– Независимы от своевременной выплаты зарплат и пенсий, от социальных гарантий, от охраны детства! – в сердцах воскликнула Лида. – Что же это с нами происходит, Юрий Петрович?! Коммунизм – мертвое поле, а здесь – пока болото!
– Лида Борисовна, могу только поделиться опытом. Я не предаюсь глобальным рассуждениям, я верю в судьбу и больше люблю размышлять не о времени, а о себе. Я попросту осуществляю защиту по уголовным делам, а иногда берусь и за дела гражданские!
– Да, пожалуй. Я тоже попробую найти себе дело. – Она остановилась и вздохнула уже привычно для Гордеева. – А это наш дом. Пришли наконец.
Семья Андреевых жила в кирпичной трехэтажке – такие строили после войны по всей стране в более или менее крупных городах для номенклатуры и провинциальной элиты.
– Знакомая архитектура, – сказал Гордеев
– Эту квартиру родители выменяли у вдовы директора школы. И я потом в ней училась. Пятая спецшкола, английская, считалась у нас лучшей. Она и еще двадцать седьмая, математическая. Но я в цифрах не сильна, а то, может, пошла бы в экономисты, как мама.
Квартира опечатана не была. Взяв у Лиды ключи, господин адвокат собственноручно открыл оба замка. Оставив вещи в прихожей, они заглянули во все помещения, включая туалет и кладовую. Трехкомнатная квартира, в которой жила Лида с родителями, несмотря на отсутствие хозяев, удивляла порядком.
– Значит, обыска не было, – решил Гордеев.
– А он должен был быть? – с испугом спросила Лида.
– Вполне. По делам о взятках, как правило, у обвиняемых производят обыск.
Много книг в шкафах до потолка, пианино, музыкальный центр и новейший телевизор «Филипс» с огромным экраном – гостиная. В комнате Лиды все было как при ее отъезде из Булавинска зимой, после каникул. Видно, что здесь вытирали пыль с мебели и вещей, чистили палас на полу. Хотя цветы на окне уже давно не поливали – очевидно, с той поры, как был арестован Борис Алексеевич.
Лида заглянула в холодильник. Он работал, там было довольно много продуктов, несколько банок пива «Jever».
– Папино любимое, – сказала Лида.
– Хорошее пиво, – одобрил выбор коллеги Юрий Петрович и зябко передернул плечами, вспомнив, как однажды, в годы работы в прокуратуре в бригаде Турецкого, должен был отведать обед в следственном изоляторе. – Надеюсь, до его возвращения оно не успеет испортиться.
– Давайте, я что-нибудь приготовлю поесть, – предложила Лида, заглядывая в морозильник. – Курица… можно разморозить в микроволновке. Или гавайскую смесь пожарить.
– Лида, мы же договорились! Неужели в Булавинске умеют только сажать невиновных, а накормить усталых путников не могут? Давайте так: обедаем у новых рестораторов, а ужинаем у вас – согласны?
– Но ведь в ресторане дорого!
Как уже понял Гордеев, Лида была дочкой в семье с достатком. Но он не почувствовал, что она любит разгуляться, а теперь и вовсе, когда отец попал в беду, примеривалась к каждой трате.
– А мы не пойдем в ресторан. Пойдем куда-нибудь в кафе на свежем воздухе, у реки.
– Ну хорошо. Только я вам пока все же сделаю бутерброд – для аппетита.
– Лучше минеральной воды.
– И минеральной воды. Проходите в гостиную.
Сев на диван, господин адвокат взял коробочку дистанционного управления, щелкнул кнопкой.
Телевизор включился на видеоканале, но, поскольку видеомагнитофон включен не был, на экране ничего, кроме тускло-пестрого мелькающего снега, не появилось.
«Серая зона», – вновь вспомнилось Гордееву.
Он переключился на российский канал, где шел какой-то сериал с семейным, как видно, сюжетом. Вошла Лида, вкатив в гостиную столик с тарелками со шпротами, лежащими на галетах, и с маслинами в вазочке. Стояла и бутылка минеральной.
– Вот, – сказала Лида. – Предложила закусить, а хлеба-то нет. Тот, что папа оставил, – заплесневел, хорошо, хоть галеты нашлись.
– Ничего, – взялся за минералку Гордеев. – Главное – вода!
– Я вас сейчас угощу чем-то поинтереснее. – Лида открыла бар. – Папа с мамой нередко перед обедом пили горький ликер, ну, его еще называют желудочным, но это звучит как-то не очень…
Она вытащила две крохотные бутылочки:
– А ликер вкусный.
Полезла в горку за стопками. Они стояли по переднему краю деревянной полки, но, когда Лида взялась за одну, она отклеилась со щелчком, будто ее поставили невымытой, и донышко, влажное от капель, прилипло к поверхности.
– Странно! – сказала Лида.
– Погодите! – воскликнул Гордеев. – Не двигайтесь!
Она недоуменно посмотрела на него, но замерла, держа рюмку в руке.
Гордеев огляделся по сторонам, подошел к бару и вытащил оттуда пачку бумажных салфеток.
Поднес одну Лиде:
– Очень аккуратно. Кладите сюда стопку.
Лида положила хрустальную стопку в развернутую господином адвокатом салфетку.
– Что «странно», Лида? – спросил Гордеев, глядя на стопки, остающиеся в ряду.
– Странно, что ее поставили в горку, не помыв. Для мамы это было просто невозможно, это чистюля из чистюль, но и папа никогда так не поступал.
Гордеев сквозь салфетку начал касаться стопок. Та, рядом с которой стояла прилипшая, тоже снялась со своего места со щелчком. Все остальные были чисты.
– Очень неплохо, – сказал Гордеев. – Лида, у вас есть какой-нибудь чистый пакетик?
Лида сходила и принесла пакет с колготками.
– Новые, – усмехнулась она и вытащила содержимое. – Пожалуйста.
Гордеев, отдельно завернув каждую стопку, положил их в пакет.
– Возможно, что какая-то ерунда, случайность. Однако из этих стопок пили что-то сладкое, но крепкое. Может быть, и ваш биттер ликер. У вас были большие запасы?
Лида, а он следом заглянули в бар.
– Вот, стоят коробочки. Все вроде на месте. По четыре штучки в каждой. Сколько их было, я, конечно, не знаю. Но в мусорном ведре ничего нет. Пусто. Это тоже папа с мамой: у нас мусор не задерживался. Борьба с тараканами должна быть беспощадной.
– Бутылки тоже все не распечатаны, – отметил Гордеев. – Да здесь, кроме этих микромерзавчиков, никаких ликеров больше и нет.
– В холодильнике початая бутылка водки, тоже не подходит.
– Ну хорошо. Давайте попробуем ваш желудочный ликер.
Они выпили нечто, сильно отдающее анисом.
– То, что стоит у вас в холодильнике, мне нравится больше, – сказал Юрий Петрович, закусывая маслиной.
– Хотите?
– Ни за что! – Гордеев вновь взялся за стакан с минералкой. – Да, в жизни бывает всякое, и, возможно, ваш отец встречался здесь с кем-то по делу, в котором участвовал… Ну, выпили немного, а потом вдруг кто-то позвонил, ваш отец заторопился, поставил эти стаканчики на место, а потом забыл помыть – или уже не смог…