— Да, — тихо, словно пытаясь скрыть от себя самой ответ, прошелестела Зоя.
— Согласна?
— Да!
Во второй раз «да» оказалось произнесено слегка растянуто и более уверенно.
Ни Макс, ни Зоя не имели представления, какой фактор сыграл решающую роль в том, что она все-таки согласилась. Если бы им сказать, Зоя была бы шокирована, Макс расхохотался бы. Только мать Зои могла бы подметить, насколько Макс за столом ресторана «Морская свинка» был похож на Матвея Логинова, когда он, в разгар летней страды вернувшись с работы, мог навернуть полкастрюли борща — и тушеной капустой тоже не побрезговал бы.
22–24 февраля. Антон Сапин
Поставленный в телефон «жучок» действовал отменно, и переговоры кузенов-бандитов моментально становились достоянием как глориевцев, так и милиции. Слушать весь этот материал было очень трудно из-за вязкости, инертности мышления Логинова и, наоборот, скачки ассоциаций, свойственной Сапину. Иногда двоюродные братья переговаривались кодом, который что-либо говорил им одним: не потому, что догадывались о прослушке — в таком случае они воспользовались бы другим видом связи или уничтожили бы «жучок», — а всего лишь потому, что разговаривали так всегда. Кое-что в этом коде требовало расшифровки. Однако кое-какие выводы можно было сделать без выяснения дополнительных обстоятельств.
Во-первых, вопреки тому что формально из двоих братьев Логинов был старше и значительнее, Сапин веЛ себя с ним нагло и развязно, частенько ставил под вопрос его приказания. Иногда Логинов кричал на братца так, что в трубке звон стоял, пытался приструнить его, а иногда обреченно вздыхал что-то наподобие: «Ох, давно я, Антоша, твоей головой двери не выбивал» — и переводил разговор на другое. Очевидно, Логинов больше нуждался в Сапине, чем наоборот. Неуправляемый Сапин стремился показать, что ни в ком и ни в чем не нуждается.
Во-вторых, речь между ними часто шла о какой-то «машинке». По первым впечатлениям можно было заподозрить, что Логинов имеет в виду автомобиль, на котором Сапин совершил убийство Липатова, но вскоре стало ясно, что «машинка» — нечто другое. О ней говорили, как о живом существе:
— Антон, ну как у тебя машинка поживает?
— Скоро родится. Корпус я ей соорудил, теперь вот нутро налаживаю. Пришли еще пшена.
— Понял. Передам с Беллой.
Или:
— Машинка себя нехорошо чувствует.
— А что с ней?
— Да прихворнула малость. Из-за того, что я маслеными руками куда не надо полез. Вот теперь сижу, как лапоть, перетираю все спиртом.
Или Сапин сурово спрашивал с Логинова:
— Где усы? Сколько ты уже мне их обещаешь?
— Ладно, ладно, будут тебе усы. Пружинные?
— Какие тебе, на фиг, пружинные? Притащишь еще дрянь какую-то… Проволоку давай, понял?
— А чего ты на меня наезжаешь, я не понял?
— Тебя что, я не понял, в детстве мама уронила? Я тебе сколько талдычу, чтоб была медная проволока, а ты мне «наезжаешь». Я тебе так наеду… Для машинки же, не для себя. Медная проволока — это законно, а все остальное — фуфло.
В-третьих, крайне любопытной представлялась география мест, о которых они говорили. Чаще всего поминалась улица Докучаева, где, как уже было известно, проживала Белла Садовник. На втором месте — Целинная улица, это на западе центрального Сочи, вблизи от Мамайки. Судя по диалогам вроде «Где я тебе денег возьму?» — «Где и раньше, на Целинной», именно там и скрывалась определенная доля общака, которую сохранили от обысков. Однако на Целинной размещалась часть преступно нажитого добра, которая не пользовалась особым уважением: из нее свободно можно было брать деньги. Зато, когда
Законник попытался намекнуть, что, если потребуется, можно и залезть в схрон охотничьего домика, Зубр его оборвал безапелляционно и резко, так, что он не посмел возобновить разговор на эту тему.
