый подошедший поезд, проезжайте две остановки и выходите. Оттуда возьмите билет до Крайстчерч. Здесь на станции перезвоните мне, и вас встретят, но приезжайте, только если будете полностью уверены, что за вами нет хвоста.
Инструкция была ясной и четкой. Мартов говорил прямо как Штирлиц профессору Плейшнеру. Оставалось только выполнить эту инструкцию и не наделать ошибок, после которых придется выпрыгивать из окон…
Самое главное было при мне, точнее, на мне, во внутреннем кармане куртки: паспорт, билет на самолет, портмоне с деньгами и блокнот с ручкой. Всем остальным я теоретически мог пожертвовать.
Я мысленно возблагодарил судьбу за то, что вовремя поддался искушению и облачился в новую куртку. Вот что мне было бы больнее всего бросить в такси. Водитель меня проклянет. Или попросту заявит в полицию. А может, не станет морочить голову и удовлетворится в качестве оплаты моими вещами?
Далее следовало незаметно улизнуть из закусочной через заднюю кухонную дверь… Я всегда удивлялся, когда видел в западных кинофильмах, как простой посетитель кафе или даже шикарного ресторана запросто, как к себе домой, проходил на кухню и устраивал там дебош с мордобоем, а в это время флегматичные повара, вместо того чтобы вызвать дубоголовых секьюрити, прятались под столами, глядя, как крошат из автоматов подносы со смачной жратвой, которой можно накормить половину голодающей Африки… Не знаю, не знаю, так ли уж просто на самом деле пройти через всю кухню и не привлечь при этом закономерного любопытства.
Ну что ж, мне предстояло убедиться в этом на собственной шкуре.
Я повесил трубку и медленно направился к двери в конце обеденного зала. Судя по тому, что именно туда убегали официантки с подносами, за этой дверью находилась кухня. Может, я и привлек внимание женщины за стойкой бара, но никто не задал мне ни одного вопроса.