В квартире царил полумрак — на всех окнах закрытые жалюзи плюс толстые шторы. Из спальни, в которую они попали из подвала, паренек поманил Дениса на кухню, где устроился с ноутбуком Макс. Хакер, естественно, жевал и отсалютовал Денису бутербродом:
— Кенгурятина, достал баночку специально для тебя, будешь?
Денис отказался. Кенгурятину уже попробовал в Мельбурне — ничего особенного, скорее невкусно, чем вкусно.
Паренек скрылся в недрах квартиры и врубил Эминема так громко, что даже на кухне приходилось перекрикивать музыку.
— Это Дример, — объяснил Макс, — хакер начинающий, но талантливый. Квартира его, родители где-то в Европе при каком-то посольстве. Условия тут сам видел — что надо: и пути отхода, и сигнализация по всем правилам. Вход только для избранных, так что цени и гордись. Дверь в подъезд почище сейфовой, на окнах пуленепробиваемые стекла. Техника тоже будь здоров: на прием — своя тарелка, на передачу — выделенная линия, короче, парень готовится к большим проектам, а пока по маленькой зарабатывает вот на обстановку.
Как именно зарабатывает безобидный с виду паренек, Денис даже спрашивать не стал, лучше этого не знать вовсе.
— На Вудбриджа что собрал?
— Вудбридж Семюэль Вильям, — зачитал Макс с экрана, — родился в сорок шестом году в Орвуде (штат Калифорния) в семье военного; закончил Принстонский университет. Фактически у него два диплома: юридический и экономический. Работал в администрации губернатора Калифорнии; с семьдесят седьмого живет в Вашингтоне, перебрался, похоже, на плечах конгрессмена от Калифорнии некоего Арчи Томпсона, с его же подачи, очевидно, заполучил еще в начале восьмидесятых должность юридического консультанта и с тех пор кочует по всевозможным комитетам и комиссиям. Последние лет семь специализируется по авторскому праву в сфере научных разработок и информационных технологий. Принимал участие в подготовке ряда законопроектов в этой области. Несколько раз засветился на крупных судебных процессах по нарушению авторских прав в качестве независимого эксперта, один раз консультировал суд на процессе против хакера. Ни к Соросу, ни к саентологам отношения не имеет.
— И не надо. Про Сороса и саентологов можно забыть. Это ложный след, на который нас пытались навести реальные злодеи.
— А Вудбридж и есть реальный злодей?
— Один из. Что-нибудь еще?
— В России не был ни разу, но — что тебе, наверное, особенно понравится — в какой-то степени знаком со всеми пятерыми товарищами, которых ты просил меня проверить в прошлый раз.
— И с Беспаловым, и с Полянчиковым, и с Венцелем?..
— Да. И с остальными двоими тоже. Насколько близко они знакомы, не знаю, о Вудбридже всяких сплетен очень мало, в светской хронике он не поминается, а если в каких-то отчетах с судебных заседаний или научных конференций его фамилия и фигурирует, то ты же понимаешь, что там его друзья не перечисляются. Но среди невероятного количества фоток, которые я для тебя вытащил, есть снимки со всеми пятерыми по очереди, есть даже групповуха с Кропоткиным.
Денис придирчиво рассмотрел несколько десятков снимков. Исключительно групповые памятные фотографии с симпозиумов и конференций. Все дружно делают «чи-и-из», и понять что-либо по лицам совершенно невозможно. Вудбридж невысокого роста, кругленький, практически лысый, в квадратных очках на мясистом, картошкой, носу — стоит обычно где-нибудь сбоку или в дальнем ряду. Никто из русских ни разу не запечатлен по соседству. На фотографии с июльского конгресса действительно присутствуют и Вудбридж, и Кропоткин, но опять же стоят далеко друг от друга и никакого интереса друг к другу не проявляют. То есть толку от снимков немного, факта знакомства, а тем более тесных деловых отношений с кем-либо из русских, по ним не докажешь.
— Это все? — Денис был немного разочарован, а впрочем, этого и следовало ожидать.
— Ну почти, — хитро ухмыльнулся Макс. — Я еще выписал тебе все его адреса, телефоны и… ненадолго влез к нему в домашний компьютер. Ты же просил узнать как можно больше и как можно быстрее?
— Просил. И что в компьютере?
— Вытащил-то я все, но разобрать практически ничего не успел. Есть телефонная книжка, есть адресная, в смысле электронных адресов. И там, и там сотни записей. Адресов от местных московских провайдеров я там не встретил, но много ящиков на халявных международных почтовых серваках — тут придется попотеть, если есть смысл.
— Пока не знаю, есть ли. А телефоны?
— Московские присутствуют, несколько штук, но понимаешь, в чем загвоздка, у него не как у нормального человека «фамилия — номер» и по алфавиту, у него какие-то малопонятные буквенные сокращения, шифруется он, короче говоря.
— Телефоны московские придется пробить.
— Чем я, собственно, и занимался, — кивнул Макс. — И еще там совершенно необъятное количество файлов — последние новости с переднего края науки за прошедшие лет пять: статьи, тезисы, отчеты, аналитические обзоры, море просто отсканированных журналов вроде «Саентифик америкэн» или «Физик ревю», а также куча юридической литературы. Если ты мне более конкретно скажешь, что мы хотим найти, будет гораздо проще.
— Я должен еще немного подумать, — пожал плечами Денис. — Где наши сейчас, чем занимаются, не в курсе?
— Ну вроде собирались устраивать какую-то провокацию с задержанием…
— Что?!
— Да я ничего толком не знаю. Созванивались часов шесть назад, с тех пор я больше ничего не слышал. Да, кстати, я еще банковский счет Вудбриджа проверил, там все чисто — доходы соответствуют занимаемой должности, налоги платятся исправно.
Но Денис уже не слушал, он набирал номер Щербака — занято, Демидыча — занято, Агеева — занято. Да что они там, конференцию устроили?! Наконец не занято у Севы.
— Что там за провокация с задержанием?
— Все уже кончено и успешно, — гыгыкнул Сева. — Как рыбалка в Мельбурне?
— Вы где, черт вас всех дери?!
— В МУРе. Вячеслав Иванович Грязнов и его зам Борис Никифоров, руководивший операцией, в данный момент лично присутствуют на допросах граждан Торопова и Гудкова, задержанных при попытке похищения и убийства.
— Сейчас приеду. Макс, как отсюда выйти побыстрее и желательно через дверь?
Торопова и Гудкова доставили в МУР, где их оперативно, но поотдельности допросили Грязнов-старший и Борис Никифоров.
Голованову со Щербаком было разрешено наблюдать этот процесс из-за пресловутого стекла с односторонней видимостью. Сева смотрел, как Вячеслав Иванович вальяжно беседует с Тороповым, а Коля наслаждался допросом Гудкова. Боря Никифоров метал громы и молнии, Гудков их парировал.
Сопоставив через полтора часа свои впечатления, сотрудники «Глории» пришли к немудреному выводу, что задержанные ведут себя как партия и Ленин, то бишь как близнецы-братья. Выражаясь криминальным сленгом, Торопов и Гудков ушли в глухой отказ: они категорически не желали признавать даже факт похищения Ирины Сибиряковой и попытку ее убийства. По словам их обоих, Сибирякова сама первоначально попросила подвезти ее до дома, потом сказала, что у нее нет денег, но она готова расплатиться другим способом, потом передумала, потом заскандалила, в общем, что с нее взять, стервозная баба.