- Я понимаю, золотая моя, твой Вадик сердится на меня за то, что я не очень чисто убираю за собой. В этом смысле я действительно плохо вижу. Что ж, давай поедем к врачу.
Наташа видела, что пожилая соседка безумно боится, и была ей благодарна за понимание. Она и сама волновалась, ей казалось, что операция на глазах - это что-то сверхъестественное, сверхсложное и сверхтонкое, где ошибка даже в один микрон может привести к катастрофическим последствиям. Но все сложилось достаточно удачно, и уже к лету у Вадима не оставалось ни единого повода упрекнуть соседку в неопрятности. Наташе казалось, что теперь муж должен стать спокойнее, но он, тем не менее, делался все менее разговорчивым.
- Я написал рапорт, - заявил он в один прекрасный день.
- Какой рапорт?
- На увольнение.
- Почему?! - в ужасе воскликнула Наташа. - Что случилось? Тебя выгнали с работы?
- Потому и написал рапорт, что не хочу дожить до этого светлого дня, - мрачно процедил Вадим. - У государства нет денег содержать такую армию, идут повальные сокращения. В том числе сокращению подлежит и моя должность.
- Но сокращают же штатную единицу, а не лично тебя, - возразила Наташа. - Ты можешь перевестись на другую должность.
- И потом трястись от страха, что эту должность тоже сократят? Не забывай, в армии, как и всюду, полно блатных сынков, их трудоустраивают в первую очередь. Нет уж, лучше я сам уйду. Выслуга у меня большая, я только в штате плавсостава прослужил пятнадцать лет, это засчитывается как год за два, плюс пять лет училища, плюс два с половиной года в Обнинске. Полную пенсию я уже заслужил, так что буду увольняться по оргштатным мероприятиям.
- Почему? - снова удивилась Наташа. - Почему по оргштатным мероприятиям, а не по выслуге лет? Ты же сказал, что у тебя большая выслуга. Или я чего-то не поняла?
- Потому что при увольнении по оргштатным мероприятиям, то есть по сокращению штатов, мне положено выдать двадцать окладов, а если по выслуге лет - то только девять.
- Господи, - она схватилась руками за голову, пытаясь осознать услышанное, - и что же теперь будет? Будешь сидеть дома как пенсионер и смотреть телевизор? Ты же с ума сойдешь!
- Пойду учиться, уже получил направление в Московскую академию информатики и статистики. Через три месяца получу диплом государственного образца с правом заниматься профессиональной деятельностью по специальности "налоги и налоговая работа". Спасибо родному министерству, они хотя бы о переквалификации сокращенных офицеров позаботились. Обучение за их счет. Как только получу диплом, моему рапорту дадут ход, и я уволюсь.
Вадим отвел глаза, с деланным равнодушием полистал газету и вдруг поднял на Наташу полный боли и негодования взгляд.
- Мой прадед был одним из первых, кто в 1909 году получил звание "офицер-подводник" и специальный нагрудный знак. На подводных лодках служили мой дед и мой отец. Я вырос в атмосфере уважения к этой профессии, я понимал ее опасность, трудность, но и нужность Родине. Я выбирал дело своей жизни сознательно, получил соответствующее образование, рисковал жизнью, уходя в автономки, рисковал здоровьем, работая в ядерном отсеке, терпел лишения и тяготы, но никогда не жаловался, потому что знал: я обеспечиваю безопасность своей страны, и нет ничего важнее и почетнее воинской службы. И вдруг оказалось, что я не нужен. И не только я один. Мы все оказались не нужными со своими взглядами, со своим образованием. И что самое грустное - со своим патриотизмом. Любовь к Родине теперь не в почете, зато сегодня в моде любовь к быстрым заработкам. А я буду налоговым работником. При мысли об этом меня тошнит.
Наташа подсела к мужу, положила голову ему на грудь, погладила ладонью по щеке.
- Вадичек, миленький, я понимаю, как тебе больно, я не знаю, что тебе сказать и как утешить. Но ведь мы с тобой не можем изменить ситуацию, правда? Не в наших силах найти деньги для Министерства обороны или хотя бы только для подводников. А если бы мы с тобой могли эти деньги найти, то не в наших силах было бы сделать так, чтобы их не разворовали по дороге. Мы с тобой должны это принять так, как оно есть. И постараться приспособиться.
- Приспособиться?! - Вадим резко вырвался из ее объятий и вскочил. - Почему я должен приспосабливаться? Я что, нищий прихлебатель, которого берут в богатый дом из милости, но при этом ставят условие, что он должен приспособиться и не нарушать принятые в этом доме порядки? Двадцать три года назад я принял присягу, я честно служил, я делал все, что в моих силах, и государство щедро оплачивало мой труд. А потом явились новые хозяйчики жизни, завели новые порядки, и теперь я, морской офицер в четвертом поколении, оказался в положении просителя с протянутой рукой. Ты считаешь это справедливым?
- Нет, - твердо ответила Наташа, ошарашенная такой вспышкой, - я не считаю это справедливым. Но я не вижу возможности это изменить. А ты видишь? Тогда борись. Но если не видишь, как можно изменить ситуацию, то бессмысленно махать кулаками и кричать о несправедливости.
- Тебе этого не понять, - холодно бросил Вадим и отвернулся к телевизору.
Наташа молча, стараясь подавить обиду, принялась убирать посуду после ужина. Ну вот, опять начинается черная полоса. Только-только выползли из постоянных стычек из-за плохо вымытого унитаза или недостаточно тщательно подметенного пола в коридоре и на кухне, и снова вступили в период перманентного недовольства жизнью. Конечно, Вадим прав, в каждом своем слове прав, но ведь если он будет злиться и браниться, лучше не станет.
Хлопнула входная дверь, ввалились мальчишки, вернувшиеся с тренировки в бассейне.
- Мам! - прямо с порога заорал Саша. - Есть хотим!
- Тише, - Наташа испуганно выбежала навстречу сыновьям из кухни.
- Чего ты кричишь? У меня нормальный слух.
- Зато у него ненормальный, - тут же поддел брата Алеша, - ему все время кажется, что он тихо говорит, сам себя не слышит. Орет как контуженный.
Она поцеловала мальчиков, окинула их любовным взглядом. Все-таки до чего они хороши, высокий тонкий Сашка и крепкий ширококостный Алешка! Такие разные, такие дружные и такие любимые. Самые лучшие мальчики на свете!
- Идите к себе в комнату, сейчас я принесу ужин.
- А папа где? Его что, еще нет?
- Папа дома, но он очень устал и вообще не в духе, так что вы его не теребите.
Она долго сидела с сыновьями, ждала, пока они насытятся, потом подробно расспрашивала о том, как прошел день в школе, о тренировке, о подготовке к городским соревнованиям, о девочке, которая нравится Саше, и о новой компьютерной игре, которой в последнее время увлекается Алеша. Наташа боялась признаться самой себе, что не хочет возвращаться в их с Вадимом комнату и снова натыкаться на его разъяренный взгляд, сопровождаемый враждебным молчанием. "Вот и первая ласточка, - то и дело проносилось в ее голове, пока она слушала мальчиков. - Я пытаюсь избегать общения с собственным мужем. Что будет дальше?"