Но то безделье сознательное. А тут…
Просто потрясение оказалось слишком сильным. Если бы шеф долго и продолжительно болел, подготовил свой уход, не торопясь и основательно, работа бы, конечно, не прервалась ни на день. Назначил бы себе преемника, согласовал с руководством института, утвердил план исследований, каждому определил бы круг работ…
То есть каждый и так знал, что ему делать. Но над этим каждым дамокловым мечом висела перспектива уже завтра вообще остаться без работы. Неизвестно, кто теперь будет руководить проектом, сохранится ли финансирование, не прикроют ли исследования вообще, не пришлют ли какого-нибудь варяга, который разгонит всех и перепрофилирует лабораторию под собственные проекты?
— Нет, ну как же так?.. — в десятый раз завел одно и то же Эдик. — Как же так?
— Угу, кто бы мог подумать, — в десятый раз ответил Анатолий.
Он лично не верил, не желал верить, что шеф умер от инфаркта просто так, ни с того ни с сего. В последнее время все ладилось, Кропоткин много и успешно работал, не испытывал стрессов, не случалось никаких неприятностей… А на пустом месте инфаркты не происходят.
За портфелем Барбара Леви прислала свою секретаршу Лидочку. С ней же Денис передал отчет о проделанной работе и калькуляцию расходов. В принципе «Глория» с поставленной задачей успешно справилась. Установлено, что травмы Эренбурга получены не «падением с высоты собственного роста» и не «случайным столкновением с тяжелым, тупым предметом вследствие опьянения». Свидетели, которых отыскал Сева Голованов, готовы были подтвердить свои показания в милиции. Портфель тоже найден. Короче говоря, дальше следовало передать материалы официальным органам и со спокойной совестью — в кассу. За скромным, но честно заработанным гонораром.
Но Барбара Леви была иного мнения. Буквально через полчаса после ухода Лидочки от госпожи Леви пришло письмо по электронной почте:
«В прокуратуре опять скажут, что им этого мало. Продолжайте. Хочу знать, кто именно и почему избил Константина. Гонорар за уже сделанную работу + 300 евро аванса переведены на ваш счет. Леви Б.»
По поводу прокуратуры Барбара Леви была не совсем права: когда есть факт нападения и есть свидетели, дело заведут и даже, наверное, серьезно к нему отнесутся — все-таки иностранный журналист пострадал. Но ответу госпожи Леви Денис, честно говоря, обрадовался — ему самому хотелось продолжить.
Коллеги-соратники тоже не привыкли бросать работу на полдороге — и к восьми утра в конторе был полный сбор.
— Ну как, передохнули? — справился Денис. — Работаем дальше. Госпожа Леви желает знать имена нападавших на Эренбурга злодеев и причину, их к тому побудившую.
Сыщики собрались у стола, обсуждение словно бы и не прерывалось.
— Пока они там отдыхали и расслаблялись, — кивнул на коллег Макс, — я все проверил. Фамилии в дополнительном списке Эренбурга не вымышленные. Академик Иван Сергеевич Копылов действительно погиб в автомобильной катастрофе на Варшавском шоссе в тридцати пяти километрах от Москвы двадцать седьмого февраля прошлого года — не справился с управлением на обледенелой дороге. И Сергей Цемлянский умер от инфаркта четвертого апреля две тысячи второго года. И профессор Иннокентий Новицкий погиб девятнадцатого мая две тысячи второго года — действительно был взрыв. Что именно взорвалось, не пишут, но работал он в области физики низких температур. И по остальным то же самое, факты смертей Демитряна, Зарубина, Левкоева, Арамеева, Качинцева Эренбург не сочинил, но никаких сомнений, в прессе во всяком случае, в естественности этих смертей до сих пор не возникало. За исключением, конечно, Арамеева, которого застрелили на охоте. Там ведется следствие.
— А этот, как его… Кропоткин? — поинтересовался Сева.
— Николай Николаевич Кропоткин, — ответил Макс, — потомственный интеллигент, возможно даже аристократ, коллегами и учениками в некрологах, во всяком случае, характеризуется, как выдающийся ум, то есть подпадает под определенную Эренбургом категорию «Ученые с большой буквы». В больнице не лежал, на сердце никогда не жаловался. Ему, конечно, шестьдесят два года, но вполне бодрый был старичок, продолжал работать. Занимался полупроводниковыми лазерами, руководил лабораторией. Утром в субботу еще был на работе и прекрасно себя чувствовал, а вечером хлоп — и умер. «Скорая» даже не успела довезти до больницы.
— То есть Эренбург не мог заранее просчитать его смерть из соображений долгой, продолжительной болезни, — резюмировал Щербак.
— А не мог он просто ткнуть пальцем в небо? — справился Филя Агеев. — Выбрал наугад профессора-физика…
— Ты представляешь, сколько профессоров-физиков в стране? — буркнул Макс. — Только в Москве их сотни. Эренбург этого Кропоткина конкретно просчитал из каких-то своих соображений, которые в статье не привел. Но вот тут у нас есть схема…
— Подождите, — прервал Денис. — Мы начинаем погружаться в Кропоткина, забывая об остальных первоначальных версиях. Давайте разберемся во всем по порядку.
— А первоначальные версии все отпали, — развел руками Николай. — Что у нас там было? Травма, вызванная опьянением? Не подтвердилось. Банальное хулиганство? Тоже мимо.
— Ограбление, — подсказал Сева. — Не наш случай. Равно как и ментовский беспредел. Менты чисты и непорочны как агнцы — не шмонали и портфель не трогали.
— Ссора с проститутками или ссора с постоянной подружкой — тоже в пролете, проститутки вне подозрений, а постоянная подружка отсутствует, — закончил Николай перечислять первые рабочие версии. — Остается конкретное избиение, чтобы напугать, или же покушение на убийство, вызванное его журналистской деятельностью. И интуиция упорно мне подсказывает, что это не просто абстрактная деятельность, а конкретный последний репортаж.
Коллеги дружно закивали. С этим выводом все были абсолютно согласны.
— И жутко, блин, интересно, какое осиное гнездо этот немец разворотил, к кому подобрался настолько близко, что его решили убрать? — закончил мысль Щербак.
— Хорошо, — немного подумав, сказал Денис. — В целом не возражаю. Но настаиваю: до более тщательной проверки мы не снимаем подозрение ни с одного человека, уже засветившегося в деле. Ни с проституток, ни с ментов, ни…
— С пенсионера Иванова? — ухмыльнулся Николай.
— Ни с пенсионера Иванова, — отрезал Денис. — Ты дашь мне стопроцентную гарантию, что пенсионер Иванов не прочел записи в блокноте, прежде чем принести нам портфель?
— Ну…
— Не дашь. Пенсионера Иванова вообще могли просто использовать реальные преступники. Всучили ему портфель и попросили передать нам, убедившись, что никаких конкретных имен и доказательств в записях не содержится, а рассказ о великом таланте находить утерянные вещи — сказка про белого бычка.
Щербак только пожал плечами:
— Денис, у тебя паранойя.