— Послушайте, — настаивал Агеев, — если у вас есть хоть какие-нибудь предположения насчет того, где сейчас может быть Ника, вы должны мне сказать. Может быть, девочке угрожает опасность, я призван, чтобы помочь ей, а вовсе не для того, чтобы осложнить жизнь. В конце концов, это моя работа.
— Вот и делайте свою работу сами, а меня оставьте в покое. Тем более что меня уволили, и я больше не несу никакой ответственности и не принимаю никакого участия в судьбе славного семейства Истоминых, — с этими словами женщина швырнула трубку.
— Вот ведь стерва! — выругался Филипп. — И как таких к детям-то допускать?!
Он схватил ключи от машины и бросился на поиски Ники.
Агеев снова и снова объезжал все кафешки, парки, дискотеки, где любила бывать Ника, но она как в воду канула: никто не слышал, никто не видел, никто ничего не знал. Фил снова рванул к дому со слабой надеждой, что Ника вернулась и мирно себе посапывает, видя десятый сон. Хотя его воспаленное воображение рисовало ужасающие картины: ограбленная и избитая Ника где-нибудь в подворотне дрожит от холода и голода только потому, что прославленный боец Филипп Агеев упустил ее из-под носа.
«Господи! Как же своих рожать, когда за чужих так переживаешь», — думал Фил, несясь к дому Истоминых.
Он давил на газ что есть мочи, и поэтому, когда резко затормозил, заметив две знакомые фигуры, машину несколько раз развернуло на месте.
— Вот ты, блин, японский гонщик Тояма Токанава! — ругался Агеев, вылезая из машины и потирая ушибленный локоть.
— Эй, молодежь, стоять! — крикнул он двум парням, с которыми уже встречался в день первого побега Ники и которых немного поучил жизни.
На лицах ребят отразился испуг, и они тихонько попятились назад.
— Да не бойтесь вы, — постарался успокоить их Филя. — Мне нужна Ника.
— Ее нет с нами, — ответил один из них.
— Да это я и сам имею счастье наблюдать. А где она может быть?
После первой встречи и задушевного разговора ребята стали более сговорчивыми:
— Она была с нами в кафе, потом ей позвонили, и она ушла. Мы видели, что она садилась в какую-то крутую тачку.
— Понятно. Номеров, конечно, не запомнили, кто за рулем был, не видели, так?
— Так, — виновато кивнули парни.
— Ясно. Ну, тогда марш домой, уже спатки пора, — рявкнул Филипп.
Парни бросились бежать.
Ситуация была безвыходная. Оставалось только одно — идти с повинной к Денису. Филипп уже представлял выражение лица Грязнова при вести о пропаже Ники и заранее ежился.
Глубокой ночью Фил звонил в квартиру Грязнова. Долго не открывали, затем послышались шаркающие шаги, щелкнул замок, дверь открылась. Взору Агеева предстал Денис, завернутый в одеяло, всклокоченный, протирающий сонные глаза.
— Хорош, как никогда, — не удержался от замечания Филя, хотя прекрасно понимал, что в данный момент ему бы лучше воздержаться от шуточек.
— О, Господи, — зевнул Грязнов, — скажи, что мне это снится. — Он немного отстранился от двери и пропустил Агеева в квартиру. — Если ты явился в четыре часа утра не для того, чтобы сообщить о вручении мне Нобелевской премии или о внезапно свалившемся наследстве, я тебя убью.
— Не надо нервничать. Ты забываешь, что дружба — понятие круглосуточное. — Филипп пытался держаться спокойно.
— Ну, ладно, выкладывай, что там у тебя стряслось.
— А почему ты считаешь, что у меня что-нибудь стряслось? — Агеев никак не мог набраться смелости и сказать правду.
— То есть ты хочешь сказать, у тебя все в порядке и ты приехал ночью спеть мне колыбельную? — закипал Денис.
— Откровенно говоря, нет, — потупился Агеев.
— Ну, не томи, выкладывай уже наконец, что случилось-то? — Грязнов даже притопнул от нетерпения.
— Ника пропала, — вздохнул Фил.
— То есть как это — пропала? — недоумевал Гряз-нов. — Дематериализовалась, что ли?
— Вроде того. Я оставил-то ее всего на пару минут, по зову матери природы отошел. Вернулся, а ее нет.
— Ясно. Молодец, возьми с полки пирожок. Друзьям-подругам звонил?
— Звонил. Никто ничего не знает.
— А у Истоминой спрашивал, может, Ника с ней?
— Истомина на работе и пока еще не знает, что дочка пропала. Как ты понимаешь, я ей не могу сказать о том, что Ника пропала…
— Отлично. Вот и будет маме подарочек. Ну, я пошел. — Денис поднялся с кресла и зашаркал тапочками в сторону ванной.
— Куда пошел? — опешил Филипп.
— Сжигать рекомендательные письма в ФБР, — грустно произнес Грязнов.
— Да ну тебя на фиг с твоими шуточками, — разозлился Агеев. — Ты еще спишь, что ли? Не понимаешь, о чем я толкую? Ника пропала. Дело серьезное, а тебе весело. Чего делать теперь?
— Вот что за работнички у меня такие? Прославленное агентство «Глория», вашу мать! Кочкина прошляпили, девчонку потеряли, каких мне еще сюрпризов от вас ждать? Может, так рекламу и дадим: обращайтесь в частное детективное агентство «Глория». Мы не сможем вас защитить и дело ваше распутать тоже не сможем. Не уверены, что у нас получится хоть чем-нибудь вам помочь, зато мы удивительно милые ребята и с нами легко и приятно общаться.
Филипп виновато сопел в кресле:
— Ну да, лоханулся, сглупил, сдурил. Хочешь, убей меня за это. Но все равно ведь нужно что-то делать.
— Ладно, расслабься, — перестал мучить друга Грязнов, — все под контролем. Сейчас найдем твою принцессу.
— Но как же? У тебя открылись паранормальные способности? Ты свяжешься с ней через космос или найдешь экстрасенсорным методом? Не продиагностируете мне карму, мистер просветленный?
— Не паясничай, все гораздо проще. У Ники в сумке радиомаячок.
— Ты? Но как же? Когда же? Ну, ты даешь! — восхищенно выдыхал Филипп. — Я ведь ставил ей только микрофоны. И то она надела другую куртку и ремень.
— То-то, — назидательным тоном произнес Денис. — На вас ведь никакой надежды! Все приходится делать самому. Поэтому я и позаботился. Проблема только одна.
— Какая?
— Как позвонить Максу в четыре часа утра и заставить его приехать в агентство? Это же он большой специалист по всякой технике. Без него нам не справиться. А Макс не отличается таким же мягким и покладистым характером, как я, может и обматерить, если мы нарушим его покой в такое время суток.
— Ладно, кончай демагогию разводить. Звони скорее, — нетерпеливо зачастил Филипп.
Через полчаса друзья уже были в агентстве и восхищенно следили за тем, как Макс уверенными движениями запускал программу поиска, быстро бегал пальцами по клавиатуре, нажимал какие-то кнопки, затем развернулся на кресле и, самодовольно улыбнувшись, произнес: