Седой и его подручные вальяжно вышли из автомобиля, огляделись.
— Где деньги?
Щербак раскрыл чемоданчик с баксами.
Седой взял одну пачку, вытянул из нее купюру, помял, помусолил пальцами, внимательно вслушался в ее шелест.
Его подручные не спускали глаз с Щербака, который безмятежно улыбался им в ответ.
— Смотри-ка… — удовлетворенно хмыкнул Седой. — Не фальшивка…
— Пересчитывать будешь?
— Не здесь.
Седой щелкнул пальцами. Один из парней нырнул в салон черного «мерседеса», через мгновение вынырнув из него с большой полиэтиленовой сумкой.
— Только без шуточек… — предупредил Щербак.
В сумке были аккуратно сложены пластиковые пакетики с белым порошком…
Под самым куполом ангара вспыхнули мощные лампы.
На секунду бандиты застыли, инстинктивно прикрываясь руками от яркого света. И этой секунды хватило Щербаку, чтобы броситься к Седому и наручниками скрепить его запястье с ручкой сумки.
— Всем лежать! — В ангар уже со всех сторон врывались омоновцы.
Кто-то из них на всякий случай пальнул в воздух.
Затем была обычная в таких случаях сутолока, когда колотят всех, кто попадается под руку, будь то чужой или свой.
— Я свой! — кричал Щербак.
Но его приложили рифленой подошвой армейского ботинка, да так крепко, что он откатился под колесо «мерседеса» и замер.
— Не трогать его! — орал Самохин, оттаскивая от Щербака омоновца, который намеревался нанести тому еще парочку ударов. — Щербак, очнись! Мы сделали это, у нас получилось!
— Я очень рад… — морщился Щербак, сплевывая кровавую слюну.
Тем временем бандитам скручивали руки и волокли к автобусу, где их уже поджидал Грязнов-старший.
— Все, паря, тебе капец… — прорычал Седой.
— Тебя же, кажется, предупреждали: никуда из Москвы не уезжать! улыбнулся в ответ Вячеслав Иванович.
За дверью ругались. Даже не ругались, а скандалили.
— Сучка! — Голос принадлежал Максимову. — А шмотки эти кто тебе покупал?
В ответ на пол полетела посуда.
Грязнов нажал кнопку электрического звонка.
— Заткнись! — Голос Максимова приближался к двери. — Я тебе сейчас по роже дам, сучка!
— Да пошел ты!
Дверь наконец открылась. Максимов был весь взъерошенный, потный, разъяренный.
— Кажется, я помешал семейной идиллии?
— Нет, знаешь, в самый раз!
— Жалкий актеришка!
С кухни в их сторону прилетела тарелка. Максимов успел увернуться, и она разбилась о стену прямо над его плечом.
— Ну все! — взревел он. — Можешь попрощаться со своим ангельским личиком! Мама родная не узнает!
Закатывая рукава рубахи, он с устрашающим видом двинулся на кухню, но на самом пороге обернулся к Денису:
— А ты чего стоишь?
— А что — я?
— То есть тебя это не касается?
— Я-то здесь при чем?
— Уверен?
— Спасибо за приглашение, но я пока на улице покурю. Как закончите, позовете.
— Мое дело предупредить, — пожал плечами Максимов, после чего с львиным рыком ринулся в дверной проем. — Ну, сучка, держись!
— Отвали, мразь!
Опять грохнула посуда.
Только сейчас Грязнов узнал этот женский голос. И вбежал на кухню, где, вцепившись друг в друга, катались по полу Максимов и Ксения. Она тянула его за волосы, а он, с перекошенным от боли лицом, неумело старался вывернуть ей руку.
— Стоп, снято! — громко сказал Денис.
И они вдруг замерли. Сработала профессиональная привычка.
— Ты что здесь делаешь? — тяжело дыша и пытаясь сдуть с глаз прядь волос, удивленно спросила Ксения.
— Я работаю. А вот вы?!
— А я отдыхаю!
Затем противоборствующие стороны перебрались из кухни в гостиную, где конфликт принял вялотекущую форму.
— Вот попытайтесь вспомнить. — Денис тыкал в лицо Максимову фотографии Корецкого и его джипа.
Но тот был рассеян и невнимателен, ему куда интереснее было до конца выяснить отношения с Ксенией, которая, стоя у старинного трюмо, приводила себя в порядок.
— Я в машинах не разбираюсь… — вяло отвечал Максимов.
— Вы же говорили, что видели водителя!
— Да когда это было!
— Смотрите внимательнее!
— Смотрю. Вот сучка…
— Козел! — моментально парировала Ксения.
— Шлюха!
— Импотент! — Она запустила в него пудреницу.
— Брейк! — как рефери на ринге развел руки в сторону Грязнов. — Все, хватит! Вы не встречали этого человека на «Мосфильме»?
— А кто это?
— Водитель этой самой машины, которая вас чуть не сбила! — Денис уже сам начинал выходить из себя. — Корецкий его фамилия! Ко-рец-кий!
Он не заметил, как тюбик губной помады вздрогнул в руке Ксении, оставив на ее губах странный кровяной шрам.
— Может, и видел… — почесал в затылке Максимов. — А может, нет… Мало ли кто там крутился, всех не упомнишь…
— Чао какао! — Ксения накинула на плечо сумочку и быстро вышла в прихожую.
— Стой, сучка! — метнулся за ней Максимов.
— Спокойно, теперь моя очередь! — схватил его за руку Грязнов.
И когда актер попытался вырваться, Денису не оставалось ничего другого, кроме как хорошенько ткнуть ему кулаком под дых.
— Ой, больно, — согнулся пополам Максимов. — Все, я беру тайм-аут!
Грязнов вел свою «шестерку» по ночной Москве. Ксения сидела рядом и, смотрясь в маленькое зеркальце, подкрашивала ресницы.
— Зачем ты к нему пришла?
— Попрощаться.
— А со мной попрощаться не хочешь?
Ксения посмотрела на него как-то туманно и, спрятав косметику в сумочку, попросила:
— Останови.
— Здесь нельзя.
— Останови где можно…
Денис свернул в узкий безлюдный переулок, припарковал машину под тусклым фонарем.
— Ну? Что еще придумала?
Ксения ловко взобралась Грязнову на колени и начала деловито расстегивать пуговицы его рубашки.
— Прямо здесь?
— У меня самолет через два часа…
Денис не сопротивлялся. Напротив, его руки уже сами задирали ей юбку.