И едва не сбил Григорьева с ног, потому что тот вдруг встал как вкопанный.
— Слушай! А правда, похоже на то, — радостно сказал спортсмен. — А я думаю, что-то в этом мужике странное было. Это вы откуда взяли, что он — женщина?
Грязнов подумал, что не стоит упоминать в качестве источника информации сумасшедшую старуху кошатницу, которая наверняка и так слывет во дворе ненормальной.
— Сообщили дополнительные источники, — соврал Грязнов.
— Ага. Ну ладно. Действительно, я сейчас понимаю, что, скорее всего, это была переодетая женщина. Хотя достаточно мощного телосложения.
— А что вам показалось странным тогда? Чему вы сейчас нашли объяснение?
— Давайте пройдемся. С ритма я все равно уже сбился. Не побегу.
Григорьев и Грязнов пошли рядом вокруг двора.
— Во-первых, женщины бегают иначе. Ну, знаете, вот так в стороны немного отгибают голени… — Бегун изобразил. — Бег такой… кокетливый, что ли, получается.
— Понимаю, — сказал Грязнов.
— Во-вторых… — Григорьев заглянул за спину Денису. — Вот вы бежали рядом со мной и заляпали грязью все брюки.
— Да? — Сыщик осмотрел одежду. — Действительно.
Нижняя часть брюк Дениса и вправду была заляпана комьями грязи.
— И вы даже этого не заметили. Потому что для вас главное было задавать вопросы. А этот… или эта… ну, вы понимаете, он лужи обегал по возможности! Ну какому мужику придет в голову через лужи прыгать, время терять в такой момент! Он… или она ведь только что с ножом напал… напала на человека! Ему бы побыстрее слинять! Тут ведь не до грязи. Ан нет — бежала она… или он… так, чтобы не наступать в лужи.
— Резонно… — задумчиво сказал Грязнов. — А еще чего-нибудь не заметили?
— Кепку еще с него сдуло. Там, в трубе. — Григорьев показал на арку. — Там у нас вечно ветродуй. Просто аэродинамическая труба — хоть самолеты испытывай.
— Немудрено. — Грязнов с неудовольствием подумал, что ему придется выходить через эту арку.
— Я думал, что догнал он, то есть она… Запутался…
— Пусть будет она.
— Договорились. Я думал, что она догнала эту самую кепку. Ну, когда ее ветром сорвало и затянуло в трубу. Она за ней кинулась и из виду пропала.
— Так, и что было дальше?
— Я недавно видел, как такую же кепку продавал местный алкаш Ботвинник. Тут у нас возле остановки рыночек такой собирается, импровизированный…
— Давно это было? — Грязнов почувствовал, как теперь уже во весь голос пело от радости сердце сыскаря, ведь он взял след!
— Дня два тому назад, — припомнил Григорьев. — Ну, точно. В субботу.
— А это не могла быть другая кепка? — смирил свой запал Денис.
— Конечно, у нас тут район небедный. И тем не менее деньги люди считают, может, поэтому их и имеют. Никто не стал бы выбрасывать такую новую вещь. И, насколько я могу судить, совсем не дешевую.
— Что, дорогая кепка? — недоверчиво спросил Гряз-нов.
— Мне кажется, да. Ну вид у нее такой… Недешевый.
— Хорошо. А кто такой этот Ботвинник и где его можно найти?
— Ботвинник — это кличка. Как на самом деле этого человека зовут, я не знаю. — Григорьев повел плечами. — Зябко. Я пробегусь. Вы со мной?
— Обязательно, — бодро сказал Грязнов.
Они побежали. На этот раз Александр Юрьевич не брал высокого темпа — бежали легкой трусцой. Но все равно Грязнов в расстегнутом полупальто и с портфелем в руках смотрелся презабавно.
— О Ботвиннике вам расскажет любой местный сторожил, — начал рассказ Григорьев. — Он вождь местного сопротивления.
— То есть? — удивился Грязнов.
— За нашим домом с западной стороны есть небольшой пустырь. Там стоит старый двухэтажный дом. Девятьсот какого-то лохматого года постройки. В этом доме живет несколько бомжей. То есть это сейчас они бомжи, а когда-то были прописаны в этом самом доме. Но потом пустырь решили застроить элитным, вроде нашего, жильем, а старый дом снести.
— А людей что — на улицу?
— Нет, зачем? Им предоставили квартиры в другом районе, на окраине. А некоторые решили не переезжать, а требовать равноценного жилья. Или компенсации денежной. Вот их и возглавил Ботвинник. Это было с год назад. С тех пор и продолжается война этих людей с властями.
— Что значит «война»? — Грязнов понимал, что для дела узнал вполне достаточно, но ему было любопытно услышать о некоем «сопротивлении».
— Ну, всех этапов сражений я не знаю. Знаю только, что дом полностью отрезан от коммуникаций. Что там постоянно находится кто-нибудь из этих партизан, чтобы исключить возможность сноса. Еще знаю, что в дом невозможно попасть чужаку. И что лучше не стоять и не ходить долго под окнами этого дома. Вот и все.
— Вы знаете много, — сказал Грязнов.
— Последние полгода я исполняю обязанности директора здешнего ДЭЗа. — Григорьев остановился.
Грязнов посмотрел на него с удивлением. Похоже, главный борец с «партизанами» совершенно спокойно относился к своим врагам.
— Спасибо вам за сведения, Александр Юрьевич, — поблагодарил чиновника Грязнов.
— Не за что. Всего доброго! — Григорьев пожал Денису руку и направился к подъезду, потом, что-то вспомнив, остановился, посмотрел вслед Грязнову.
— Простите, господин Грязнов! — окликнул он Дениса.
Тот обернулся.
— Вы сейчас к Ботвиннику направляетесь? Постарайтесь побыстрее управиться. Мне кажется, именно сегодня его коммуне наступит конец.
Грязнов двинулся к выходу со двора, размышляя над смыслом предостережения.
Да бог с ним! Ему сказочно повезло сегодня! Он узнал, что напавший на Истомину преступник скорее всего был женщиной. Это исключительно важно для расследования! Ведь Истомина подозревала в организации преступления Злобину. Логично предположить в таком случае, что эта самая Злобина и являлась преступницей. Вряд ли кто-то стал бы нанимать для такого дела женщину, да еще переодевать ее в мужскую одежду. Сегодня Демидыч соберет о ней сведения — надо обратить внимание на физические параметры. Григорьев сказал, что если это и женщина, то весьма крепкого телосложения. Потом относительно прически надо выяснить. По идее, сейчас Злобина должна носить короткую стрижку: длинные волосы были бы сразу замечены, когда ветер сдул кепку.
Грязнов как раз вышел из арки двора, точнее, его оттуда вынесло воздушным потоком.
Скоро Денис оказался на пустыре, перед двухэтажным зданием желто-буро-серого цвета. Неподалеку от дома замерли, упершись в землю мощными «руками», два экскаватора, словно великаны на страже. Нижние окна здания были закрыты листами железа, причем разнокалиберного и разносортного, видно, собранного коммунарами по окрестным помойкам. На одном окне помещалась своеобразная «кольчуга», собранная из расплющенных больших жестяных банок из-под консервов, скрепленных внахлест проволокой. Когда Грязнов рассматривал это окно, не подходя к дому близко, то ему показалось, что между кругами жести мелькнул чей-то взгляд.