– То есть? – Гордеев все никак не мог понять, дурачит его Кобрин или действительно волнуется по поводу идеалистического.
– По закону кармического воздаяния, – продолжал депутат Государственной думы, – люди переходят из одной жизни в другую одними и теми же группами, отдавая друг другу неоплаченные долги из своих предыдущих жизней в будущих. Потому мы настолько все переплетены друг с другом – просто до невероятности. Вы замечали, как мы все сцеплены друг с другом? А? Словно какие-то колесики в непонятном механизме.
«Лучше бы он пенсиями да пособиями для малоимущих занимался, чем этой эзотерической белибердой!» – подумал Гордеев.
– Так, значит, он был одним из моих помощников, – то ли переспросил, то ли еще раз для себя констатировал Кобрин. – А женщина, его убившая, значит, обратилась именно к вам – моему адвокату! Невероятно!
– Эта женщина только обвиняемая в убийстве, – уточнил Гордеев.
– Так вот что я вам скажу, – наклонился Кобрин к самому уху Гордеева. – Она виновата – это карма у нее такая…
Аркадий Самойлович уже совсем набрался.
– Уголовный розыск, – сказал милиционер и шагнул в вагончик.
Константин Константинович незаметно движениями живота прощупал, в каком положении находится пушка.
– Вам знакома эта личность?
С этими словами милиционер вынул из портфеля фотокарточки и разложил их на моментально очищенном от недавней трапезы столе.
Как ни старались милицейские гримеры – мертвое лицо было ужасно.
– Знакомо, – вздохнул Лимон. – Это наш прораб. Бывший, правда. На работу не ходил, прогуливал. Мы таких долго не держим. Месяц, как уволили.
– Видите ли… – Лицо капитана, а за ним и молоденького лейтенанта приобрело выражение строгой почтительности к сообщаемой информации. – Ваш бывший работник убит.
– Убит? – изумились все с несомненной демонстрацией актерского дарования.
– Да, убит. Причина – пьяная драка. Дело расследуется прокуратурой города Житомира. Ни адреса его домашнего, ни прописки мы не знаем. Только вот командировочное удостоверение нашли. Кто занимается у вас кадрами?
– Он, – Лимон ткнул пальцем в Дедка. – Лев Сергеевич, – поправился он тут же, – подготовьте документацию.
– А ты чего тут сидишь? – с прежней яростью, но без прежней подозрительности выкатил на Сынка глаза Константин Константинович. – А ну, пошел отсюда.
– Так чего, мне собираться? – спросил Сынок.
– Пошел вон отсюда, нечего уши крахмалить! Работай давай, натурально!
Сынка разве что не пинками выставили из вагончика. Он было примостился покурить под окошком, силясь выудить хотя бы звук из беседы, но в окно изнутри вагончика постучала костяшка Лимонового пальца, и Сынку пришлось ретироваться. Сынок пошел прочь по направлению к стройке. Постепенно шаги его стали ускоряться, и вот он уже бежал, как мальчик, вприпрыжку.
Иногда судьба все-таки умеет делать подарки.
Гордеев несколько раз позвонил в дверь и собирался уже уходить, когда ему наконец открыли. Это был мужчина лет тридцати в наскоро накинутом на голое тело халате.
– Игорь Олегович? – спросил его адвокат.
Мужчина молча раздраженно кивнул.
– Я вам звонил вчера, – Юрий Петрович протянул свое удостоверение. Виноградов внимательно просмотрел документ.
– Ах да! Проходите, пожалуйста! – переменил выражение лица на приветливое хозяин.
Гордеев вошел в квартиру.
– Извините, что беспокою вас в выходной день, – Юрий Петрович бегло оглядел довольно скудную обстановку прихожей.
– Я уж давно перестал различать выходные и будние дни. – Виноградов несколько растерянно остановился у полуприкрытой двери в комнату.
Гордеев отметил, что, несмотря на дневное время, в комнате царил полумрак. Плотные шторы были задернуты.
– Вы не возражаете, если мы побеседуем на кухне? – предложил Виноградов.
Гордеев прошел на кухню.
– Чай? Кофе? – Игорь Олегович быстро освободил стол от двух фужеров с недопитым вином.
– Спасибо, не хочу!
Из комнаты вдруг раздался скрип то ли кресла, то ли дивана.
– Одну минутку! Я хотел бы переодеться. – Виноградов поспешно выскочил из кухни.
Через несколько секунд Юрий Петрович услышал из комнаты какой-то шепот. Потом молоденький женский голос капризно сказал:
– Никуда я не пойду! Я тебя подожду здесь!
– Нет, – стараясь говорить как можно мягче, произнес Виноградов. – Моя девочка сейчас быстренько оденется и уйдет. А вечером я увижу ее снова.
– Вечером я иду на дискотеку. И вообще, если я сейчас уйду, то больше не приду к тебе никогда!
– Ну киска моя, будь умницей! Мне нужно переговорить с одним человеком! Это очень важно!
– А я – это не очень важно?
– Ты самая большая моя ценность! Давай я помогу тебе одеться!
– Лучше бы ты помогал мне раздеваться!
Гордееву было неловко слушать эту воркотню, он тихонько прикрыл дверь.
Игорь Олегович вернулся через несколько минут уже одетый в джинсы и рубашку.
– Извините, что заставил вас ждать.
– Это вы меня извините, что нарушил ваши планы. – Гордеев с любопытством взглянул на появившуюся из комнаты девушку, которая, не здороваясь, вошла на кухню, отпила из фужера вино и удалилась в прихожую.
Через несколько секунд хлопнула входная дверь.
– Так, я вас внимательно слушаю! – снова обратился к адвокату Виноградов.
– Вы, наверное, уже в курсе, что случилось с помощником вашего шефа Кобрина.
– Да, это очень прискорбно. Мы говорили уже об этом с Аркадием Самойловичем.
– Игорь Олегович, а вы давно знали Ливанова?
– Ну в общем-то почти что столько, сколько он работал помощником моего шефа.
– А Аркадий Самойлович сказал, что это вы рекомендовали Ливанова ему в помощники.
– Да? Он так сказал? – На секунду оторвался Виноградов от кофе. – Ну что ж! Аркадий Самойлович человек занятой, всего может и не помнить. Несмотря на то что наш народ вовсю ругает Думу, нагрузки там у депутатов сумасшедшие. Простите, я все-таки сварю кофе.
Виноградов засуетился у плиты. Гордеев взглянул на заляпанную газовую плиту, немытую посуду.
– Быт у вас не очень налажен, – отметил он.
– Да, пока не до того было. Только переехал. Район замечательный. Тихо, спокойно – даже по рабочим дням.