— Конечно. Ты ведь все-таки не сыщик. Если ты не против, я бы взял его себе, — предложил я, обдумывая слова Гордеева.
Ну и хитрец же он все-таки. Могу поручиться, что он заранее планировал эту акцию на мое агентство свалить, для этого, может, и поездку в лес придумал. И сейчас все обставил так, чтобы я сам у него попросил. Ну да ладно…
— В принципе это возможно… — задумчиво произнес Гордеев.
— У меня, я говорил, теперь затишье. Тем более если у мамаши есть чем заплатить.
— Есть, — успокоил меня Юра. — Муж у нее заместитель министра финансов, кажется.
— Не фига себе! — присвистнул я. — Да, беру свои слова по поводу побега обратно. Вряд ли я стал бы сбегать, если бы мой отец был заместителем министра финансов. Скорее просто попросил бы его купить мне какую-нибудь моторку с вертикальным взлетом.
— И на этой-то моторке уже и сбежал бы? — усмехнулся Гордеев. — Кому ты лапшу-то на уши вешаешь? Не сбежал бы он, как же!..
— Пожалуй, — согласился я. — Ну так что, отдаешь мне это дело?
— Ну если тебе заняться нечем…
Он еще и выпендривается!..
— Если понадобится адвокат, чтобы защищать похитителей, которых мы найдем, я тебе сообщу, — пообещал я.
— С тебя станется! Ладно, напомни мне, как поедем, я тебе ее телефон дам.
Я взглянул на часы:
— Не хочешь опять за грибами отправиться?
— А что, понравилось? — Гордеев усмехнулся.
— Нет, просто ты уйдешь… — помотал я головой, зевая, — а я покемарю.
— Ладно, спи, засоня…
Спустя пару часов Юрка растолкал меня. За это время он успел наполнить свой кузов доверху да еще и насобирать целую корзинку для меня.
Перед отъездом мы долго купались в местной довольно чистой речке, и к семи часам вернулись в Москву.
Дома меня встретила Люда. Она заметно прихрамывала.
— Что у тебя-то с ногой? — изумился я.
— Не знаю, болит. К вечеру даже распухла, — пожаловалась Люда. — Вроде не ушибалась нигде…
— Может, растяжение?
— Может быть.
— К врачу завтра сходи. Ходить-то можешь?
— Завтра воскресенье. А чего спрашиваешь? Сам видишь ведь…
— Ну в понедельник сходи, — поправился я, вдыхая аромат, доносящийся из кухни. — Или давай уж я тебя на машине отвезу, — решил я проявить заботу. — А что у нас сегодня на ужин?
Уже после ужина, лениво развалясь на диване перед телевизором, я снял телефонную трубку и нашел в записной книжке номер Вероники Бритви-ной — клиентки Гордеева.
— Алло, Вероника Сергеевна? Здравствуйте! Меня зовут Денис Андреевич Грязнов, мне ваш телефон дал Юрий Петрович Гордеев, адвокат. Вы к нему обращались по поводу пропажи своей дочери…
Соне Бритвиной недавно исполнилось пятнадцать лет. Она легко переступила ту черту, которая отделяет детство от юности, и уже успела столкнуться с проблемами, которые психологи во всем мире называют переходным возрастом. Правда, проблемы эти были не у нее, а у подруг. Соня с удивлением выслушивала жалобы своих сверстниц о непонимании взрослых, о трудностях в школе и семье. Она недоумевала, когда слушала рассказы о побегах из дома и конфликтах с родителями.
Эти проблемы девушке были незнакомы. Она была любимицей всех школьных преподавателей и хорошо училась. С матерью они жили душа в душу. Их отношения совмещали в себе и дружбу, и любовь, и взаимное уважение. Всеми своими новостями в первую очередь Соня стремилась поделиться с матерью, а та, казалось, полностью живет жизнью дочери, переживая каждую ее неудачу как свою собственную и радуясь успехам. С мамой можно было говорить о чем угодно: о школе, о друзьях-подругах и даже о своей первой любви. Таковая у Сони появилась совсем недавно, и девочка в своей неопытности часто не знала, как вести себя во многих ситуациях, а потому во всем советовалась с матерью, которая с радостью помогала Соне справляться с любовными неурядицами.
