— Я все понимаю, товарищ генерал, мы не занимаемся, но кто-то ж должен заниматься, верно? Мы же только расследуем факт убийства некоего Решетникова И. А. - по принадлежности, так сказать. Ну а попутно выясняется, что это убийство каким-то образом связано с тем, что у Решетникова была на сегодня назначена встреча с неким иностранным коллекционером книг.
Денис, не слыша ничего, но видя, как меняется с каждым мгновением дядькино лицо, весь обратился во внимание. Грязнов-старший снова сделал ему знак рукой — потерпи, мол. Спросил собеседника:
— Состоялась эта встреча?
— Пока этой темы мы толком не касались, — бодро ответила трубка, — но если вы считаете это срочным — могу выяснить прямо сейчас…
— Нет, слушай меня внимательно. Сейчас к тебе подойдет сотрудник детективного агентства «Глория», занимающийся кражей книг, Денис Андреевич… Если Ухтомская еще у тебя — задержи ее. Это дело на контроле в Генпрокуратуре… Поскольку убитый занимался перепродажей ценностей за рубеж, нельзя допустить незаконный вывоз книг, если таковой предположительно должен иметь место… А Ухтомская, скорее всего, может сообщить по этому поводу еще что-нибудь важное.
Грязнов-старший повесил трубку и посмотрел на Дениса:
— Стало быть, сообщаю тебе: небезызвестный нам всем господин Решетников, перекупщик книг и прочего барахла, который, как мы с тобой не исключаем, причастен к похищению книг у старика Краснова, убит сегодня на своей квартире выстрелом из пистолета в голову. Свидетель всей этой истории, опять же небезызвестная нам Алла Валентиновна Ухтомская, процедурная медсестра, та, что делала Краснову уколы, находится сейчас здесь, во втором отделе. Поднимись, найди там капитана Лагутина и побеседуй с дамочкой, пока есть такая возможность. Капитан Лагутин, Константин Сергеевич. Как Станиславский. Запомнишь?
— Да ведь мы с ним давно знакомы, дядь Слав! — Денис уже стоял на выходе — так ему не терпелось узнать, что именно случилось в квартире Решетникова.
На ходу Денис мысленно прокручивал то, что помнил об Ухтомской, все, что им удалось за это время по ней «нарыть». Зовут Алла Валентиновна… образование высшее медицинское… Умудрилась угодить на скамью подсудимых… Год условно. Странно. Ведь речь шла о наркотиках… Она якобы жертва обстоятельств… Ну что ж, это будет сразу видно — жертва или совсем наоборот…
Он остановился перед комнатой, где, как он знал, должен был проходить сейчас допрос, отдышался, принял как можно более солидный вид и уж только после этого неспешно переступил порог.
— Я от генерала Грязнова, — представился он весело кивнувшему ему Лагутину. — Он вас предупредил, не так ли?
Все это говорилось для Ухтомской, и Лагутин, мгновенно его поняв, эту игру поддержал. Он почтительно поднялся со своего стула, представился:
— Капитан Лагутин. — И спросил, незаметно подмигнув: — Как я понял, вы хотели побеседовать с задержанной. Пожалуйста.
Только теперь Денис позволил себе открыто взглянуть на сидевшую в правом углу комнаты красивую молодую женщину. Она тискала в руке якобы пропитанный горючими слезами платочек. Мгновенно оценив ситуацию, Денис строго посмотрел на Лагутина и поправил его:
— Полагаю, гражданка Ухтомская пока не задержанная, а свидетельница, не так ли? — Он полистал протокол, спросил: — Вы готовы ответить на вопросы, Алла Валентиновна?
Денис знал, что делал — это обращение по имени-отчеству могло одним махом разрушить все преграды между фигурантом и следователем. И впрямь Ухтомская с радостной надеждой посмотрела на вновь прибывшего милиционера в штатском.
— Я не понимаю, почему меня привезли сюда, — с легким надрывом сказала она. — Меня ведь даже свидетельницей-то, наверно, не назовешь… Понимаете, я находилась без сознания… А когда пришла в себя, то обнаружила Игоря… — И залилась горючими, настоящими, в общем-то, слезами.
Денис сел за следовательский стол, придвинув к себе заботливо подсунутые ему Лагутиным, видно, недавно отпечатанные, еще влажные фотографии, которые эксперт сделал на месте происшествия. Да, тут было отчего зарыдать.
Денис посмотрел на Аллу, посмотрел на Лагутина — тот подошел, почтительно нагнулся, подставив ухо.
— А нельзя ей дать воды или там… капель каких-нибудь успокоительных, — довольно громко попросил он. Добавил еще громче: — Может, мы с вами, товарищ капитан, дадим даме возможность привести себя в порядок?
— Да-да, конечно, — сказал Костя, протягивая Ухтомской рюмочку с валокордином. Улыбнулся ей: — Видите, мы совсем и не страшные, в первую очередь о людях думаем…
Они вышли в коридор, оставив Ухтомскую одну, впрочем, стояли тут же, под самой дверью.
— Давай, говори быстро, — попросил Денис, — как все получилось?
— Позвонила по «ноль-два», — начал деловито Костя, — сообщила, что дружка ее пристрелили. Я приехал с бригадой фактически сразу после звонка… Правда, там уже работала группа из местного отделения…
— Ясно, — перебил Денис, — давай дальше.
— Фотографии видел? Ну, вот прямо так он и лежал, этот жмурик, Решетников то есть. Выстрелили в голову — и к чертовой матери. С одного выстрела, никаких контрольных не потребовалось… Что еще такого характерного? В гостиной, на полу, валялся поднос, бутылки, тарелки…
— Следы борьбы, что ли?
— Нет! Ухтомская утверждает, что поднос уронила она, когда упала, а почему упала — говорит, что не помнит. При падении сильно ударилась головой и потеряла сознание. Как в «Бриллиантовой руке»: очнулась — гипс. Ну, не гипс — трупак. Говорит, в квартире уже никого не было, если не считать трупа ее сожителя…
— С чего же ей, интересно, падать-то вздумалось?
— Может, преступник ее толкнул или там ударил?
— Ага. И оставил в живых, да? — усомнился Денис. — Нет, что-то тут не так. Ладно, дай-ка я сам с ней потолкую, может, и откроется момент истины.
Вернувшись к Ухтомской, Денис перво-наперво участливо осведомился:
— Ну как вы? Лучше?
Ухтомская кивнула.
— Вот и хорошо… Давайте мы с вами сразу договоримся, Алла Валентиновна: вы рассказываете мне по порядку все, что происходило в квартире вашего знакомого…
— Я даже не знаю, с чего начать, — неуверенно сказала Ухтомская.
— Алла Валентиновна, вы, наверно, прекрасно понимаете, что, раз дело попало на Петровку, ему придается особое значение! — немного нажал на нее Денис. — Решетников, конечно же, погиб неспроста, в этом ни у кого нет сомнений. Поэтому не сочтите меня излишне назойливым — мне необходимо знать буквально о каждой минуте, проведенной вами в день убийства в квартире погибшего. — Сделав выразительную паузу, Денис не менее выразительно прибавил: — Только в этом случае мы сможем принять действенные меры и даже по возможности оградить вас от нежелательных последствий. Хотелось бы, чтобы вы поняли: теперь ваше благополучие и даже безопасность зависят только от вас самой.