— Да! — прорычал он.
— Здравствуй, Зубр. — Спокойный мужской голос не был знаком Логинову, но он был взаправду очень спокойным и очень мужским. — Тише реви, не в Беловежской Пуще.
— А? — Спросонья Логинов не сумел подыскать адекватного ответа на оскорбление. — Это кто такой шустрый…
— Крот с тобой говорит.
— Кто?
— Глухим дважды обедню не служат, но для тебя, так и быть, повторю: Крот. Усек? Больше повторять не стану. А чтоб ты крепче мое погоняло запомнил, выйди и подбери у себя на крыльце кассету. Кино интересное. Посмотришь — тогда позвоню.
Сам Зубр на крыльцо, конечно, не высунулся — послал подручного своего, Степу Шнурка, последнего из самых преданных, кто уцелел после милицейской чистки. Шнурок вернулся из прохладной ночной темноты живым и невредимым. В руках он действительно держал миниатюрную видеокассету. Зубр привык жить на широкую ногу, и в его не затронутом конфискацией доме имелась любая техника, в том числе и для просмотра кассет такого рода. Когда Логинов вставлял кассету в прямоугольный зев видеомагнитофона, руки у него слегка тряслись.
— Мне выйти? — спросил предупредительный Шнурок.
— Выйди, — скомандовал Зубр, — но дверь не закрывай. Держись поблизости.
Все еще в широких, как у футболиста, трусах (Сергей Логинов привык, чтобы во время сна его ничто не стесняло), он, оттягивая резинку, раздраженно почесал живот. Паразиты душевного непокоя забегали по его коже, теребя своими крошечными острыми лапками. Вскочил на память японский фильм (как же он назывался?), который Логинов смотрел недавно — включил телевизор по ошибке и потом долго не мог уснуть. Он вообще фильмы ужасов терпеть не может, а этот смотреть и подавно не стоило. Тьфу, черт, названия вспомнить не удается… Все там крутилось вокруг видеокассеты; каждый, кто смотрел ее, в течение недели должен был умереть, если не даст посмотреть кому-нибудь другому. Может, и впрямь что-то такое хитрожопые спецслужбы изобрели? Уж не стремятся ли уничтожить Зубра таким заковыристым способом? Широкие плечи Шнурка маячили поблизости, суля спокойствие. По-спортивному вдохнув и выдохнув, Логинов нажал на пульте кнопку со стрелкой, указывающей вправо.
Первые же кадры заставили его застыть столбом.
Последующие — через силу сдвинуться с места, закрыть дверь и снова оцепеневшим взглядом впиться в экран. Закрывать дверь потребовалось потому, что Логинов не хотел, чтобы кто-нибудь, даже Степа, видел его сестру голой… Но если бы Зоя была запечатлена просто голой, это бы еще полбеды! Видеопленка с хроникальной безжалостностью показывала ее со связанными руками, подвешенной за запястья к потолочной балке так, что плечи едва не вывихивались из суставов. Рот у нее был завязан, лоб сморщен, орбиты едва вмещали выпученные глаза. Тело дергалось, выгибаясь вперед при каждом ударе страшных пучков прутьев, которые обрушивал на Зоину заднюю часть здоровяк в черном шлеме с прорезями для глаз и в черном, до пят, балахоне. Вот другой ракурс съемки, вид сзади: следы от прутьев на пояснице и бедрах, похожие на царапины, густо исполосованные ягодицы судорожно сжимаются и разжимаются. Звуковым сопровождением пленки служил аккомпанемент приглушенных криков… Сглотнув пересохшим горлом, Зубр остановил пленку: он не в состоянии был больше это видеть! Но нет, требуется досмотреть до конца: вдруг Зои уже нет в живых? Вряд ли, тогда звонить не понадобилось бы…
«Крот, Крот… — копался в памяти Логинов. — От кого я слышал это прозвище? А, ну да, от Антона. Я тогда ему не поверил, когда он сказал, что милиция решила натравить на нас какого-то беспредельщика. Не то что не поверил, просто пропустил мимо ушей. А ведь и правда… Все правда… Господи, как это получилось?»
«Господи» в данный момент оказалось расхожим словесным оборотом: на самом деле Сергей Логинов был далек от раскаяния. Он не допускал мысли, что его преступления в прошлом привели к несчастьям в настоящем; он просто мучился, соображая, где и что он упустил.
«Надо было сразу, как о Кроте услышал, — переигрывал прошлое Зубр, — принять меры. Зойку и родителей спрятать в надежном схроне, общак перепрятать. Самому перегруппировать силы и нанести удар. Господи, не успел, ну что же делать! Что теперь делать? Как Зойку вызволять? Где она? Доживет ли…»
Телефон зазвонил снова. На этот раз Логинов взял трубку в состоянии предельного бодрствования.
— Ну как фильмец? — все тот же, с вальяжными медленными интонациями, голос. — Покруче «Терминатора», да? Имей в виду, никаких комбинированных съемок. У меня артисты играют вживую.
— Не трогай Зою, — взмолился Логинов. Он должен был настаивать, требовать, но он просил и ничего не мог с собой поделать. — Оставь ее в покое, нельзя с ней так. Это она только с виду сильная, а так она хрупкая. Ее отец знаешь как лупил? Потом она сильно плакала, говорила, что помешается или с собой покончит… Если ее сейчас так, взрослую, она не вынесет, понимаешь?
— Ах вот у вас, значит, какой батюшка нехороший, — будто с удивлением откликнулся Крот. — Ничего, мы и ему устроим праздник, пусть знает, что справедливость существует. Кстати, он тоже у нас гостит.
Рука Логинова ослабла; он едва не выронил телефонную трубку. Все предвидит, зараза! Переиграл, уже на два шага переиграл!
— Чего тебе надо?
— Ну наконец-то трезвая мысля в тебе прорезалась, — снисходительно одобрил Крот. Логинов его ни разу не видел, но почему-то вообразил, что толстяк в черном балахоне — это и есть он. Вряд ли, такие, как Крот, на видео не снимаются… — Пожелания мои простые: отдавай старика и мальчонку в обмен на сеструху.
Логинов словно споткнулся: Воронины были его важной пешкой в войне не только против мэра, но и против фигур повыше, втянутых в боевые действия. Отдать мальчика и старика означало лишиться главного оружия, остаться без прикрытия… Что ж, сдаваться?
— Язык прикусил? — поторапливал Крот. — Думай скорей. А не надумаешь, мы твою сеструху на абапол [4] посадим. Ни разу еще я этой казни не пробовал. А хотелось бы…
Логинов собирался ответить, но язык не слушался, как в страшном сне. И тут, вероятно, мышление, щадя хозяина, чтобы он не сошел с ума, совершило финт в сторону, потому что Зубр вдруг вспомнил, как назывался тот японский фильм про видеокассету-убийцу.
Он назывался «Звонок». До чего похоже на то, что происходило сейчас…
25 февраля, -07.18. Александр Турецкий
— Да, ребята, вы сильны, — одобрил молодое поколение Турецкий. — Все это, что вы придумали и разыграли, не слишком законно… Но главное — по-моему, это действует. Должно подействовать…
— Неужели только молодое поколение? А я что, сбоку припеку? — шутливо обиделся Кротов. На самом деле обижаться на то, что его где-то не отметили или не упомянули, и в голову бы Алексею Петровичу не пришло: частные сыщики работают не ради похвалы! Главное — заложников освободить.