Конечно, как и в любой нормальной семье, между матерью и дочерью тоже случались ссоры. Но ни одна из них не приводила к серьезным разногласиям. Обе они интуитивно чувствовали, кто из них более не прав, и не стеснялись признаться в этом.
У Сони был легкий характер. В школе многие девочки соперничали из-за того, кто сядет с ней за одну парту, кто вместе с ней пойдет из школы домой. Соне легко удавалось избегать любых конфликтов — как с ровесниками, так и со взрослыми людьми. Она никогда не сердилась и очень редко плакала. Еще у нее всегда получалось добиваться того, что задумала, почти не прикладывая к этому усилий. Казалось, что все люди только и мечтают о том, чтобы сделать Соне приятное.
Было в ней некое магическое обаяние. Никто не оставался к ней равнодушен. Друзья родителей, приходя в гости, обязательно находили время, чтобы поболтать с ней. Самое удивительное, что взрослые, обычно не воспринимающие детей всерьез, всегда разговаривали с Соней на равных, внимательно выслушивая ее детские суждения. У девочки имелся свой собственный взгляд на все на свете, и она с удовольствием делилась им.
Соня вообще росла удивительно общительным ребенком. Она обожала знакомиться с людьми, разговаривать с ними. Стоило только матери отлучиться от нее на минуту, маленькая Соня немедленно начинала действовать. Она подходила ко взрослым и на своем малопонятном детском языке лопотала им что-то. Вернувшись, Бритвина заставала свою дочь в кругу абсолютно незнакомых людей, которые весело сюсюкали, агукали вместе с Сонечкой. А та, радуясь, что находится в центре внимания, звонко хохотала и, казалось, любила всех на свете.
Будучи единственным ребенком в обеспеченной семье, девочка сумела избежать заносчивости и эгоизма. В ней не было ни капли снобизма, так присущего отпрыскам богатых родителей. И что в ней действительно подкупало, так это ее доброта и искренность. Соня всегда была готова помочь своим друзьям и знакомым.
А однажды произошел случай, который заставил всю школу восхищаться сообразительностью и смелостью девочки и еще больше укрепил ее авторитет. Соня тогда училась в шестом классе. В тот день класс писал сочинение на тему «Как я провел лето». В середине урока учительница вышла ненадолго (а если уточнить — пошла в соседний магазин за кефиром). А чтобы дети не бродили во время урока в ее отсутствие, заперла дверь кабинета на ключ. Надо же было такому случиться, что именно в это время на их этаже начался пожар. Как установили потом пожарные, кто-то из ребят бросил зажженную спичку в урну. Как только коридор наполнился дымом, все учителя, согласно правилам, вывели свои классы из здания на улицу. В спешке никому и в голову не пришло проверить: не остался ли кто-нибудь в здании. И пока вся школа, ожидая пожарных, с интересом наблюдала за происходящим, двадцать испуганных детей в панике метались в запертом классе. Только Соня оказалась в состоянии трезво оценить ситуацию. Ни секунды не колеблясь, ручкой швабры она разбила стекло в окне, которое, непонятно с какой целью, было забито гвоздями, и одного за другим заставила детей выпрыгнуть на козырек подъезда, находящийся прямо под окном. Ребята только чудом не отравились дымом, и самыми страшными повреждениями оказались порезы от разбитого стекла. Потом было громкое разбирательство этого события, против учительницы возбудили уголовное дело, а Сонина фотография еще долго висела на Доске почета в отремонтированной школе. Из всего произошедшего девочка сделала вывод: в любой ситуации прежде всего нужно трезво размышлять и действовать, а испугаться можно и потом.