— Зря ты, между прочим, — укоризненно покачал головой Турецкий, — Ирка к тебе очень сносно относится.
— Вот именно, сносно! — задорно, но с обидой выкрикнула девушка.
— А ты бы как хотела? Рядом со мной постоянно крутится такая вот красавица?! Поневоле заревнуешь. Это она еще на моей голове посуду не бьет. Алевтина, держи себя в руках, мы так с тобой не договаривались.
— Я прекрасно помню, как мы договаривались. Значит, меня не берешь, не хочешь учить практике расследования вот таких, особо важных дел?
— Не хочу, потому что со скинхедами шутки плохи. Лучше мы с тобой пройдем этот курс на более простых и неопасных эпизодах. Поэтому заказывай один билет.
— Трубочка-то у тебя, — напомнила Аля и кивнула на телефонную трубку, которую Александр Борисович все еще зажимал между ладонями.
— Ах, да! — спохватился он и поднес трубку к уху, но тут же снова включил громкую связь — для Али. — Прошу прощения, Георгий Витальевич. Внутренние вопросы. Значит, продиктуйте ваши адреса — домашний и служебный, а также все телефоны, включая мобильные. Я сегодня же вылечу в Воронеж, у нас там, в вашем городе, одно очень неприятное расследование предстоит. Так что незачем вам время терять на дорогу. Я прилечу и позвоню. Впрочем, если хотите, можете встретить меня в аэропорту, моя помощница позвонит вам и продиктует номер рейса. Так даже лучше, мы успеем все обсудить еще в машине. И принять нужное решение. Да, и последнее. Вам, вероятно, известно, что частные агентства действуют, тем не менее, строго в рамках закона? Имейте это в виду, потому что любая наша помощь в расследовании или защите ваших интересов будет соответствовать рамкам, определенным в Уголовном кодексе Российской Федерации. Поэтому постарайтесь заранее сформулировать ваши просьбы, чтобы мы зря… ну и даром не теряли времени, а сразу могли заключить договор и начать действовать. И в Воронеже, как я понимаю, и в Москве. Вы, надеюсь, не возражаете?
— У меня нет возражений, — твердо ответил Корженецкий. — И можете быть уверены, Александр Борисович, что я готов выплатить любую сумму гонорара, которую вы мне назовете. В пределах разумного, конечно.
— А что для вас означает термин «разумное», если изобразить в цифрах? — Турецкий улыбнулся, и Корженецкий, видно, это почувствовал.
— Я уверен, что мы договоримся. Разногласий не будет.
— Что ж, если у вас больше нет ко мне неотложных вопросов, тогда до встречи? Привет, господин дуэлянт… хм, да!.. На всякий случай, пока будьте крайне осторожны, они за вами определенно следят. Скажите своей службе безопасности, чтобы те отсекали «хвосты», просто передайте мои слова, а они сами знают, что и как делать. Все, я передаю трубочку Алевтине Григорьевне.
Отдав телефонную трубку девушке и отключив громкую связь, Александр Борисович с улыбкой посмотрел на Алевтину, глядевшую на него почти с мистическим почтением. Причина, конечно же, была.
Незадолго до звонка Корженецкого, Турецкий, делая мелкие глотки из кофейной чашечки, следил странным, словно бы внимательным, но явно «плавающим» взглядом за движениями красивых ног девушки, переходившей в кабинете от стола к шкафу с папками материалов и справочников, оттуда к открытому сейфу — за какими-то компьютерными распечатками, и так далее. Она занималась своим делом, готовила материалы для Голованова по охраняемому им объекту. И время от времени поглядывала на слишком уж заинтересованный, по ее мнению, взгляд «старшего товарища и коллеги», устремленный на нее.
— А знаешь, Алька, о чем я сейчас думаю? — неожиданно серьезным тоном спросил Александр Борисович.
Алевтина от неожиданности чуть было не споткнулась, но, посмотрев ему в глаза, ответила, ухмыляясь:
— Ха! И это ты называешь бином Ньютона?
— Это — не я, это — Бегемот.
— Какой бегемот? Причем здесь?..
— Притом, что Булгакова надо читать внимательно.
— А-а! Тот котяра!.. Ладно, уел. Ну и что? Я должна поддернуть свою юбку еще выше? Или вообще снять ее? — Алевтина гримасничала и кокетничала одновременно, передразнивая его прикипевший к ее ногам взгляд.
— Не угадала, — не принял ее интонации Турецкий. — Они… — он продолжил начатый еще утром и постоянно прерывающийся разговор. — Они оба сейчас вынуждены стать дуэлянтами, не ведающими об этих, навязанных им со стороны ролях, и потому растерявшихся. Или я ничего не смыслю в апельсинах. Как та пресловутая свинья.
— Подожди, ты про что? — словно бы отмахнулась Алевтина, которая действительно забыла, на чем у них прервался разговор.
— Похоже, что кто-то очень грамотно и ловко втягивает их в заочную дуэль. Я достаточно ясно выражаюсь?..
И затем, наблюдая ее не совсем понимающий взгляд, он в течение буквально трех минут выложил перед девушкой свою версию развития событий.
Этих, умудренных, как говорили когда-то, тюрьмой и волей, двоих мужиков, какие-то умные и находчивые люди пытаются «развести», как последних лохов. Вот к такому выводу он пока пришел, хотя прямых доказательств у него на руках нет, ибо пока он располагает фактами только с одной стороны. Но зато есть вероятность, что Корженецкий, досье на которого в настоящий момент уже должен был приготовить Макс, при первом же разговоре с Турецким немедленно выложит перед ним точно такие же факты, что и Щербатенко, но только теперь обвиняя своего бывшего партнера.
— Ну это уж ты, по-моему, слишком… Сашенька, — оглянувшись и понизив голос в конце фразы, произнесла Алевтина. — Интересно, на каком основании ты выстроил свою версию? — А вот в вопросе ее послышалась легонькая насмешка. — Это припахивает, по-моему, какой-то фантастикой. Чтоб разработать такую операцию?! Да у них ни у кого ума не хватит!
— Основания, говоришь? — Турецкий скучно улыбнулся и откинул голову на спинку кресла, переведя взгляд на потолок. — Просто так подумалось… Без всяких к тому оснований. А казалось, свеженькая версия…
И в этот момент раздался телефонный звонок. Аля покровительственно, как всякая красивая женщина, глядя на мужчину, заслуживающего ее внимания, ободряюще подмигнула Саше и привычным жестом сняла трубку. Произнесла несколько дежурных фраз, он не прислушивался, искоса смотрел на нее с улыбкой и вдруг увидел, что взгляд ее стал растерянным.
— Так-то, дорогая! — словно предсказатель, назидательно изрек Турецкий, услышав произнесенную наконец ею фамилию…
Но вот разговор с Корженецким закончился. Аля отодвинула исписанный листок и, задумчиво глядя на трубку, медленно положила ее на аппарат.
— Ну что скажешь теперь, младший юрист? — спросил без всякой подковырки Турецкий.
— Нет, мне, конечно, говорили, что у тебя зверская интуиция, — глядя на него глазами печальной возлюбленной и словно жалуясь, ответила девушка. — Теперь я сама убедилась… Саша, я не понимаю, откуда это у тебя берется?
— Живу давно, — подмигнув ей, улыбнулся он. — Мне почему-то показалось, что будет логичным, если этих лохов станут «обувать» обоих одновременно.