Так, стало быть, охотничий домик — не легенда, не досужая выдумка? Значит, он существует? Вот только где?
В-четвертых, не избегли внимания милиционеров лица, которые в разговоре братьев поминались чаще других. Первые места в рейтинге занимали, само собой разумеется, Белла Садовник и Степа Шнурок. Некоторой неожиданностью стало возникновение в этом списке лиц, в безупречности которых не было оснований сомневаться. В том числе — какой позор — работники высшего звена милиции…
— Резеда? — хватался за голову Турецкий. — Да мы ж с ним чуть ли не под руку ходим! Он же знает обо всех наших с Грязновым перемещениях!
Да, немало сюрпризов принесла прослушка защитникам правопорядка. Для тех же, кто противостоял им, сюрпризы были впереди…
23 февраля, 19.06. Белла Садовник
Галя Романова, влекомая стремлением раскрыть загадку Сапина-Михайлова, была не единственной женщиной, которая посещала навеки покинутый истинным владельцем дом. Вторая женщина приходила обычно под покровом темноты, не желая афишировать свою примелькавшуюся в городе колоритную внешность. Ее звали Белла Садовник. Утешая вынужденного скрываться Сапина, она изобретала различные способы подбодрить его — различные шутки… Одна из них — скорее розыгрыш — родилась в ответ на жалобу Сапина, которому досаждали заложники, постоянно стучащие в стену подвала и по трубе. Белла согласилась с тем, что от этих дурных привычек Ворониных надо отучить раз и навсегда. С этой целью она предложила разыграть сценку. Когда, уловив присутствие женщины в доме, дедушка и внук Воронины принялись стучать и кричать, Белла дождалась тишины, а потом они с Антоном опрокинули свернутый ковер, который у Михайлова зачем-то сохранялся стоймя на первом этаже за кроватью, причем Белле удалось очень натурально вскрикнуть, будто ее ударили. Потом Антон слегка потаскал ее за ноги по полу; изображая мертвое тело, Белла насилу удерживалась, чтобы не прыснуть со смеху, и это было самое трудное. Намного легче получилось потом выйти из дому босиком по прохладной земле, чтобы стуком каблуков не нарушить впечатление убийства; однако Белла — бывшая спортсменка, человек закаленный, после этого даже не кашлянула. Ну да если бы даже она простудилась, игра стоила того.
Белла Садовник любила рискованные розыгрыши, в результате которых объект шутки пугался до потери сознания, любила соревноваться не на жизнь, а на смерть. Спортивные сражения выматывали ее, но не давали удовлетворения всех чувств и вместе с тем не приносили столько денег, сколько требовали ее молодость и красота. Случайно она сошлась с Сергеем Логиновым, ничего еще не зная о его криминальных связях, лишь безошибочно ощутив влияние, которое он оказывал на людей. Когда со временем, приучившись доверять подруге, Зубр начал понемногу раскрывать перед ней свой бизнес, она не отшатнулась, не стала изображать преувеличенного восхищения — короче, повела себя как надо: со спокойствием и твердым желанием помочь. Зубр неоднократно ее использовал в своих делах — в основном финансовых — и каждый раз убеждался, что доверять ей стоит. Белла для него стала незаменимым предметом, совмещавшим разнообразные функции: при необходимости она могла изобразить классное оружие, а в минуты отдыха превратиться в суперсовременный постельный удовлетворитель. Она была кристально прозрачна и надежна, как алмаз. Постепенно она сумела привязать Зубра к себе до такой степени, что виллу, которая составляла немалую часть логиновского имущества, он записал на ее имя. Подразумевая, что в случае чего легко вернет славный домик себе.