Агеев вышел из квартиры вместе с Истоминой, Злобиным и тремя его охранниками.
— Ты не замерзнешь? — спросил Сергей у Галины, которая вышла из дому в одном вечернем платье.
— Надеюсь, что не успею, — улыбнулась женщина.
Приехал лифт. Агеев шагнул в кабину следом за Злобиным, пропустившим Галину вперед. Дорогу Филиппу преградил охранник Злобина — двухметровый детина с кулачищами размером с небольшие дыни.
— Куда лезешь, не положено!
— Я сколько раз просил по возможности обходиться без хамства, — поморщился Сергей. — Вы же меня черт знает кем выставляете!
— Извините, — прорычал охранник и посторонился.
Филипп зашел в лифт.
— Подгоните машину к подъезду, — сказал Злобин, перед тем как двери закрылись.
— Я думаю, до моего возвращения с Никой ничего не случится, — сказала безадресно Истомина.
— Конечно нет! — хором ответили мужчины.
Все трое рассмеялись. Филипп заметил, что по манере держаться Сергей Злобин не слишком тянет на крупного бизнесмена. Нет в нем высокомерия и того презрения к людям, которое не может скрыть ни один из них. Казалось, Злобин даже чуть-чуть стесняется своего состояния.
Истомина и Злобин уехали, а Филипп направился к своей машине. Он опасался, что многочисленная аппаратура посадит аккумулятор его «жигуленка», и потому на заднем сиденье лежала дополнительная батарея.
Агеев нажатием кнопки на пульте активизировал всю систему и вставил в ухо наушник. Пока «жучки» молчали. Значит, Ника еще не открывала дверь маминого кабинета. Агеев подождал несколько минут. Может, все его рассуждения ошибочны? Может быть, девочка и вправду заболела, лежит сейчас и смотрит телевизор…
Филипп вышел из машины и посмотрел наверх. В освещенном окне квартиры Истоминой он заметил темный силуэт Ники, которая, вероятно завидев его, скрылась из виду.
Ну конечно! Как это он сразу не сообразил! Она просто ждет, пока он уедет!
Филипп для виду покрутился у машины, изображая, будто устраняет какую-то неисправность. Краем глаза он сумел разглядеть, что Ника стоит у окна и украдкой наблюдает за ним. Потом Агеев завел двигатель и выехал со двора. На улице он встал с таким расчетом, чтобы его машину не было видно не только из окон Истоминой, но и от арки выхода.
Через несколько минут в наушнике раздался электрический щелчок. Это включились микрофоны. Один из них, тот, что на куртке, пока молчал Зато другой передавал громкий звук шагов Ники.
Вот она прошла в кабинет. Стала с грохотом выдвигать ящики. Теперь включила компьютер — он равномерно загудел.
— Сейчас… сейчас… Я уже в ее кабинете, — послышался голос Ники. Видимо, она, как всегда, говорила по телефону.
В наушнике раздался звук открываемых ящиков, потом какой-то грохот — видно, Ника что-то опрокинула.
— Да… Ничего… Это стопка папок упала… Хорошо, сейчас соберу. Я сама знаю, что лучше будет, если она не заметит, что я тут была… Где же эти отчеты… — бормотала девочка.
«Вот как! Интересно, зачем это Виолетте наши отчеты? И что теперь скажет иронист и юморист Голованов?» — подумал Агеев, проверив на всякий случай запись. Лента в миниатюрном диктофоне крутилась, записывая все звуки.
Судя по ним, Ника спешно проглядывала дискеты из маминого стола.
— Вот они! — услышал он ее голос.
Пара «мышиных кликов», и заработал принтер. Это продолжалось минуты три.
«Значит, листов пятнадцать отпечатала, — подумал Агеев. — Хорошо работают мои коллеги. Много пишут».
Через несколько мгновений послышался шорох листов, а специальный «бип» известил Филиппа, что девочка покинула кабинет и закрыла дверь.
Затем снова раздался голос Ники:
— Алло, Виолетта, ты слышишь? Это я.
«А, значит они на «ты»! — удивился Агеев.
— Я нашла то, что ты просила. Могу сейчас привезти. Мамы нет дома… Да, этот коротышка тоже слинял… Хорошо, только пусть папка тоже придет. Давайте пиццу поедим, а? Да. Пока.
Заработал второй микрофон: Ника надела куртку. Хлопнула дверь, и застучали шаги по лестнице.
«На лифте не едет, умница. Мало ли, вдруг я вернусь и встречусь с ней внизу? Просто Мата Хари какая-то!»
Скоро Агеев увидел Нику. Она вышла из арки, оглядываясь по сторонам. Остановилась у дороги и подняла руку. К ней подъехал старенький «Москвич».
— «Пицца-хат» на Тверской, — услышал Агеев.
— Сколько? — спросил водитель.
— Триста, — раздался голос девочки.
— Садитесь, — сказал водитель, судя по голосу, пожилой человек.
«Москвич» тронулся с места. Филипп поехал следом. Он вспомнил фотографию, которую обнаружил в первый день в бардачке машины Истоминой.
«Место встречи изменить нельзя!» — усмехнулся он.
Однако для контроля все-таки решил не упускать «Москвич» из виду.
Старик попался ужасно разговорчивый. Он рассказывал анекдоты и байки, над которыми сам же и смеялся, нисколько не смущаясь угрюмым молчанием пассажирки. У Агеева даже ухо заболело.
Наконец приехали. Ника вышла из машины и направилась в освещенный зал ресторана. Агеев припарковался напротив гигантских окон. Однако ему повезло меньше, чем неизвестному коллеге. Ни Ники, ни ее друзей не было видно, зато было хорошо слышно.
— Здравствуй, папуля. — Ника поцеловалась с отцом.
— Здравствуй, родная. Очень соскучился по тебе, — сказал мужской голос. — Как твои дела?
— Нормально…
«Ужасно фальшиво звучит, — подумал Филипп. — Наверное, на слух проще определить вранье».
— Ника принесла нам отчеты «Глории», — сказала Виолетта.
— Очень хорошо! Это поможет мне заставить нашу маму одуматься.
— Ты думаешь? — спросила Ника.
— Уверен, дочка. И мы снова будем вместе. — Мужской голос на этот раз звучал искренне.
— Вот. — Ника зашуршала листами. — Пойду заказывать пиццу.
— Иди, солнышко. — Мужчина просматривал бумаги. — И закажи нам пиво.
«Хороший папа! Пивко с дочерью-малолеткой попивает. Интересно, сняла Ника куртку?»
Оказалось, что сняла. Сигналы теперь разделились. Агеев услышал, как Ника, подойдя к стойке, делает заказ. Филипп заглушил этот сигнал и «вытянул» второй микрофон.
— Ну что? — это Виолетта.
— Отлично. — Мужской голос звучал с воодушевлением. Он сопровождался шелестом бумажных листов.
— Там есть то, что нам нужно? — спросила Виолетта.
— Да. Этого вполне достаточно. Они еще не поняли, на какую «бомбу» нарвались. Теперь и Осадчий, и Злобин у меня в руках!