- Спасибо, Виктор Федорович, - искренне поблагодарила Наташа, - я обязательно приду.
Она выскочила из аудитории с пылающими щеками, одолжила у кого-то две таблетки цитрамона и запила их водой из крана в туалете. До назначенного времени еще пять часов, она должна успеть привести мозги в порядок и хотя бы освежить в памяти основные разделы учебника.
Без десяти четыре из аудитории, где профессор Мащенко принимал экзамен уже у второй в этот день группы, вышел последний студент. Наташа робко отворила дверь.
- Можно, Виктор Федорович?
- А, Казанцева! Заходите. Как ваша голова?
- Прошла, - улыбнулась она.
Мащенко сдержал слово и минут тридцать гонял по всем темам курса. На какие-то вопросы Наташе удалось ответить даже блестяще, на какие-то - вполне сносно, ни по одной теме она не "плавала".
- Ну что ж, Наталья… - профессор заглянул в зачетку, - Александровна, мои поздравления и одновременно сожаления. Если бы вы так отвечали утром, я бы с чистой совестью поставил вам "отлично". Жаль, что пришлось испортить вашу зачетку, там ведь никаких оценок, кроме отличных, до сегодняшнего дня не было.
- Ничего, - вздохнула Наташа, - я сама виновата.
- Вот как?
Мащенко заинтересованно смотрел на нее, всем своим видом показывая, что ожидает продолжения и объяснения. Наташа запнулась: не рассказывать же ему о вчерашнем "сабантуйчике" в Загорске, с которого она вернулась домой только в два часа ночи.
- Редко когда мне доводилось слышать такое от студентов, - заметил между тем профессор, - обычно в плохом ответе на экзамене бывают виноваты кто угодно и что угодно, только не они сами. А что же у вас случилось?
- Комсомольский актив, - коротко ответила она. - Его проводили за городом, я поздно вернулась. Можно было, конечно, не поехать, ведь сессия - причина уважительная, но я поехала. Поэтому и говорю, что сама виновата.
- Вот тут вы не правы, Наташа, комсомольская работа - это очень важное и ответственное дело, им пренебрегать нельзя. Другое дело, что подобные мероприятия не должны затягиваться до поздней ночи, тем более, если проводятся за городом. Это действительно безобразие. И голова у вас болит после этого. Много пришлось выпить? - неожиданно спросил Виктор Федорович.
Наташа вздрогнула и уставилась на профессора в полном изумлении. Ничего себе вопросик! И как на него отвечать? Врать, что там вообще никто к спиртному не притрагивался? Глупо. Раз задает такой вопрос, значит, прекрасно осведомлен о нравах, царящих в комсомольской среде. Сделать святые глазки и уверять, что все, конечно, перепились, но сама она - ни-ни, ни капли? А как же головная боль? От простуды, что ли?
- Много, - решительно ответила она. - То есть по обычным меркам это немножко, но я плохо переношу спиртное, мне хватило, чтобы потом голова разболелась.
- А зачем же пили? Чтобы сойти за "свою"?
В голосе его Наташа услышала сочувствие и понимание и решила не притворяться. В конце концов, человек и сам все знает, так зачем душой кривить?
- Я должна играть по их правилам. Так сказать, соответствовать. Иначе мне в партию вступить не дадут.
- Да-аа, - Мащенко задумчиво покивал головой, - я вас понимаю, Наташа. К сожалению, не вы одна в такой ситуации находитесь. А может быть, вам бросить эту затею, а? Пожалейте себя, поберегите.
- А как же вступление в партию?
- Ну зачем вам это, Наташенька? Вы - красивая девушка, выйдете замуж, родите ребенка, будете писать свои сценарии, а если по ним будут снимать удачные фильмы, будете зарабатывать очень много, больше, чем режиссеры. Зачем вам непременно нужно быть членом КПСС? И потом, вы с этим всегда успеете.
Наташа ничего не понимала. И это говорит ей профессор, читающий им курс научного коммунизма? Он считает, что быть членом партии не обязательно? Что человек не должен к этому стремиться? Да он шутит, наверное!
- Вы… шутите? - осторожно спросила она.
Виктор Федорович от души рассмеялся. Зубы у него были белыми, ровными и блестящими, и Наташа с удивлением подумала о том, что никогда раньше не обращала внимания на его мужскую привлекательность, хотя многие девчонки вокруг неоднократно твердили ей об этом.
- Конечно, я шучу, Наташа, - весело подтвердил он. - Мне просто любопытно было, что вы мне ответите. В рамках понимания вами идеологии научного коммунизма. А вы, я смотрю, изрядно подустали от такой активной комсомольской деятельности, а?
- Смертельно, - искренне призналась Наташа. - И времени много отнимает, и вообще… все это…
Когда она вышла из аудитории, то с удивлением обнаружила, что уже половина восьмого. Полчаса Мащенко ее экзаменовал, а остальные три часа разговаривал с ней о самых разных вещах. О комсомольской работе. О роли кино в ее собственной жизни. О том значении, которое киноискусство имеет в современном мире, формируя образцы для подражания как у детей, так и у взрослых. Они вместе наперебой вспоминали, как разошлись в народе и остались на долгие годы фразы из "Бриллиантовой руки", "Джентльменов удачи", "Семнадцати мгновений весны". "Поскользнулся, упал, очнулся - гипс", "Пасть порву, моргалы выколю", "Все под колпаком у Мюллера". Даже в шутку посоревновались, кто больше цитат приведет из одного и того же фильма. По "Джентльменам удачи" победила Наташа, по сериалу о Штирлице - профессор, а на комедии Гайдая разошлись вничью со счетом "восемь - восемь". Сошлись во мнении, что кинематограф сегодня играет важнейшую идеологическую роль, влияет на вкусы, нравы, умы и сердца, стимулирует выбор той или иной профессии, того или иного жизненного пути и нравственных ориентиров. Наташа поделилась своими детскими впечатлениями от фильмов, рассказала, как плакала, когда смотрела ленту Петра Тодоровского "Фокусник", и как была счастлива, когда на вступительных экзаменах во ВГИК ей пришлось писать рецензию именно на этот фильм. Виктор Федорович, в свою очередь, рассказывал, как переживал за героя фильма "Донская повесть", который вынужден был делать выбор между интересами революции и своими личными, и как в молодости хотел быть похожим на героев "Молодой гвардии", и как восхищался силой духа парализованного кораблестроителя из "Неоконченной повести". От силы духа и нравственной стойкости разговор плавно перешел на секретную послевоенную доктрину США по борьбе с СССР. Согласно этой доктрине, как считал Даллес, с нашей страной нужно бороться вовсе не экономическими методами, Вторая мировая война показала, что советский народ непобедим именно благодаря невероятной, невиданной ранее в истории силе духа и стойкости, и никакие экономические и народнохозяйственные трудности не могут сломить эти качества. Для того, чтобы победить и подчинить себе СССР, необходимо парализовать источник всех наших побед, добиться разложения нравов, привить культ секса, насилия и жестокости, садизма и предательства в массовой культуре, тогда страну можно будет взять голыми руками. "Литература, театры и кино - все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства." Наташа слушала, раскрыв рот, она никогда и нигде не слышала о такой доктрине, а Виктор Федорович объяснил, что это - закрытая информация, об этой доктрине давно, еще с конца сороковых годов, знает советское руководство, но Вообще-то распространяться об этом не следует, просто Наташа как сознательная комсомолка, будущий член партии и будущий кинематографист достойна того, чтобы об этом знать.