Кандидатура спасителя, примерного во всех отношениях бюргера, была, разумеется, подобрана заранее. Заранее же был изучен график его ежедневных поездок из пригорода в Мюнхен и обратно. И "убежавший из плена заложник", разумеется, оказался на его пути не по счастливой случайности. Но сам спаситель этого, конечно, не знал, равно как не знали этого и многочисленные журналисты, собравшиеся в этом зале. Перед ними сидел обыкновенный российский гражданин, похищенный турецкими террористами почти две недели назад, за которого был потребован беспрецедентный в истории выкуп в десять миллионов долларов.
"Заложник" вещал о пережитых мучениях и страхах, а сам думал в это время, что ему придется распрощаться с работой "под крышей", потому что его портрет замелькает теперь на страницах газет и экранах телевизоров - пришло время перебираться на кабинетную должность. Хотя возможности современной пластической хирургии безграничны и, когда шумиха утихнет, вполне можно перевоплотиться в совершенно нового человека с таким же заурядным лицом.
Он говорил медленно, с трудом шевеля разбитыми губами. Били его "аккуратно, но сильно", ибо все должно было выглядеть абсолютно достоверно.
- Я все время находился в запертой комнате, окна которой снаружи были закрыты железными ставнями, и внутри было абсолютно темно. Лиц похитителей я не видел, они при мне даже не разговаривали. В еду мне все время что-то подмешивали, потому что я большую часть времени спал.
- Почему они надеялись, что смогут получить за вас такую огромную сумму?
- На следующий день после похищения один из них, в маске, показал мне фотографию мэра Москвы Пирожкова и спросил, узнаю ли я себя. Когда я ответил, что нет, они меня избили. Но они, видимо, требования о выкупе уже предъявили, и отступать было поздно.
- Вы на самом деле занимаете какой-либо высокий пост во властных структурах России?
- Нет, конечно, я приехал в Германию по туристической путевке и просто осматривал достопримечательности Мюнхена, когда случайно оказался в толпе людей, высыпавших из дверей "Хилтона". Но мне тут же приставили к спине пистолет и заставили сесть в машину.
- Как же они могли так ошибиться? - На самом деле между сидевшим за столом "похищенным" и лицом, за которое его приняли, было очень мало общего, разве что количество глаз, ушей, рук и ног у них совпадало.
- Ну, об этом лучше спросить у них самих, - вымученно пошутил "заложник", и журналисты дружно рассмеялись. Почему бы, собственно, и не заподозрить турецких террористов в тупоголовости и коллективном ослаблении зрения?
- Как же вам удалось вырваться?
- Прошло ведь уже почти две недели. Очевидно, оставаться в Германии дальше им было небезопасно, и, вероятно, они наконец убедились, что захватили не того человека и им не удастся получить выкуп. Тогда они решили от меня избавиться. Вымещая злобу, они долго били меня, а потом оглушили ударом по затылку и подожгли дом. Сами поспешили уехать. Но мне удалось выбраться из-под горящих обломков. Я добрался до дороги, и там меня подобрала встречная машина…
"Заложник" ответил еще на несколько вопросов и, сославшись на нездоровье и усталость, попросил прервать брифинг. Журналисты были полностью удовлетворены, и, хотя рассказ выглядел немного фантастично, никого это не смутило.
Разумеется, связи между убийством известного турецкого предпринимателя Гаффара Мусаевича и счастливым освобождением российского гражданина никто не усмотрел.
Роберт Ненашев. 6 апреля
Пилот погиб, так и не успев выбраться из взорвавшейся машины. Горящие обломки вертолета раскидало по всему двору, и очень кстати, что фермер, причем вместе с семьей, отсутствовал. Потому что огонь за считанные минуты перекинулся на сарай и мастерские, в которых, по всей видимости, был солидный запас бензина. Во всяком случае, фейерверк был очень впечатляющий. Все вокруг затянуло густым вонючим дымом, преследователи покружили еще немного, но, не имея возможности что-либо разглядеть в дыму, в конце концов убрались восвояси.
Быстро осмотрев пылающий двор, беглецы наткнулись на то, что искали, - на незагоревшийся еще по счастливой случайности гараж, который доверчивый фермер не удосужился даже как следует запереть.
Поколебавшись немного, удобно ли лишать бедного крестьянина последней радости в жизни, они все же решили машину взять ненадолго, а в Вильнюсе подогнать ее к полицейскому участку, чтобы проще было найти.
- Зато мы до телефона успеем добраться, пока тут не все сгорело. Может, еще что-то удастся спасти, - высказала Наташа непрошибаемое оправдание, - надо только название фермы выяснить.
Роберт уселся за руль. Наташа плюхнулась рядом, прижимая к себе микросейф и оглядываясь в поисках какой-нибудь вывески или в крайнем случае почтового ящика.
- Есть! "Нярис", ферма называется "Нярис", теперь надо найти телефон.
Всю дорогу до ближайшего телефона-автомата Наташа сидела, напряженно вглядываясь в даль и начисто забыв позаботиться о своей внешности, что с женщинами, вообще говоря, случается довольно редко. Когда же она случайно взглянула в боковое зеркальце, то пришла в ужас. Типичная латиноамериканская революционерка - почти черные горящие глаза, перепачканное, закопченное лицо, грязная лыжная шапочка, свитер, покрытый равномерным слоем соломы и опилок. Но, взглянув на Роберта, она немного успокоилась, ибо он выглядел не лучше. Не успела она начать приводить себя в порядок, как на обочине появилась телефонная будка.
Диспетчер пожарной команды явно не причислял себя к славянофилам и на сообщение Наташи о пожаре на ферме "Нярис" прореагировал как-то вяло, предложив ей повторить сообщение по-литовски. Но она не вняла его просьбам и, еще два раза повторив название, повесила трубку.
Вернувшись к машине, она с остервенением принялась мыть и чистить себя и Роберта. Из багажника появились какие-то тряпки и канистра с водой, шапочки нашли свой конец в придорожной канаве. И буквально через несколько минут они уже имели вид обычных, хотя и слегка экзальтированных туристов. И вдруг Наташу словно громом поразило:
- Паспорта! Мы же их в рюкзаке оставили! - Наташа готова была локти кусать от досады. Она в бешенстве пинала ни в чем не повинный сейф Ракова. - Ну зачем нам деньги, если у нас нет документов, а? Ну зачем?
Досыта насладившись ее отчаянием, Роберт извлек из заднего кармана брюк измятые и пропахшие дымом, но вполне настоящие паспорта и помахал ими у Наташи под носом. Тут же прекратив рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом, она прыгнула ему на руки, и чмокнула в губы. Роберт вообще-то был бы не против продлить этот поцелуй, что он и сделал, прижав ее к себе. Девушка слегка посопротивлялась, но потом, видимо, вошла во вкус. И неизвестно, сколько бы еще они обнимались, но проезжавшая мимо машина бесцеремонно нарушила идиллию, обдав их водой из неизвестно откуда взявшейся лужи.
Наташа посмотрела на Роберта каким-то странным взглядом, как будто видела его впервые: