И, роняя слезы, преклонила эрайя Андина лицо свое к самым камням, а плач перешел в пронзительный крик.
И исполнилось сердце Гелты радостью, и вкус победы на ее устах был сладок, так сладок.
И поставила она в неописуемом ликовании свой грубый сапог на нежную шею распростертой Андины, и заявила:
— Все, что было твоим, теперь мое, Андина! Истинно говорю — даже жизнь твоя и вся твоя кровь!
И разнесся по мраморным залам дворца поверженной эрайи победный клич Королевы Ночи.
В этот момент солдаты Халора должны были убрать часовых Гелты, но некверцы в черных латах по-прежнему стояли у каждой двери в тронном зале, и звуки, доносившиеся из коридоров, говорили о том, что люди Халора встретили неожиданное сопротивление.
— Что происходит, Альтал? — Безмолвный голос Бхейда дрожал. — Почему эти вражеские солдаты все еще стоят на страже у дверей?
— Это Яхаг! — Мгновенно послал Альтал ответный мысленный импульс. — Он тайком привел в Остос армию, незаметно для нас!
Пение Кинжала затихло, а плачущий звук превратился в победный крик.
— Ну что, попался, старик? — самодовольно ухмыляясь, сказал Арган Альталу. — Знаешь, тебе надо было быть внимательней. Может быть, ты и пара Генду, но со мной ты слаб тягаться. — Он повернулся к Бхейду. — Ну что, брат, вот мы и встретились. Чертовски мило с твоей стороны, что ты здесь. Ты сэкономил мое время и избавил меня от труда искать тебя. Как жаль, что нам некогда поболтать, я сейчас ужасно занят. — Затем он обратился к своему закованному в черные латы спутнику. — Яхаг, — бесцеремонно сказал он, — будь добр, пожалуйста, убей для меня этого священника.
Яхаг безразлично кивнул и двинулся на Бхейда, держа наготове свой тяжелый меч.
Но тут Салкан выхватил у Элиара из ножен его меч и бросился вперед, закрыв собою своего учителя.
— Тебе придется сначала сразиться со мной! — в ярости крикнул рыжеволосый юноша, неумело размахивая мечом Элиара.
Яхаг пожал плечами, одним легким ударом отвел меч, которым размахивал пастух, и воткнул свой клинок в тело Салкана по самую рукоятку.
Салкан тут же согнулся пополам, и меч Элиара соскользнул на пол тронного зала Андины.
— Отойди, Бхейд! — Крикнул Элиар, когда они оба бросились вслед за скользящим мечом.
Но Бхейд уже завладел мечом. Оттолкнув Элиара, он ринулся на Яхага, который пытался вытащить свой меч из безжизненного тела Салкана.
Альтал сразу заметил, что Бхейд, наверняка, никогда не держал меча, потому что он вращал им, как топором, вцепившись в рукоять обеими руками, и рубил шлем Яхага. После третьего удара Бхейда забрало со шлема Яхага отлетело, и Яхаг поднял руки, чтобы защитить голову.
— Коли, Бхейд! — крикнул Элиар. — Коли, коли!
Бхейд неуклюже переложил меч Элиара в руке и направил его острие прямо в черный нагрудник Яхага. Лезвие меча лишь едва вошло внутрь, но Бхейд, из стороны в сторону раскачивая клинок, скорее вдавливая его, чем рубя, расширил отверстие в стальных латах. Наконец, не вынимая меча, он ринулся вперед, всем своим весом налегая на рукоять. Затем нанес еще удар, и яркая кровь хлынула изо рта Яхага.
Яхаг вскрикнул и в отчаянии ухватился за лезвие, которое Бхейд методично вбивал в его тело.
Лицо Бхейда исказилось ненавистью, и он снова навалился на рукоять меча.
Яхаг застонал, и руки его, державшие клинок, разжались и повисли.
Бхейд ударил в последний раз, и Альтал ясно услышал, как острие меча скрипнуло по стальным латам на спине Яхага.
В какое-то мгновение Альтал увидел, как в глазах Яхага мелькнуло слабое подобие выражения благодарности, а затем закованный в черные латы дикарь покачнулся и рухнул рядом с неподвижным телом Салкана.
Бхейд в ужасе посмотрел на убитого им человека и того, кто только что погиб за него, и заплакал безутешно, как ребенок.
Вдруг в воздухе снова возникло то странное мерцание, и откуда-то из пустоты выскочил Хном, схватил ошарашенного Аргана за руку и утащил его в дверь, за которой виднелись языки пламени.
Дверь снова исчезла — равно как и закованные в черные латы некверцы, стоявшие на страже у всех дверей тронного зала.
— Убери от меня свою ногу, ты, вонючая ведьма! — взвившийся голос Андины разорвал гнетущую тишину, в которую была погружена вся тронная зала, в то время как дикий плач затих, а пение Кинжала стало слышнее.
Глаза Гелты расширились от удивления, а рука мгновенно потянулась к рукояти меча.
— Не стоит, — предупредил ее Халор. — Десяток стрел направлены сейчас прямо вам в сердце, мадам. Если ваш меч хоть на дюйм покажется из ножен, вам конец.
Гелта застыла на месте.
— Убирайся с моего трона! — приказала Андина, вставая и срывая свои кандалы.
Гелта с неприкрытым изумлением уставилась на нее.
— Этого не могло произойти, — воскликнула она.
— Но это произошло! — сказала ей Андина. — А теперь пошевеливайся, или я сама проткну тебя топором.
— У меня есть армия! — пригрозила Гелта. — Они уничтожат весь этот город!
— Ты разве не видела, что произошло? — спросил Альтал. — Твоя армия исчезла вместе с Яхагом. Ты совсем одна, Гелта.
— Свяжите эту вонючую корову! — приказала Андина, — и бросьте ее в тюремную башню!
Дворцовые гвардейцы набросились на отбивающуюся Королеву Ночи, и Альтал тщательно заковал ее запястья и щиколотки в кандалы, которые раньше были на Андине.
Гвардейцы потащили Гелту к боковой двери, а пение Кинжала звучало все громче и громче.
— Подождите минуту, пожалуйста, — сказал Элиар, выдергивая свой меч из неподвижного тела Яхага. — Я должен кое-что показать пленнице.
Гелта повернулась спиной к двери.
Элиар вложил в ножны меч и достал Кинжал.
— По-моему, прежде чем уйти, ты должна увидеть вот это, — холодно произнес Элиар.
Он выставил Кинжал, обратив плоскость его клинка прямо в глаза Гелты.
Гелта вскрикнула в агонии, пытаясь поднять руки и защитить ими глаза. Она отпрянула назад к двери, и дверь мягко открылась за ее спиной.
Королева Ночи повалилась через порог и… исчезла.
— Что ты сделал? — спросила Андина у Элиара, и от ее голоса задрожали оконные стекла.