Там же в справочнике «Золотые страницы» Николай выяснил телефоны всех четырех и по очереди начал обзванивать кладбищенские конторы, везде рассказывая одно и то же: дескать, вандалы изуродовали временный памятник на могиле Олега Вовка и надо немедленно что-то делать. Теоретически директор кладбища, которого(ую) он каждый раз просил пригласить к телефону, должен был знать, похоронен у них Олег или нет, все-таки человек в городе известный.
В двух местах Николая просто послали подальше, пообещав привлечь за телефонное хулиганство, в третьем объяснили, что у них давно уже никого не хоронят, и только на Щегловском кладбище сказали, что такие вопросы по телефону не обсуждаются, пусть приезжает. Он взял такси и поехал.
В такси все время оглядывался, но ничего подозрительного не заметил — то ли хвост все-таки отвалился, то ли стал вести себя более осторожно.
На могиле Олега, которую отыскать было не так-то просто, никакого временного памятника не было. Стоял разбухший уже от дождей деревянный крест и под ним большая фотография в стеклянной рамке, вода, естественно, затекла и под стекло. Несколько еловых венков, букет увядших гвоздик и стакан, доверху полный разбавленной дождем водкой, а в нем плавают крошки черного хлеба. Вообще могила Олега выглядела очень скромно. Во всяком случае, по сравнению с расположенным совсем рядом захоронением погибших в Чечне омоновцев. Там тоже еще не установили памятники, а в качестве временных поставили десять одинаковых металлических штуковин, до боли напоминающих крышки свинцовых гробов, на каждой крышке лежали живые, словно только что срезанные цветы, и даже грязь там казалась менее жидкой и грязной, чем возле могилы Олега. Но апофеозом временных монументов Николай признал могилу профессора Зелинского. Вместо обычного могильного холмика там высился трехметровый, сложенный из гранитных обломков курган, а между глыб торчали искореженные лопасти вертолетного винта. Николаю почему-то вспомнились тамерлановские пирамиды из черепов. За созерцанием этого творения его застал звонок Макса.
— Передай Денису — не могу до него дозвониться, — что поездом Игорь в Москву не ехал.
— А как там вообще в Москве? — поинтересовался Николай, глядя на небо без единого просвета. — Солнышко небось?
— Не в курсе, — буркнул Макс. — Я еще пробил адрес, с которого приходила электронная почта Игоря. Адрес зарегистрирован на интернет-бар «Лазер- форс». Это тоже Денису передай.
Николай еще немного бесцельно побродил между могилами. Кладбище было красивое и, наверное, престижное, простых работяг тут не хоронили. Но кроме Николая на километр вокруг так и не обнаружилось ни единой живой души — ни хвоста, ни Игоря.
Вымокнув окончательно, он поехал в интернет-бар, но опрос персонала и постоянных клиентов ничего не дал — Игоря никто не вспомнил.
17.20
Горюнов оказался загорелым подвижным мужичком лет, вероятно, шестидесяти, хотя держался молодцевато. Не обращая внимания на угрюмый вид Петра Семеновича, гаркнул:
— Заму главного от пенсионера районного значения привет! — взял под козырек, потом потряс Денису руку: — Молодой человек! Не имею чести?!
— Это Денис. Коллега Игоря, — ответил Петр Семенович без интонации, — съезди с ним, будь любезен. Покажи все.
Горюнов завел его во двор, невыносимо долго собирался, постоянно приговаривая: «иду-иду», — и когда, наконец, вышел, переобувшись, на крыльцо, Денис почувствовал, что с футбольной трансляцией наступает цейтнот.
Еще в селе он, не стесняясь, наддал газу. Десять с лишком километров пролетели за неполные пять минут. Горюнов успел поведать, что в тот день, 25 мая, в субботу, ездил на велосипеде в екатерининское на мебельную фабрику за обоями.
— Вот поворот, тормози! — скомандовал он, когда проскочили съезд на грунтовку.
— Что ж вы раньше не предупредили? — Денис чертыхнулся вполголоса.
— Чего?.. А нам туда не надо, разворачивайся! Обои купил, — продолжал Горюнов, — значит, половину на багажник, половину — на раму. Как выехал на трассу, засек время: тринадцать пятьдесят одна. У меня на всех маршрутах полный хронометраж! До снежинского рынка — час тринадцать, а обратно — час десять, если налегке: обратно под горку, от дома до Екатерининского поворота — тридцать шесть минут, в обе стороны одинаково. Короче говоря, свернул, проехал где-то полкилометра, может, метров семьсот, тут меня Олег на мотоцикле обгоняет: вж-жжу! Вот здесь! А может, там, вон, видишь, где сосна кривая…
— Как вы Олега узнали? — прервал его Денис.
— Ну, у него шлем крутой. Металлик. И рукой мне махнул.
— А с какой скоростью он ехал, хотя бы примерно можете сказать?
— Черт его… — Горюнов вдруг стушевался, — сказать по правде, нет глазомера. На велосипеде я те точно скажу: восемнадцать километров едешь или девятнадцать, а так… Может, восемьдесят, а может, сто пятьдесят. И потом, ты всех по себе не ровняй! Ты на своем танке по осевой прешь, а я— по обочине. Под колеса больше смотрю, а не за горизонт… Сразу за поворотом останови.
Правая сторона — внешняя часть поворота, — как и положено, имела сплошное бетонное ограждение, а дальше обрыв — крутая каменистая осыпь. Денис с Горюновым, цепляясь за выступы и корни, спустились вниз.
— Здесь, — сказал Горюнов, взобравшись на небольшой валун.
Денис взглянул наверх: склон почти отвесный, добрых десять метров.
— Был еще жив или сразу?..
— Почти что не жив, — Горюнов закрыл лицо ладонями, потом медленно-медленно опустил, — дышал через раз. Я бегом наверх — голосовать, тормознул «копейку», пока дотащили: по откосу никак— в обход, туда-сюда — минут десять, в общем, поднялись на трассу, а он уже холодный. Я машину отправил в город, там при въезде гаишный пост, а сам остался охранять, чтоб никто мотоцикл не тронул.
— Ясно… — Денис огляделся. Никаких следов не сохранилось, по крайней мере, на месте падения. Недавно, вчера-позавчера, прошел ливень, под откосом расплылись свежие потеки намытой им светло-коричневой глины, похожие на языки полузастывшей лавы. — Понятно… У него какие-нибудь вещи с собой были?
— Я что, по-твоему, по карманам шарил?! — мгновенно обиделся Горюнов.
— Когда Олег падал, что-нибудь могло выпасть? Могло, — спокойно возразил Денис, — и на мотоцикле тоже.
Горюнов нагнулся и поднял что-то с земли. Денис вопросительно кивнул.
— А, пустяк, камешек… Не было ничего, налегке ехал. Это назад, от родителей, понятно: всегда с гостинцами. Насчет выпало ли чего — прости уж, не скажу. Когда за Олегом спускался, не до того было, а потом я мотоцикл караулил аж до приезда милиции.
— А когда показывали следственной группе место падения?
— Нет! — Горюнов обиженно отмахнулся. — Они меня тут же наверх спровадили. Кое-как обмерили, пошарили чуть-чуть для видимости… Потом протокол подписал, вот и вся история.