«У р ю к. Ладно, это мы после обсудим, как шантажировать дядю и его племянника. Раз наш зоопарк на месте, позвольте заседание считать открытым. Начнем с первого пункта повестки дня. Наши гости из Барнаула проявляют справедливое недовольство. Они сделали все, что могли, даже готовы были поделиться частью своей доли за „Алтайский редкозем“, чтобы новый раздел собственности обошелся цивилизованно и без крови. Увы, доброе дело всегда наказывается.
Б у р д а. Хочешь сказать, это мы замочили Абрамяна?
У р ю к. Надеюсь, что вы не такие идиоты. Сейчас наша стратегия может состоять в одном: в легализации нашего бизнеса и отмывке капитала. Это не я придумал, такова всемирная тенденция. Кто хочет оставить все, как есть, тот неминуемо превратится в обкуренных отморозков-форточников. Полагаю, эти отморозки и шлепнули Абрамяна, не желая мирного сотрудничества и справедливого дележа.
Б у р д а. Сейчас не время разбираться, кто пришил Абрамяна. Главное теперь — торги. И для нас важно, кого выберут вместо Абрамяна председателем правления. Мы ставим на Смушкевича. Абрамян нас не признавал, а этот готов идти на контакт.
У р ю к. С вами?
Б у р д а. С нами. Даже может включить в правление банка нашего человека.
У р ю к. Уж не тебя ли?
Б у р д а. А хотя бы! Разговора о тебе пока не было.
У р ю к. А чем вам плох другой зам Абрамяна — Костырев?
Б у р д а. Мы подсылали к нему своих людей. Он нас тоже не признает… Выгнал из кабинета, вызвал охрану…
П о т а п. Ну и ну… Что в Москве делается… У нас в Барнауле попробовал бы кто.
У р ю к. Значит, не умеете обращаться с людьми. Со мной Костырев как раз разговаривал охотно…»
— Ну что, хорошо слышно? — спросил Соломин.
— И кто настучал? — поинтересовался Урюк.
— Значения не имеет. Вот еще послушай. — Павел Семенович прокрутил запись немного вперед.
«У р ю к. Ответственный за исполнение — Удав. Так и запишем. Теперь в повестке дня „разное“. Кстати, чтобы не забыть, ты и ты, с вашим депутатом, как его, Соломиным, будьте поаккуратнее. Все-таки бывший гэбэшник. Ничего лишнего при нем, поняли?
П о т а п. Нужен он мне… Посмотрю, что с него взять, потом сразу избавлюсь.
У р ю к. Это уже лишнее. У него связи. Он всем нам может еще пригодиться. Интересно узнать, чего он хочет?
К а л и т а. Как все и как всегда: как бы отхватить кусок пожирнее…»
— Ну и так далее. — Соломин выключил диктофон. — Так что скажешь?
— А что я могу сказать? Качество записи хорошее, — похвалил Урюк. — И кто?
— А ты пораскинь мозгами. Смотри не ошибись.
— Ладно, — проговорил Урюк, подумав. — Бурда хотел меня подставить. Потап, твой земляк, хотел подставить тебя. Будем делать оргвыводы. Кстати, ты не находишь, что с Калитой будет проще договориться?
— Калита поумнее, — согласился Павел Семенович. — На него и поставим. Ну а как только решим эти проблемы, продолжим наше взаимовыгодное сотрудничество с чистого листа. Не слышу!
— Да-да, конечно… — рассеянно отозвался Урюк, размышляя о своем. — Именно так. Когда стану губернатором, возьму тебя в спичрайтеры. Пойдешь?
Соломин хмыкнул и положил трубку.
Урюк набрал номер Удава.
— Я слыхал, Бурда заказал тебе меня? — спросил он.
— С чего ты взял? — Голос Удава был нарочито удивленным, а ответ слишком поспешным.
Значит, в десятку, решил Урюк. Бурда — дурак дураком, а чувствует, чем пахнет.
— Хотел взять тебя на пушку, — сказал он вслух.
— Да ты что, в натуре! — Удав явно почувствовал облегчение. — Не заказывал, говорю!
— Ну, значит, еще закажет, — заключил Урюк. — Мой тебе совет: ты не дожидайся. Сделай так, как если бы заказ от него уже поступил.
— Не понял, — пробормотал Удав. — Тебя замочить? Шутишь? Погоди… Это ты сам заказ делаешь?
— Но мы ведь с тобой союзники, так? Ты верен союзническому долгу или нет?
— Верен, — пробурчал Удав.
Наверно, уже получил аванс, подумал Урюк, и теперь размышляет, кто еще о нем знает.
— Пятьдесят штук, ага? Он тебе столько предложил? — спросил Урюк.
— Брось ты… — вяло ответил Удав. — А может, заодно и Потапа, а?
Похоже, услыхав названную сумму, он окончательно проснулся, усмехнулся Урюк. И сразу вспомнил о Потапе. Выходит, именно при Потапе Бурда отстегнул ему аванс.
— Значит, он скоро тоже разучится говорить, — сказал он вслух, закончив разговор.
И снова набрал номер Соломина:
— Так что будем делать с Потапом? Он уже многих стал раздражать.
Жигулин позвонил Денису Грязнову из автомобиля.
— Мы сейчас едем брать Абросимова.
— Я тогда с вами!
— Тебе рано утром вылетать в Барнаул. Отдохни.
— Высплюсь… А где он?
— Твои ребята, Щербак и Самохин, выследили его возле Казанского вокзала. Там, где тебе сказала эта девушка… Вера… Ну, с которой у тебя было свидание.
— Сомневаюсь, была ли она вообще когда-нибудь девушкой, — хмыкнул Денис. — Где вы меня подсадите?
Ну, Самоха, держись, подумал он, лихорадочно собираясь. Жигулину доложил, а мне нет. Вычту из квартальной премии…
В машине кроме Жигулина были двое оперативников из ГУВД.
— Кстати, передай спасибо своему Андрею, — с места в карьер начал Жигулин. — Звонил твой дядя, сказал, что с помощью его противоправных действий…
— Извините. Вячеслав Иванович так и сказал?
— Конечно. Ты же его знаешь… Так вот, с помощью противоправных действий твоего хакера были изобличены и арестованы предатели в милицейской форме старший лейтенант Чугунов и работавший с ним в паре лейтенант Анисимов. И к тому же взяли сотрудницу МВД Трошину, имевшую доступ к секретным файлам ГУВД и знавшую пароль. Еще установлено, что она скрывала свои подлинные данные, то есть адрес, имя, фамилию, год рождения…
— Но с годом рождения у женщин могут быть смягчающие обстоятельства, — снова не удержался и перебил Денис.
— Трошина их изменила, когда капитан Абросимов устраивал ее в аналитическую лабораторию. Знаешь, кем она ему приходится?
— Откуда? Хотя и сгораю от нетерпения узнать.
— Племянницей и любовницей одновременно, — ответил Жигулин. — Это я все узнал от твоего дяди.
— Вообще-то прокуратура частной жизни граждан как бы не касается, — заметил Денис.
— Смотря каких граждан.
— Скажите, Виктор Петрович, у вас часто так бывает: вы расследуете одно дело, предположим, того же Абрамяна, а параллельно вскрывается еще столько преступлений… И такие мерзости!