— Ты что ж с нами делаешь, а? — Петя Малинин потемнел лицом, подавшись из-за стола к мэру. — Ты мою фабрику уже разорил своими поборами! И что это за «Сибирячка» такая? Уж не та ли, где твой зять в правлении сидит? А этот, что у тебя в приемной был, — «крыша» «Сибирячкина», что ли?
Субботин не ответил, только тяжело, будто запоминая, посмотрел на строптивца.
— И покажи мне все бухгалтерские проводки этой самой «Сибирячки», если там наши бабки лежат!
Казалось, еще немного — и он возьмет мэра за грудки. Соседи схватили его за руки. Малинин рванулся, оттолкнул товарищей, вплотную приблизился к Субботину, смерил его взглядом, полным бешенства.
— Куда ты девал наши деньги? Мне своим работягам скоро нечем будет платить! А у нас еще год назад, до того, как тебя избрали, самая высокая зарплата была!
— Мне что, охрану вызывать? — крикнул Субботин, отпрянув в сторону. Его отвислые щеки с синими прожилками тряслись то ли от страха, то ли от возмущения.
— А вызывай! — сказал Малинин. — Знаем твою охрану. Вон она, «крыша», — за дверью, с золотыми цепями! Думаешь, испугаешь? А вот я завтра же пришлю своих работяг к твоему новому особняку на Калитвенной, и тебе никакие крутые не помогут!
— Ты… ты что себе позволяешь! — Субботин трясся все сильнее, отодвигаясь и загораживаясь рукой. — Ты, Малинин, кому угрожаешь! Вы все слышали? Люда! — позвал он, как, наверно, звал не раз в трудную минуту свою секретаршу. — Люда, вызови охрану! Ты, Малинин, у меня ответишь за эти слова. И за угрозы, и за клевету!
— Никак посадить меня собрался? — сощурился Малинин, уперев руки в бока. — Так я ж за тебя, как последний дурак, всех уговаривал голосовать! Чем ты лучше проворовавшихся демократов?
— Кончай, Петр… — Оробевшие предприниматели пытались одернуть расходившегося бунтаря, но тот уже не мог остановиться.
Милиция не заставила себя долго ждать. Малинина забрали, несмотря на оказываемое сопротивление, скрутили ему руки, составили протокол.
А вечером Ладейникову позвонила встревоженная жена Малинина.
— Игорь, Пети до сих пор нет!
— Ты в милицию звонила? — спросил Ладейников.
— Звонила, да что толку-то… Сказали, что два часа назад отпустили под расписку, велели завтра опять прийти. А его до сих пор нет… Где он может быть?
Малинина нашли утром на окраине города за гаражами и сараями — мертвого, с пулей в виске. У него забрали бумажник, сняли именные часы, подаренные в армии командующим округом за отличную стрельбу, золотой крестик и кожаную куртку.
Потап равнодушно скользнул тяжелым взглядом по салону, задержавшись на лице Ладейникова, — непонятно было, узнал или нет, потом поманил пальцем стюардессу, что-то спросил у нее, прошел с ней вместе в кабину пилота. Пассажиры беспокойно переглядывались, шушукались, поглядывая на стриженых «быков», которые не обращали на присутствующих никакого внимания, только тискали, посмеиваясь, своих девиц, бесцеремонно при этом разглядывая других молодых женщин. Все вздрогнули, когда над головами пассажиров захрипел динамик и послышался надтреснутый голос Потапа:
— Уважаемые граждане пассажиры! Только без паники. Это не захват воздушного лайнера, в этом нет нужды — нам с вами по пути. Все вместе летим в столицу на уик-энд, поскольку, сами знаете, в родном Барнауле негде цивилизованно оттянуться. Прошу извинить за задержку, это не наша вина, не было билетов на этот рейс, а до завтра нам ждать неохота. Разворачивать в сторону столицы другие борта, летящие в другие бескрайние просторы нашей необъятной Родины, — значит не уважать наших с вами соотечественников, которым туда не надо. Я правильно говорю? Поэтому договоримся по-хорошему. Женщины с детьми могут оставаться на своих местах, а мужикам с купленными на свои кровные билетами предлагается уступить кресла нашим девушкам. Ничего, четыре часа постоят, я, к примеру, в карцере больше стоял. — Он хрипло засмеялся. — Я правильно говорю? И как только они встанут, сразу можем лететь. Вот и командир нашего воздушного лайнера, заслуженный пилот первого класса Хромушин Андрей… как вас по отчеству?…Кириллович, присоединяется к этой моей настоятельной просьбе. А иначе будем стоять и ждать, пока не договоримся.
Игорь видел, как то здесь, то там поднимались, нерешительно оглядываясь, мужчины, когда к ним подходили девицы. И тоже встал, заметив, что рядом с ним остановился пухлогубый, белобрысый, весь в прыщах парень со своей телкой, которую он по-хозяйски обнимал рукой ниже талии.
Выйдя из кабины пилота, Потап прошествовал по проходу между кресел, внимательно присматриваясь к сидящим. Минуя Игоря Ладейникова, снова задержался на нем взглядом.
— Вот только недавно тебя где-то видел… А, вспомнил, ты у Витька в кабинете был, права там качал… Опять чем-то недоволен?
— Договаривались вроде, что уступим место вашим дамам, — сказал Игорь. — А сел этот… — Игорь кивнул на пухлогубого, развалившегося в его кресле.
— Опять ты выступаешь, Дурень, — укоризненно покачал головой Потап, уставившись на пухлогубого.
— Так Зинка в сортир пошла, — приподнялся с места пухлогубый. — Я ей место занял.
— Ты мне динаму не крути, клозет откроют, когда полетим!
— А я стюардеску попросил как человека, — ухмыльнулся Дурень. — Бегом побежала отпирать. Да вон Зинка идет! — Он указал в сторону салона, где были туалетные комнаты, однако сам при этом и не думал вставать.
Зинка, долговязая девица с плохо прокрашенными волосами, как шла, вихляясь, так и опустилась к нему на колени, загородив весь проход. Игорь невольно взглянул на сидевшую возле иллюминатора пожилую женщину в очках; женщина только еще сосредоточеннее уткнулась в свое вязанье.
Потап продолжал внимательно смотреть на Игоря. Его взгляд теперь казался не столько тяжелым, сколько выпытывающим, буквально высасывающим информацию из глаз — что, мол, за человек и что у него на уме. Он словно читал мысли. Игорь отвел взгляд.
— Зачем летим? — негромко спросил Потап. — По делам или как?
— Или как, — сказал Игорь, злясь на себя, что не выдержал взгляда авторитета. — Уж это-то мое дело.
— Пока твое, а там кто знает, — Потап положил руку на его плечо, — может, и наше будет, общее. Ты только одно пойми. Мы сами хозяева на своей земле. Верно? И между собой всегда разберемся. Все эти московские комиссии — сам знаешь: как приехали, так и уедут. Вот и думай, герой.
И, хлопнув Игоря по спине, прошел дальше по салону.
…Денис Грязнов, встретивший в Домодедове своего провинциального родственника, седьмую воду на киселе, слушал рассказ Ладейникова о гибели Малинина и сочувственно кивал.
— Так вот я к тебе за помощью, — закончил Игорь. — Ты же детектив, может, поможешь нам?
— И как ты это себе представляешь? — хмыкнул Денис. — Приеду я к вам, и ваша прокуратура сразу ознакомит меня с доказательной базой?