— Нам нужно поговорить, Эм, — послал он ей мысленный импульс.
— Какие-то проблемы? — отозвался ее голос.
— Я начинаю терять контроль над Лейтой. С каждым днем она становится все более непредсказуемой. Она пытается это скрыть, но понятно, что она безнадежно волнуется о судьбе Бхейда. Как он там?
— Почти без изменений. Я давала ему выспаться — в общем, заставляла. Но стоит мне разбудить его, и он принимается за старое.
— Сколько времени прошло?
— По крайней мере месяц.
— И он все еще не пришел в себя?
— Видимо, нет. Он исполнен сознанием вины, Альтал. Он винит себя за смерть Салкана и приходит в ужас от того, что он сделал с Яхагом. Мне совсем не просто пробиться через его прошлое воспитание.
— Он должен быть способен к действиям, Эм. Перкуэйн вот-вот выйдет из-под контроля, и нам вскоре придется отправиться туда, не так ли?
— Вероятно.
— Жители Перкуэйна втягиваются в религиозный конфликт, и над всем этим витает имя “Арган”. А ведь именно Бхейд должен иметь дело с Арганом?
— Вероятно, да.
— Тогда ему нужно покончить со всем — и как можно скорее. Если мы потеряем Бхейда, мы потеряем и Лейту. Она самая хрупкая из всех, а без Бхейда она просто сломается.
— А ты проницательней, чем я думала, любовь моя.
— В этом нет ничего особенного, Эм. Ты разве не помнишь, что я когда-то зарабатывал себе на жизнь, проникая в замыслы людей? Если ты промедлишь еще несколько дней, то Лейта может разлететься вдребезги, как оконное стекло, от любого громкого шума.
— Я работаю над этим, милый. В следующий раз, когда ты его увидишь, Бхейд, возможно, будет несколько постаревшим, но пока он здесь, это не имеет значения. Если ему нужны годы, чтобы оправиться от потрясения, я позабочусь, чтобы дать ему эти годы.
Когда Андина во главе своей свиты направилась к дворцу, ворота Кантона стояли открытыми и без стражи, а улицы были безлюдны. Сержант Гебхель, с сожалением вздохнув, провел рукой по своей наголо обритой голове.
— Мы могли бы награбить здесь целое состояние, — пожаловался он.
— И продолжить войну, от которой мы и так устали, — напомнил ему Халор.
— Вождь Гуити будет не слишком рад, когда здесь, в Треборее, вдруг наступит мир.
— У каждого в жизни бывают черные полосы, сержант, — торжественно сказала ему Лейта.
— Я это заметил, — ответил Гебхель, — Гуити просто почернеет и обрушится на меня грозой, когда я скажу ему, что войны в Треборее закончились.
Сержант Халор отрядил несколько взводов солдат, чтобы как следует обшарить дворец в поисках каких-нибудь потайных комнат со спрятавшимися там вооруженными людьми и созвать в тронный зал оставшихся придворных, “для переговоров с Освободительницей”.
— А, лорд Эйдру, — поприветствовал Дхакан пожилого придворного, который боязливо отошел к стене, когда величественная Андина в сопровождении своей свиты вошла в тронный зал, — я вижу, вам удалось пережить недавние бедствия.
— С трудом, — ответил старик. — Что вы здесь делаете, Дхакан? Я думал, вы уже давно впали в старческое слабоумие.
— Вы не моложе меня, Эйдру, — напомнил ему Дхакан. — Зачем, черт возьми, вы позволили Пелгату зайти так далеко в этой глупой войне?
Старый кантонский чиновник беспомощно развел руками.
— Я потерял над ним контроль, Дхакан. Он выскользнул у меня из рук. — Вдруг Эйдру близоруко заморгал. — Это вы, сержант Халор? — с некоторым изумлением спросил он. — Я думал, вас убили на прошлой войне.
— Меня не так-то просто убить, лорд Эйдру.
— Я вижу, вы перешли на другую воюющую сторону.
— Там лучше платят, милорд, — объяснил Халор.
— Вы не знакомы с нашей божественной эрайей, Эйдру? — спросил Дхакан.
Эйдру посмотрел на Андину.
— Она же всего лишь ребенок, — заметил он. — Мне говорили, что ее рост всего тридцать футов.
— Все дело в ее голосе, — сказал Дхакан. — Сама Андина невысокого роста, но, если нужно, она умеет сделать так, чтобы ее услышали.
— Перестань, — мягко упрекнула она его.
— Слушаюсь, мамочка, — ответил Дхакан с легким поклоном.
— Я хочу, чтобы вы все прекратили это, — пожаловалась Андина.
— Простите, ваше величество, — извинился Дхакан. — Вы же знаете, это все Лейта. — Затем его тон стал более официальным. — Лорд Эйдру, я имею честь представить вас моей эрайе, ее величеству Андине Остосской.
Эйдру склонился в глубоком поклоне.
— А это, моя эрайя, гофмейстер Кантона Эйдру, который был главным советником при эрайо Пелгате до недавней отставки этого правителя.
— Вы могли бы вставить “пренебрегаемый”, Дхакан, — предложил Эйдру. — Пелгат до самого конца отказывался даже видеть меня. Здесь, в тронном зале, обосновались несколько чужеземцев, и Пелгат слушал исключительно их.
— Так или иначе, мы были об этом осведомлены, — выступил вперед Альтал. — По сути, если присмотреться, в недавней войне сами кантонцы были ни при чем. Война явилась результатом очень старого разногласия между мною и человеком по имени Генд.
— Ах, — сказал Эйдру. — Того самого. У меня кровь застывала в жилах, стоило мне хотя бы оказаться с ним в одной комнате.
Затем кантонский чиновник указал на трон.
— Не желаете ли испробовать ваше новое кресло, эрайя Андина? — вежливо спросил он.
— Нет, лорд Эйдру, — ответила она. — Не желаю. На мой вкус оно слишком громоздко, к тому же я пришла сюда в Кантон, не как завоевательница. Как только что объяснил лорд Альтал, настоящая война происходит между ним и человеком по имени Генд. — Она обворожительно улыбнулась. — На самом деле, лорд Эйдру, Кантон и Остос были всего лишь невинными свидетелями. А теперь нам скорее нужно обсудить более важные вещи, нежели перемалывать старое. Во время недавнего конфликта главным полем битвы стала центральная Треборея, и мы потеряли практически весь урожай нынешнего года. Мы стоим перед лицом долгой, голодной зимы, милорд, но я не дам народу умереть от голода, даже если это разорит казну Кантона и Остоса.